Татьяна Луганцева - Белоснежка и семь трупов

Татьяна ЛУГАНЦЕВА.

БЕЛОСНЕЖКА И СЕМЬ ТРУПОВ.

Глава 1.

Ася - худая, высокая девушка с большими глазами чайного цвета - стояла у окна и умиротворенно смотрела на зимний пейзаж. Вид из окон, выходящих в парк, ей очень нравился. Заснеженные деревья выстроились вдоль дорожек, по которым с визгом носились разрумянившиеся дети.

Единственно, к чему Ася не могла привыкнуть, - это ко второму этажу, так как всю жизнь прожила на верхних этажах в многоэтажных домах. В эту квартиру, принадлежащую ее гражданскому мужу Борису - капитану речного флота, Ася переехала месяц назад, оставив свое жилье пустовать, так как ее окна выходили на широкий, загазованный проспект и рядом не наблюдалось ни одной зеленой посадки.

Хрупкий, точеный силуэт Аси на фоне окна нарушал слегка округлившийся живот. Ася была беременна. Многие называют это положение интересным, хотя что интересного встречать каждое утро в обнимку с унитазом, когда токсикоз выворачивает тебя наизнанку? Может быть, некоторым интересны еженедельные походы к гинекологу или покрывшееся прыщами лицо, как у подростка? Некоторым женщинам, наверное, интересно наблюдать, как на отекших ногах появляются и потом медленно исчезают ямки от надавливания пальцем, к тому же очень увлекательно покупать себе туфли на два размера больше, особенно если и до беременности у тебя был немаленький размер. Ася так и не могла решить для себя, что в этом «интересном положении» интереснее всего для нее, тем не менее она находилась уже на четвертом или пятом месяце. Поэтому супруги на семейном совете решили, что лучше для здоровья будущей мамы и будущего новорожденного жить в квартире Бориса и дышать свежим воздухом раскинувшегося за окнами парка.

Ася пребывала в состоянии ожидания неизведанного и непонятной ей тревоги, разные мысли кружились в ее голове. Ася даже раньше декретного отпуска оставила адвокатскую практику, боясь навредить будущему позднему первенцу. Она правильно рассудила, что посещение тюрем и общение с невинными, с их точки зрения, людьми вряд ли пойдет долгожданному ребенку на пользу.

Перед ее глазами всплыло потное лицо двадцатилетнего парня в веснушках, смотрящего на нее сквозь толстые стекла сильно увеличивающих очков и надрывно кричащего ей, словно Ася носила на груди значок слабослышащих людей.

- Да! Да! Да! Это я убил свою мать, но разве я в этом виноват?! - Взгляд его светлых, честных глаз проникал в самую душу. - Разве я виноват, что она произвела меня на этот свет, а нормальных условий для существования не предоставила?! А когда я попросил ее отдать мне свою пенсию, единственное, чем она могла помочь своему собственному ребенку, она вдруг вспомнила, что ей на эти деньги надо есть и пить! - Подследственный вытер оплеванные губы и продолжил:

- Представляете, она снова подумала о себе! И вот, - парень сокрушенно развел руками, - мне пришлось восстановить справедливость.

Ася подумала тогда: «А что, если и я произведу на свет такого же восстановителя справедливости?» - и в ответ почувствовала довольно-таки сильный толчок в животе, словно упрек ее гадким мыслям. Так впервые Ася ощутила, как ребенок шевельнулся внутри. Когда же она - будучи защитником в суде, а не обвинителем - потребовала высшей меры наказания для своего подзащитного вместо десяти лет лишения свободы в колонии строгого режима, предложенных прокурором, Ася поняла, что пора уйти на отдых, пока она таким образом не пересажала всех своих «подзащитных», очищая этим общество, где предстояло расти ее будущему ребенку. Дело было в том, что ее подзащитный обвинялся в издевательствах над тремя малолетними детьми.

Сейчас, находясь в теплой, светлой квартире, она чувствовала себя сказочной принцессой в добром, заснеженном королевстве, куда только что в ее выдуманный замок вошел любимый - голубоглазый принц. Борис, как всегда в последнее время, на обед приезжал домой, неся с собой соки, йогурты, фрукты, тем более что на работе зимой ему делать было абсолютно нечего, пока река находилась подо льдом. Он был счастлив, что его любит такая умная и добрая женщина, как Ася, которая оказалась еще и прекрасной хранительницей их уютного семейного очага, и вместе с ней Борис с нетерпением и нежностью ожидал появления их ребенка. Ася смотрела в, его пронзительно синие, внимательные глаза, смотрела на фрукты на столе, слушала мирно тикающие часы на кухне и понимала, что еще немного такой спокойной жизни - и она завоет от тоски. Ася чувствовала себя этакой корзинкой для яиц, которая должна быть прочной, иначе могут разбиться яйца - единственное, что было в ней ценного на сегодняшний момент.

Сразу на ум приходила ее давняя подруга Яна, которая напоминала вихрь, ураган. Яна имела необыкновенное свойство наполнять собой все помещение, куда бы она ни пришла. Все окружающие начинали смотреть только на нее из-за яркой внешности и неординарной манеры поведения.

Кроме того, она, словно магнит, притягивала к себе различные приключения и неприятности.

После того как Яна полгода назад уехала в Италию, жизнь Аси словно остановилась, было заметно, что время идет, только по увеличивающемуся животу и растущему чувству тоски.

- Что тебе еще дать? - заботливо поинтересовался Борис. - У тебя ноги не замерзли? Спина не болит?

- Все хорошо, любимый, не беспокойся. Я, пожалуй, пойду прилягу, - ответила Ася, стараясь быстрее уйти, чтобы не сорвать свои гормональные капризы на ни в чем не повинном муже.

В этот момент в комнате громко зазвонил телефон, Ася, держась за талию, подошла к нему, сняла трубку и спросила:

- Алло?

- Привет, подруга! - раздался громкий, бодрый голос на другом конце провода.

- Яна! - ахнула Ася. - Тебя так хорошо слышно, словно ты находишься в соседней комнате! Я так соскучилась по тебе, не видела тебя уже сто лет и сто зим! Как раз только что думала о тебе!

Я получила все твои открытки и посылки, спасибо тебе большое за подарки!

- Ерунда! - сказала, как отрезала, подруга.

- Как там у вас погода в Италии?

- Не знаю.

- Как не знаешь? - удивилась Ася.

- Я сейчас в аэропорту, в Шереметьево. Уже пять часов, как нахожусь в России.

- Ты - и в аэропорту?! - воскликнула Ася, издавна зная страшную фобию подруги к полетам. - Как же ты смогла преодолеть свой страх и прилететь самолетом?

- Преодолеть страх мне помогла выпитая перед полетом бутылка коньяка, так что ответить тебе, как я летела, я не могу, потому что ничего не помню. Не помню также, как я сошла с трапа, вернее, меня вынесли и отнесли в комнату милиции, где я, собственно, и спала все это время.

- Яна, жди меня! Я сейчас тебя встречу! - крикнула не своим голосом от радости Ася, кинула трубку и принялась судорожно одеваться.

- Дорогая, ты куда? - забеспокоился Борис. - Ты же хотела отдохнуть?

- Какой там отдых! Все, отдых закончился, Янка в Москве! - Заметив, что муж тоже потянулся к дубленке, Ася предостерегающе подняла руку:

- Я сама ее встречу! Нам надо поболтать, поплакаться о нелегкой женской доле!

- Поплакаться? - недоуменно переспросил Борис, скользнув взглядом по клубнике со сливками, так и не доеденной Асей.

- Мужчинам никогда до конца не понять женщин! - гордо парировала Ася, нахлобучила шапку по самые уши и хлопнула входной дверью.

Зябко ежась в дубленке, Ася сидела за рулем своей «восьмерки» и, прогревая мотор, радовалась предстоящей встрече с подругой. Приехав в аэропорт, Ася прошла в зал ожидания и сразу увидела Яну. Друзья назвали бы ее солнцем на небе, а ее недоброжелатели окрестили бы по-простому - бельмом в глазу. На фоне унылой, серой толпы, одетой в темную зимнюю одежду, Яна выделялась, как индюк в курятнике. Высокого роста, с длинными белыми волосами, в бирюзовом полушубке из неизвестного природе зверя, огненно-красной короткой юбке и такого же цвета высоких сапогах на шпильках, Яна напоминала маяк посреди зала.

Яна заметила подругу, помахала ей рукой, и они обе кинулись в объятия друг друга. Ася прослезилась.

- Выглядишь шикарно!

- Последнее время сорю деньгами направо и налево, никак не могу насладиться богатой жизнью после стольких лет безденежья и нищеты. - Яна обвела взглядом голубых глаз помещение аэропорта. - Вот я и на родине! Я отсюда уезжала без сожаления, но с какой радостью вернулась обратно! Да что мы тут разговариваем стоя! Пойдем, подруга, в самый лучший ресторан, посидим, поговорим обо всем. - И Яна решительно взяла подругу под руку и зацокала каблуками на выход, Ася засеменила рядом, еле поспевая за Яниными семимильными шагами.

- Ты так ярко одета, - подала Ася робкий голос, - на нас все смотрят.

- Ха! Меня часто принимают за особу легкого поведения, но эти умники получают достойный отпор, я даже смею предположить, что они больше не будут интересоваться легкомысленными девицами никогда, в страхе снова ошибиться. Почему порядочная женщина не может ярко одеться? Кто устанавливает нормы? Может, я люблю ажурные чулки, короткие юбки, блестящую бижутерию, насыщенные цвета! Вообще-то я согласна, что у меня своеобразный вкус, можно даже сказать, его совсем нет, но я в этом не виновата. - Яна рассмеялась.