Наташа Купер - Жертва Страница 25

— Ну, знаешь ли! — Судя по голосу, Анна была разгневана ничуть не меньше, чем Триш. — Я тут совсем с ног сбилась. Ты представления не имеешь, сколько всего надо сделать, чтобы составить заявку на съемки такого фильма, иначе редакторы канала даже не примут ее на рассмотрение.

— Анна…

— Мне надо подобрать целую команду осветителей, операторов, помощников оператора, реквизиторов. Причем я не могу нанять их, пока не получу добро от редакторского отдела. Я должна привлечь только надежных людей, тех, с кем я работала раньше, самых лучших, а самых лучших расхватывают на месяцы и месяцы вперед. Мне надо уговорить их не соглашаться пока на другие проекты, врать с три короба, будто у меня уже все на мази. Я обследую места, где будет проводиться съемка, ищу студию, которую мы сможем себе позволить, составляю приблизительную смету, пытаюсь найти хорошего сценариста, режиссера, звукооператора… Сокращаю до минимума все расходы, какие только можно. Это просто кошмар какой-то. — Анна наконец перестала тарахтеть как пулемет. — Хотя ты вряд ли меня поймешь. Это ведь не твоя специализация.

— Анна…

Триш замолчала, услышав звонок мобильного телефона. Может, оно и к лучшему.

— Анна, мне надо идти. Перезвоню позднее. Пока.

— Это Триш? — спросил энергичный, мужественный голос. — Говорит Малкольм Чейз. Я звонил вам в контору, но там сказали, что сегодня вы работаете дома. Я хотел узнать, занимаетесь ли вы до сих пор делом Деб и могу ли я чем-нибудь помочь.

Вопрос Чейза был настолько тактичнее требований Анны, что Триш без особых усилий ответила, что пока ей не удалось выяснить ничего полезного, но она все-таки не теряет надежды. Она не сказала, что начала сомневаться в невиновности Деборы. Триш расслышала в собственном голосе нотки сомнения и мысленно спросила себя, заметил ли их Чейз.

— По-моему, вы расстроены ничуть не меньше, чем я, — с сочувствием сказал он. — Не хотите встретиться и чего-нибудь выпить? Мы могли бы слегка подбодрить друг друга, вместе обдумать то, что нам известно на сегодняшний день, составить приблизительный план действий. Может, что-нибудь полезное в голову придет. Как вы на это смотрите?

Триш подумала, что идея неплохая. Джордж сегодня вечером приходить не собирался, а унылого одиночества и недовольного нытья Анны с нее достаточно. Триш боялась, что, если телефон зазвонит снова, она может сорваться и обругать ни в чем не повинного собеседника. Она сказала, что приедет к зданию парламента в любое удобное для Чейза время.

— Почему бы вам не приехать прямо сюда, в Пимлико?[13] Во-первых, здесь гораздо удобнее, во-вторых, можно не бояться, что нас нечаянно подслушают. Вы не против?

— Нет. Говорите адрес.

Когда Триш добралась до станции метро «Пимлико», ее злило практически все — она сама, Анна, лондонский общественный транспорт, пассажиры, не желавшие двигаться с места, и несчастные туристы, которые еще не успели понять, что нельзя стоять по обе стороны эскалатора и не приводить этим в бешенство тех, кто пользуется метро постоянно.

Наверху воздух оказался чуть прохладнее и даже слегка свежее. Триш сверилась с адресом и повернула направо. Судя по всему, дом Чейза стоял посередине одной из лучших в районе улиц. Им оказалось высокое белое здание с двумя окнами на каждом из этажей и аккуратными балкончиками с решеткой из серого чугуна.

Триш надавила кнопку звонка, и дверь открыла испуганная молодая женщина. Она представилась как Сэлли Хатфилд — секретарь мистера Чейза — и объяснила гостье, что осталась поработать сверхурочно, поскольку после окончания парламентской сессии накопилось много незаконченных дел.

Страх секретарши показался Триш любопытным. Малкольм Чейз не казался ей человеком, способным кого-то напугать.

— Мне очень-очень жаль, мисс Магуайр, — продолжала Сэлли, задыхаясь и с тем резким, нарочито аристократичным вы говором, от которого у Триш ныли зубы. — Малкольм сейчас слегка занят. Вы не могли бы прийти чуть попозже? Где-нибудь через полчасика или около того.

«Где-нибудь» Сэлли произнесла как «где-ниуть». Триш почувствовала, что ее зубы заскрипели, как мельничные жернова в конце тяжелой рабочей смены.

— Мистер Чейз назначил встречу именно на это время, — сказала она, взглянув на часы. — Извините, если причиняю вам какие-то неудобства, но мне совсем не хочется сидеть в пабе или ехать домой, а потом тащиться обратно. На улице чересчур жарко. Вы не против, если я подожду мистера Чейза здесь?

Сэлли выглядела так, словно вот-вот расплачется или упадет в обморок. Взяв себя в руки, она пожала плечами и выдавила улыбку.

— Ну ладно. Давайте. В смысле, заходите. Хорошо. Отлично. Проходите в гостиную и налейте себе чего-нибудь выпить. Я попробую его поторопить.

— Спасибо, — сказала Триш.

Немного озадаченная чуть ли не истерическим поведением секретарши, она проследовала за Сэлли в длинную гостиную с выкрашенными в желтый цвет стенами и низкими книжными полками из красного дерева с позолоченным декором. На одной из полок стоял поднос с богатым запасом спиртного. Книги здесь были самые разные и подобраны так, что чувствовалось — их читают с удовольствием, а не потому, что они модны и красиво переплетены. Триш понравилось то, что она увидела.

— Хотите чего-нибудь выпить? — спросила секретарша преувеличенно громко.

Триш согласилась на бокал вина и с удивлением стала наблюдать за тем, как Сэлли оглушительно гремит бутылками и натыкается на все предметы, какие попадаются на ее пути. Откуда-то сверху вдруг послышался разгневанный женский голос, и Триш поняла, что Малкольм Чейз очень громко с кем-то ругается — возможно, с собственной супругой, — а его молоденькая секретарша боится, как бы посторонний человек не стал невольным свидетелем ссоры.

— Не пытайся сделать из меня дуру, Малкольм. Ничего у тебя не выйдет.

Секретарша, вздрогнув, протянула Триш тяжелый хрустальный бокал с вином и неестественно громким голосом спросила, нравится ли ей работать адвокатом.

— Да, очень. Благодарю вас. Кстати, можете не волноваться. — Триш показала на потолок. — Такие вещи время от времени случаются со всеми. Я не собираюсь сплетничать о мистере Чейзе.

Сэлли неуверенно улыбнулась.

— Спасибо вам огромное. Это так милое вашей стороны. Вы не беспокойтесь, они скоро перестанут, — произнесла она гораздо спокойнее и не с таким претенциозным выговором.

Однако выкрики, которые доносились с верхнего этажа, становились все резче и оскорбительнее. Не слушать их было невозможно. Триш села на один из двух одинаковых диванов в желтую и оранжевую полоску, а Сэлли, скрестив стройные ноги в лакированных туфлях-лодочках, устроилась напротив, на оттоманке с накинутым на сиденье ковриком.

Наверху раздался звон разбитого стекла. Триш показалось, что о туалетный столик, накрытый стеклом, с силой хлопнули тяжелый флакон духов.

— Я готова смириться с тем, что ты постоянно на работе. Готова смириться с тем, что у тебя вечно нет времени, если я хочу пойти на ужин к сослуживцам и мне нужен спутник. Причем если ты сам куда-то идешь, я обязана тащиться вместе с тобой.

Последовало приглушенное бормотание. По всей вероятности, Чейз догадывался, что Триш уже в доме, и пытался утихомирить супругу.

— А мне наплевать! Я даже готова смириться с тем, что возле тебя вечно крутятся молоденькие идиотки. С чем я не готова смириться, так это с тем, что…

Снова раздался звон разбитого стекла, но на сей раз сопровождаемый всплеском. Сэлли Хатфилд уронила на пол свой бокал джина. Соскользнув с оттоманки, она опустилась на колени и, ругая себя на чем свет стоит, принялась вытирать разлитый джин носовым платком. Триш заметила, что один из хрустальных осколков впился Сэлли в руку и из ранки выступила кровь. Триш предложила помочь.

Девушка резко поднялась с колен и, роняя на пол капли крови, пробормотала, что ей обязательно надо все тут убрать. Затем сказала, что сходит найдет какую-нибудь тряпку, и спросила, не возражает ли Триш, если она на минутку оставит ее одну.

— Нет, конечно. Идите. За меня волноваться не стоит. Я подожду здесь, пока мистер Чейз не освободится.

Присутствовать при чужой ссоре гораздо легче, когда не надо притворяться, будто ты ничего не замечаешь.

Наверху мистеру Чейзу по-прежнему приходилось несладко.

— Я прекрасно понимаю, что это заставляет их работать на тебя до потери пульса. Я согласна возвращаться домой и спотыкаться об их бездыханные тела. Я даже согласна время от времени ходить на встречи с твоими мерзкими избирателями. Но я категорически не согласна спокойно наблюдать за тем, как ради старой подружки ты делаешь из себя круглого идиота. Все знают, что она убила отца. Ради нее ты выставляешь меня дурой и рискуешь единственным, что у тебя есть, — репутацией неглупого и здравомыслящего политика.