Станислав Гагарин - Цветы для механика с «Андромеды»

ЦВЕТЫ ДЛЯ МЕХАНИКА С «АНДРОМЕДЫ»

Когда разлили из третьей бутылки, Гришка вызвал Платоновну в коридор.

— Ты, хозяйка, бабу пригласила б, что ли… Соседку какую, — сказал он.

Кивнула Платоновна понимающе, Гришку в бок сухоньким кулачком подтолкнула, накинула на плечи странного покроя полупиджак-полукофту и грохнула щеколдой.

А Гришка вернулся в комнату, где муж Платоновны Сан Саныч осваивал современную песню о рыбацкой звезде, Игорь подливал в Сан Санычев стакан, Маша улыбалась, блаженная такая, Гришка знал — как выпьет, улыбается Маша, и механик сел, нашарил вилкой шматочек сала, грани стаканчика ощутил в ладони, выпил…

Потом в коридоре, послышался голос Платоновны:

— Да вы прохόдьте, Римма Сергеевна, свои тут все, прохόдьте!

Платоновна вошла первой, бочком проскользнула в дверь, спиной повернулась к сидящим за столом мужчинам и Маше, протянула руку и помогла переступить порог невидимой еще гостье.

Гришка не смотрел в сторону двери, он прокалывал вилкой малосольный огурчик, огурчик упирался, и Гришка катал его по тарелке, а все остальные, это он видел, повернули головы и смотрели на суетящуюся Платоновну, и женщину, сказавшую «добрый вечер» от двери. Тогда и увидел ее Гришка, смущенную и нерешительную, маленький кружевной платочек Римма Сергеевна комкала в пальцах и вдруг уронила на пол.

Гришка лениво привстал, вышел на середину, поднял платочек и протянул его женщине, в упор разглядывая ее.

«Ну и крокодил, — подумал Гришка. — Чертова старуха, удружила… Напьюсь сегодня».

Однако с готовностью взял ее, высокую, выше Гришкиного плеча, за локоть, подвел к столу и сказал, стараясь не смотреть в ухмыляющееся лицо Игоря:

— Прошу… К нашему шалашу. Осчастливьте присутствием.

Она стояла перед компанией, угловатая и нескладная, с большими руками и злополучным платочком у плоской груди, в темно-красном платье, сделанном по моде в тщетной попытке исправить несправедливость природы. Большой рот улыбался, страдальчески улыбался, белесые брови не прятали карандашного следа. Некрасивой была эта женщина, но волосы, Гришка ее оценил, когда повернулась к нему спиной, тяжелые косы узлом на затылке, а глаза не рассмотрел, не встречался с нею глазами.

Когда женщина села, Гришка налил ей в большой тонкий стакан.

Римма Сергеевна только губами коснулась края стакана, Платоновна сооружала для нее закуску, неодобрительно поглядывая на Гришку и явно осуждая за равнодушие к гостье. А к ней она, Платоновна, была уважительна, ласкова, и Сан Саныч, мужик дремучий, ругатель, даже посветлел и подтянулся, когда Римма Сергеевна села за стол.

Гришка жевал корочку хлеба, его ничего не трогало больше, он странным образом протрезвел, в голове прояснилось, и Гришка знал: теперь обязательно напьется.

Вокруг громко говорили, Маша предложила песню, и стали петь, и Римма Сергеевна пела тоже, посматривая изредка на Гришку, а механик сидел, насупившись, и думал об Игоре, горланящем напротив, и его Маше, такой мировой подруге, а вот Гришке уже тридцать с гаком, и всегда ему сукадлы или крокодилы попадаются на пути.

За столом пели про Катюшу, а Гришке вспомнилась Ольга, его даже передернуло, так явственно увидел он ее, красивую стерву, обозвал себя «страдателем» и подумал, каким был глупым, чтобы поверить…

Он опустил руку под стол и провел ладонью по ноге Риммы Сергеевны, там, где под платьем бугрилась линия резинки, поддерживающей чулок.

Женщина поперхнулась, стакан с лимонадом был у самого рта, а Гришкина рука лежала на колене, и никто этого не заметил. Римма Сергеевна выпила лимонад, под песню опустила руку, отодвинула горячую ладонь, и Гришка снова взялся за бутылку.

…На траулере «Андромеда» расчет получали в субботу. Должны были в пятницу, да — обычное дело — напутала бухгалтерия в табелях. На Игоря, старпома, ворчали ребята, он был не виноват, но все равно ворчали… Лучше деньги держать в кармане, чем в кассе конторы, и после месяцев ожидания — сутки тянутся долго.

Гришка ходил на «Андромеде» третьим механиком. Рейс оказался не то чтобы очень, хотя на пай выходило прилично.

У конторы толпились ребята, в кассе вообще давка. Гришка еле выбрался из толпы, распаренный, злой — не обедал еще, огляделся. Андромедовцы в кучки сбивались, на такси и — в город, а на углу змеилась очередь с желтой головой-бочкой. Налитая пивом, она дежурила у проходной порта с ранней весны до первых морозов.

Гришка подобрался к змеиной голове-бочке, поискав глазами знакомых, парней с «Андромеды» не было видно, и Гришка с сожалением цокнул языком, оглядывая длинную очередь.

— Иди сюда, механичек Гришуня, — услышал он женский голос, повернулся и увидел Игореву Машу.

Она стояла с мужем у невысокого заборчика-барьера, держала в руках тяжелую кружку, на заборчике еще таких четыре и кусками вяленный окунь, а Игорь с носом ушел в серебристую пену, и острый бугорок бегал по его горлу.

С приходом Гришка видел Машу не однажды. Она встречала старпома, разок оставалась с мужем на вахте, и в гости механик с «Андромеды» к Игорю забегал на днях. Маша старалась всегда и везде бывать вместе с мужем, и так получалось у нее, что никто, и Игорь, конечно, не видел в этом опеки, или, не дай бог, посягательства на мужнину свободу.

Маша была свойским парнем и Игорь ею страшно гордился.

— Бери кружку, Гриша, — сказала Маша. — Здравствуй.

— Привет. Как живешь? — сказал Гриша и, неловко взяв кусок рыбы, уколол палец о плавник окуня.

Он чертыхнулся, выдавил капельку крови, слизнул языком и левой рукой ухватил за кружку.

— Что делаешь сегодня? — спросил Игорь.

— Не планировал еще, — сказал механик.

— Старик, все надо планировать, даже собственные загулы, — сказал Игорь. — Правда, Маша?

— Головную боль ты тоже планируешь? — грустно спросила она мужа. — Зачем пить, если утром себе места не находишь…

Гришка вспомнил Лиепаю, их судно там стояло на ремонте, праздник Лиго и бидончик молока, что таскал механик через проходную, отпаивать крепко перебравшего старпома.

— Что ты, Маша, Игорь у тебя железный мужик, — сказал он.

Игорь выпятил грудь, взял вторую кружку и отпил наполовину.

— Предлагается идея, — сказал он. — Едем в Лазурный. Переночуем у друга, а завтра на пляже поваляемся, народу в Лазурном бывает не много… Идет?

— Третий лишний, — сказал Гришка.

— Брось, какой ты лишний, — сказала Маша. — Погуляем вместе, а невест там хватает, и тебе найдем.

Ну вот, начинается, сейчас она скажет, что пора бы о семье подумать, навязчивая идея Маши: обязательно женить Гришку, скольких подруг ему представляла.

— На чем поедем? — спросил он. — На такси?

— В автобусе, что в душегубке, да и суббота, — сказал Игорь. — Забирайте, парни.

Он поставил кружку на заборчик и половину окуня протянул присоединившимся ребятам.

В машине Гришка сел рядом с шофером. Они доехали до Игорева дома, Маша вещички разные прихватила, на выходе из города еще раз пили пиво, шофер ворчал под нос, за простой мол, надо платить, хотя счетчик исправно выщелкивал цифры. Гришка подумал, что шоферу просто обидно, такая жара, а ему даже пива не выпить, сказал, пусть не бормочет, не обидят пассажиры.

Поселок Лазурный их встретил грозой. Она упала внезапно, едва миновало такси первые домики приморского городка.

— Везет нам, — вздохнула Маша.

— Ну, что ты, — сказал Игорь, — пройдет…

Гришка молчал. Сквозь залитое стекло смотрел механик, как частые пузырьки взрываются на лужах, а люди в наброшенных на головы пиджаках и сумках разбегаются по брусчатым улочкам и тесно стоят, прижавшись к стенам чужих домов.

Игорь стал показывать дорогу, дождь не унимался, машина переваливалась на поворотах и шлепала в лужах, исхлестанная грозой.

Шофер резко затормозил, и Гришку бросило вперед. Поперек улицы краснел «кирпич».

— Черт, — сказал Игорь, — про знак я забыл…

Старпом вынул из сумки плащ, Гришка подал шоферу десятку, махнул рукой, когда тот медленно, кося глазом на Гришку, полез за сдачей в карман пиджака. Игорь стоял под дождем, накинув на плечи плащ, протягивая руку Маше, она торкала мокрую землю каблуком, не решаясь остаться без крыши, потом сняла туфли и выпрыгнула из кабины.

Плащ был один на троих, и все трое спрятались под него, побежали, сталкиваясь головами, по тротуару, побежали вниз, а наверху грохотали пустые бочки и полыхало зарево небесной электросварки.

Магазин случился за поворотом. Гришка увидел его первым и потянул остальных на крыльцо.

— Забункеруемся, — сказал он. — Чтоб снова под дождем не бегать…

Они быстро нашли дом Игорева друга, но там никого не оказалось. Игорь растерялся немного, потом исчез и скоро вернулся с молодой женщиной, высокой, уже располневшей, но в целом достойной внимания, по разумению Гришки.