Евгений Сухов - Криминальный репортер

Евгений Сухов

Криминальный репортер

Глава 1. Вы лежите на смертном одре: ваше последнее желание, или странный мужчина в кепке

— Вот что, Аристарх, давай в темпе на Земляной Вал, — шеф глядел исподлобья, кажется, он был не в настроении. — И чтобы минимум пять, а лучше — шесть синхронов были через час!

— Не получится через час, — сказал я, прикинув в уме, что если задать интервьюируемым гражданам тот вопрос, что придумал шеф, то надо будет опросить, по меньшей мере, человек двадцать. Из них пятеро точно пошлют нас куда подальше, еще человек пять просто откажутся отвечать, а из десятка оставшихся трое-четверо понесут такую ахинею, что в передачу это не включишь. Нет, часа для опроса двадцати человек явно маловато. А может, придется делать «постановку». Если не будет получаться с интервью. То есть надо будет найти подходящего человека, уломать его, сделать несколько дублей, поскольку сразу у него вряд ли получится… На все это тоже нужно время… — Придется повозиться.

— Это как вам угодно, — произнес шеф. — Только монтаж передачи должен быть готов к шести вечера.

— Но эфир же в половине восьмого? — удивившись, задал вопрос Свешников, монтажер и звукооператор одновременно.

— Правильно, — согласился шеф. — Успею посмотреть, что вы там напортачили, переделаете, и я еще раз просмотрю…

— Напорта-ачили, — протянул Свешников обиженным тоном. — Когда такое было-то?

— Помолчи, — сказал я Свешникову, а шефу ответил: — Все ясно, шеф. — Потом посмотрел на оператора: — Ну что, поехали?

— Ага, — кивнул Степа.

— Треногу не позабудь взять, — напомнил я.

— Зачем? — Степа почти обиделся.

— С плеча снимаешь, камера дрожит, — сказал я с наставническими нотками.

— Что я, с похмелья, что ли? Ничего у меня не дрожит, — начал сопротивляться Степа, к чему я, собственно, уже привык. Он ведь такой, наш Степан. Говоришь ему: сделай панораму, он снимает статично; скажешь — давай статику, начинает делать проезд за проездом. Так что, если надо добиться от него желаемого результата, следует говорить все наоборот: «общий план», когда надо сделать крупный, и «панораму», когда нужна статика. Ибо в нем давно уже поселился бес противоречия. И сидит где-то там, внутри, не доберешься…

— Ладно, не дрожит, — согласился я. — Но треногу все равно возьми. На всякий случай… Договорились?

— Лады.

Шефа звали Гаврила Спиридонович, он был монументальный, большой, будто памятник в парке культуры и отдыха, и всецело соответствовал своему имени-отчеству. За глаза мы называли его Буйволом, он буквально тащил на себе груз всех телевизионных проблем и в поединке с тяжестью всегда оказывался победителем. Новая программа шефа — «Последнее желание». Креативная такая программа, уже две передачи прошло, и, как написал о ней «Московский комсомолец», «интерес к программе возрастает с каждым ее выпуском». Мне кажется, эту статью написал сам шеф и проплатил, чтобы она вышла, но это не столь уж и важно. А важно то, что новая программа и правда креативная.

«Последнее желание» придумал сам шеф, чтобы поднять рейтинг нашего канала. А если точнее, приостановить его падение… Называется наш телеканал очень вкусно «Авокадо». Не слышали о таком? Ну и ладно! Кто-то все же о нас слышал и даже смотрит. Это люди среднего возраста с незаконченным высшим образованием, или с законченным, но так, на троечки. Еще — домохозяйки из новоиспеченных москвичек, приехавших из рязанских, владимирских, тульских и калужских городков и сел. И продвинутые бабушки и дедушки, желающие всегда быть в курсе всех происходящих в городе событий, дабы иметь относительно их собственное мнение. И безапелляционно высказывать его на лавочках у подъездов… Поскольку свобода слова у нас полная: на лавочках, кухнях…

Иногда наши передачи бывают вовсе даже ничего. Вполне «смотрительные», как выражается шеф. Несколько раз их показывали даже по Первому каналу.

Например, очень даже неплохой был цикл передач, посвященный бомжам. Оказывается, среди этих людей не только спившиеся граждане, потерявшие квартиры и семьи, и не только «откинувшиеся» заключенные, лишившиеся собственного угла… Встречаются весьма интеллигентные бывшие (прогоревшие или кинутые) предприниматели, поэты и писатели, архитекторы и даже научные сотрудники… Некоторые выбрали такой образ жизни сознательно. Был один такой бомж лет сорока с небольшим по имени Стасик, который заявил, что бросил хорошо налаженный консервный бизнес, жену и детей, взрослых уже, но продолжавших сидеть на его шее, оставил квартиру, собрал кое-какие манатки и ушел в никуда ради свободы.

— Зае… обязанности (первое слово мы старательно закрыли гудком), — заявил он в микрофон. — Только должен, должен, должен… Жене, детям — должен. Только давай, давай. А мне кто-нибудь что-нибудь должен? Мне кто-нибудь что-нибудь дает? Чтобы вот так: Стасик, возьми? Да ни х… (гудок). Крутился, как белка в колесе. А потом: все, насто… (опять гудок, на сей раз длинный). Ничего не надо, лишь бы от меня отстали. И я ушел. Теперь все двадцать четыре часа — мои. Хочу — лежу, хочу — хожу. Думаю… О жизни, о месте человека на земле. И вообще, зачем он, человек, рождается? Ведь конец-то один у всех. Теперь — на душе у меня спокойно, благостно — свободен. Свободен ведь не тот, у кого все есть: отнять могут, кинуть. По-настоящему свободен тот, у кого ничего нет, и терять ему нечего…

— А зимой как без жилья? — спросил его я тогда.

— Зимой — трудно. Но есть социальные приюты. Там можно приткнуться, когда места есть. В метро тепло, там мы кучкуемся… Еще заброшенных домов полно. Вы даже не представляете, сколько в Москве таких заброшенных домов… Костерок развел, и тепло. Или буржуйку из бочки можно соорудить. Тепла от нее на всю ночь хватает. Еще можно специально в ментовку загреметь, стащить что-нибудь. В камерах — тепло нынче, не то что при Ельцине. Менты же с нами возиться не любят: подержат, да отпускают, — чего с нас, бомжей, взять? Опять же бесплатные столовые имеются: и покормишься, и обогреешься…

Хорошая получилась передача. Смотрительная . После нее было много откликов. Зацепил тогда тот бомж за живое не только меня, но и очень многих. Была в его словах какая-то сермяжная правда, которая заставляла задуматься. Кстати, ту передачу смотрела его жена и просила нас, чтобы мы посодействовали ей вернуть его обратно в лоно семьи, но тот бомж наотрез отказался с ней встречаться. А другая дама приходила к нам в телецентр и слезно умоляла нас познакомить с этим бродягой, так как он очень напоминал даме мужчину своей молодости. Кто знает, может, он и был им…

Почему наш канал называется «Авокадо»?

Потому что наши передачи яркие, как и всякий тропический фрукт, экзотически вкусны (для восприятия), полезны (для ориентации в жизненном пространстве) и тонизируют (не дают расслабиться в гонке за удовольствиями и достатком). Название каналу, как и объяснение значения такого названия, тоже придумал наш шеф. Он у нас главный генератор идей. Собственно, канал «Авокадо» — это и есть наш шеф…

Мы встали прямо на тротуаре. Москвичи к съемкам на улицах привычны, а потому на нас мало кто обращал внимания. Ну, ходят тут себе какие-то с камерой. И ладно! Вроде бы не особенно и мешают. Итак, нам нужны: молодежь, люди средних лет и парочка благообразных стариков. Степа сначала поснимал улицу, чтобы придать сюжету соответствующую картинку, потом нацелился на прохожих, а далее началось…

Вот дама за пятьдесят. Приостановилась, любопытствует, значит, никуда не спешит…

КОРРЕСПОНДЕНТ, то есть я. Простите, можно отнять у вас минуту времени?

ДАМА. А вы кто?

КОРРЕСПОНДЕНТ. Телеканал «Авокадо», программа «Последнее желание».

ДАМА. И что?

КОРРЕСПОНДЕНТ. Можно задать вам вопрос?

ДАМА. Смотря какой.

КОРРЕСПОНДЕНТ. Каким было бы ваше желание, если бы вы знали, что оно последнее?

ДАМА (удивленно). А вам-то это зачем?

Ресницы ее дрогнули, глаза широко раскрылись. Возможно, лет тридцать назад подобный прием и возымел бы свое действие.

КОРРЕСПОНДЕНТ (весьма дружелюбно и жизнеутверждающе). Наша программа называется «Последнее желание», и мы проводим опрос жителей Москвы на предмет того, что бы они пожелали, зная, что это их желание станет последним.

ДАМА (нерешительно). Занятно… Ну, я не знаю…

КОРРЕСПОНДЕНТ. Простите, как вас зовут?

ДАМА (слегка кокетливо). Надежда.

КОРРЕСПОНДЕНТ. Какое замечательное имя… А, простите за бестактность, сколько вам лет?

ДАМА (быстро). Мне почти сорок.

КОРРЕСПОНДЕНТ. А на вид не больше тридцати.

ДАМА. Правда?

КОРРЕСПОНДЕНТ (весьма искренне). Правда (поскольку полтинник с хвостиком был просто нарисован у нее под глазами и на шее). Итак, ответьте, пожалуйста: каким было бы ваше желание, будь оно последним?