Искатель, 2003 №5 - Сергей Юрьевич Борисов

ИСКАТЕЛЬ 2003

№ 5

*

© «Книги «ИСКАТЕЛЯ», 2003

Содержание:

Сергей БОРИСОВ

РЕПЕТИЦИЯ СМЕРТИ

Повесть

Боб ГРЕЙ

БРАЧНЫЙ ИНТЕРЕС

Рассказ

Елена ГОЛОВКОВА

КОЛОРАДИК БЕЗ ЯНТАРЯ

Рассказ

Эльвира ВАШКЕВИЧ

ХРАНИТЕЛЬ

Рассказ

Сергей БОРИСОВ

РЕПЕТИЦИЯ СМЕРТИ

Всякое возможное событие когда-нибудь осуществляется.

А. и Б. Стругацкие

1

Жизнь менялась к лучшему. И вот доказательство — маленькое, но все же… Снова заработал домостроительный комбинат, в смысле — снова в две смены. А в 98-м думали: все, капец, не выживет — в сверхновых-то экономических условиях. Особенно если на директоре пробу негде ставить, четверть века комбинат обворовывает, все не успокоится.

Но жизнь менялась к лучшему. Народ начал строиться, правда, все больше приезжие из недалекой Москвы, но и свои, местные, старались не отставать. Вокруг города, на холмах, по опушкам, рассыпались островерхие краснобокие коттеджи. Всем нужен был кирпич, и желательно — «кремлевский», полированный, чтобы штучка к штучке.

— Мужики, слышь, а жизнь-то к лучшему меняется, — говорила тетя Маня, крановщица с пудовыми кулаками. — Ну, едреныть!

Мужики охотно соглашались. Тетю Маню в коллективе уважали — за бесстрашие и умение так обложить матерком стропальщиков, что слабо не покажется. Заслушаться впору!

…Но сейчас крановщица кричала как никогда прежде. И крик ее — надрывный, вибрирующий, в клочья раздиравший предутренний туман, — срывал с мест рабочих и гнал их на погрузочную площадку.

— А-а-а!

Около крановщицы собралась толпа. Задние напирали. Передние отругивались, они и сами ничего не понимали. Тетю Маню гладили по обтянутой брезентом могучей спине, говорили что-то успокаивающее, а крик все рвался сквозь прижатые к обветренной коже ладони.

— Чего ты… Ну, чего ты?

Цеховой мастер, человек пожилой, разного повидавший, попытался отвести от лица женщины скрючившиеся куриными лапами руки. Не сразу, но ему это удалось. И все увидели накрепко зажмуренные глаза и рот с редким частоколом желтых от никотина зубов.

— Хватит орать!

Мастер по старой дружбе закатил тете Мане затрещину.

Наступила тишина. Крановщица разлепила веки, повела вокруг бессмысленными ошалелыми глазами, посмотрела вверх и заголосила вновь.

Мужики тоже запрокинули головы и оторопели: на тросе, свисавшем со стрелы крана, болтался человек. Было уже достаточно светло, чтобы рассмотреть, что шея его вывернута, чуть не перерезана петлей. Язык болтался где-то у плеча. Удавленника слегка раскачивало ветром.

У мастера забулькало в горле.

2

Кочергин не спал. Он притворялся и делал это убедительно. Путилин дважды предлагал говорить потише разошедшимся в споре близнецам. Никитины переходили на шепот, но через минуту-другую вновь повышали голос, доказывая свою правоту. Путилин отвечал, скупо отмеряя слова, и Кочергин знал, что на губах судмедэксперта играет улыбка. Никитиных это задевало. По молодости и неопытности они не знали, что скепсис — визитная карточка Велизария Валентиновича. То был его взгляд на жизнь, выработанный за годы общения не только с живыми людьми, но и с трупами. Жизнь он всегда поверял смертью, ставя последнюю неизмеримо выше, поскольку она с легкостью перечеркивала пороки и достоинства, идеи, идеалы, верность, все и вся. «Смерть всему голова!» — любил говаривать Велизарий Валентинович. Обычно с ним никто не спорил — себе дороже, а вот Никитины, эта юная поросль, решались. Был бы повод. А повод находился всегда.

Близнецы наседали, пересыпая свои слова восклицательными знаками. Кочергину пришлось сделать усилие, чтобы волей-неволей не вникнуть в суть спора. Он и слышать не хотел о политике! Устал он от нее. Да и мало что в ней понимал. И был совсем не уверен, что другие понимают больше.

— Приехали, — известил водитель.

Кочергин встряхнулся, якобы сбрасывая с себя остатки сна. Сказал:

— От проходной сразу налево. Потом вдоль цеха и направо.

Водитель посмотрел удивленно:

— Вы и здесь бывали?

Путилин, пересевший поближе, усмехнулся:

— Лет, этак, пятнадцать назад Михаил Митрофанович тут Васю Пчельника брал. Живым не вышло… А какой выстрел был! Олимпиада по товарищу Кочергину плакала… Прямо в лоб. И мозги наружу.

Следователь недовольно взглянул на судмедэксперта. Ему панибратство со смертью не нравилось.

— Пьяный он был, Пчельник, — продолжал Путилин. — Затравленный. И два мертвеца на нем висело. При побеге солдатика зарубил, потом тем же топором шофера с «Магируса», что с делянок лес вывозил. Но кого он действительно порешить хотел, шмару свою бывшую, до той как раз и не добрался. Васька ведь из-за нее на «дело» пошел, чтобы всего у них в достатке было. Она его потом и заложила…

— А дальше? — спросил один из братьев, Максим.

— Обложили его на складе. Михаил Митрофанович стал уговаривать сдаться. В ответ — очереди. Васька-то автомат конвоира не забыл — забрал. Полрожка расстрелял. Петю Балашова, был у нас такой, клубом сейчас заведует, на всю жизнь инвалидом сделал.

— Громкое, наверное, было дело.

Путилин хмыкнул:

— Молодежь! Это сейчас о таких вещах пишут с удовольствием и показывают в красках. А тогда ни шороха, ни вздоха. — Эксперт выглянул в окно. — О! Вот и наш удавленник.

«Уазик» остановился.

Из машины Кочергин выбрался последним — медленно, осторожно.

— Подагра. Говорят, «благородная» болезнь, «дворянская». А откуда она во мне, если все предки от сохи?

Такими словами он встретил поспешившего к нему директора комбината. Тот развел руки, не зная, что ответить, потом зачастил:

— Опять свиделись. И обстоятельства все трагические… Хорошо еще, что сегодня без стрельбы.

— Где покойник? — перебил Кочергин.

Директор указал пальцем в небо:

— Там.

Следователь поднял голову.

— М-да-а. Крановщик здесь?

— Крановщица. Она и обнаружила.

Подвели тетю Маню. Она испуганно моргала и шмыгала носом.

— Сейчас вы и наш сотрудник подниметесь в кабину и опустите… — Следователь поднял руку, пошевелил пальцами, подыскивая слово, которое не довело бы крановщицу до истерики, не нашел и сказал неопределенно: — Вот это самое. Игорь Александрович! — окликнул он одного из близнецов. — Пойдете с гражданкой. Посмотрите там….

Никитин метнулся к «уазику», выхватил из его недр фиберглассовый «дипломат», потом взял крановщицу под руку и, что-то нашептывая, увлек за собой.