Лариса Ильина - Беги, Люба, беги!

Да что же за напасти обрушились на голову Любы Платовой! Какие -то отморозки шарахнули ее по голове, настоящий бандит гоняется за ней с ножом, все машины на улице норовят сбить, а отвратительный маньяк, что регулярно названивает Любе по телефону, кажется, знает о ней все... И к тому же на работе, куда она устроилась по большому блату, творится что-то запредельное. Тайной и круговой порукой охвачена деятельность медицинского центра... И все-таки Люба разгадала его жуткую криминальную загадку — а потому церемониться с ней не собираются. И только ставший родным и близким телефонный маньяк предлагает ей свою помощь...

Я сцепила пальцы и поежилась. В горле прочно обосновался горький пульсирующий комок. Стащив с плиты остывший чайник, я налила в чашку воды и, с трудом сделав глоток, всхлипнула:

— Не могу больше... У меня нет сил... Когда только это все кончится?!

В коридоре послышались шаги. В проеме кухонной двери образовался красавец-мужчина. Дипломированный адвокат и по совместительству мой супруг. Одарив меня сверкающей презрительной улыбкой, он поправил воротничок белоснежной рубашки и усмехнулся:

— Хоть сию же секунду... Что, поискать свидетельство о браке?

Глядя в умопомрачительные сливовые глаза, я судорожно сглотнула, с превеликим трудом удерживаясь от слез. Их супруг не выносил. Однако веки предательски набухали, пришлось опустить голову и начать разглядывать дрожащие пальцы.

— Ой! — гнусаво протянул Олег, застегивая манжеты. — Что тут у нас? Снова трясемся, поджав облезлый хвост? И перестань качаться, как припадочная! — заорал он, и стеклянный плафон под потолком отозвался глухим дребезжанием. — Хватит сырость разводить! Только и можешь, что рыдать! Смотреть противно... Не баба, а черт знает что!

Сдерживаться далее не хватило сил, я взвыла и заплакала, давясь слезами. Олег с отвращением смотрел несколько секунд, злобно шарахнул кулаком о стену и выскочил в прихожую.

— Чтоб ты сдохла... — услышала я, потом громко хлопнула входная дверь, и все стихло.

Стиснув руками голову, я привалилась к холодной стене и сползла на пол. Мне и правда захотелось умереть.

Самое обидное, что я снова не успела понять, из-за чего же мы сегодня поссорились. Хотя наш брак длился всего два года, эта милая забава прочно вошла в привычку, которую мало кто решился бы назвать хорошей. Однако муж всем способам выяснения отношений предпо-читал именно этот, и поделать с этим я ничего не могла.

Первый скандал, расставивший все точки над «i», произошел месяцев через семь после свадьбы, когда я, вернувшись с работы в неурочное время, застала любимого супруга в обществе весьма привлекательной блондинки. Муж пришел в сильнейшее негодование, блондинка молча удалилась, красиво виляя крутыми бедрами, а я, наивно предположив, что имею полное право узнать, что происходит в моей собственной квартире, заработала в глаз, после чего целую неделю ходила на работу в темных очках. Вы когда-нибудь видели кардиолога в черных очках? Если видели, значит, были у меня на приеме...

Через неделю последовало бурное примирение, клятвы в вечной любви и голубиное счастье. Но где-то глубоко, на самом донышке хрупкой семейной вазы, уже появилась чуть заметная трещинка...

Держась за стенку, я осторожно поднялась. Голова кружилась, и мысли путались. Добравшись до окна, рывком распахнула обе створки. В лицо пахнул свежий весенний ветер. Закрыв глаза, я глубоко вздохнула. Вдох... выдох... вдох... Сердце, послушно подлаживаясь под ритм дыхания, постепенно начинало биться ровнее.

«Господи, зачем я это делаю? — пришло вдруг в голову. — Глупая привычка: «вдох-выдох, вдох-выдох!» Кому это нужно?»

. Я перегнулась через подоконник и открыла глаза. Третий этаж. Смешно... Мне ли не знать: счастливцы, которым не довелось свалиться с такой высоты вниз головой, потом месяцами лежат в гипсе, терпеливо сращивая покрошенные в винегрет кости. А заботливые родственники тычут им в рот ложки с манной кашей... Но кто будет кормить меня? Олег? Ха-ха... Представляю...

«Ну-ка, отойди от окна! Ты же врач! Не смеши людей...» — скомандовала я сама себе. Развернулась и, стиснув кулаки, оглядела кухню. На столе стояла чашка с водой.

— Конечно! — я даже рассмеялась. И бросилась к висящей на стене аптечке. — Я же врач!

Рванула хлипкие пластмассовые дверцы — на руки посещался целый ворох разноцветных упаковок. Схватив, сколько могла удержать, я вывалила лекарства на стол. Шаря трясущимися пальцами по гладким бокам коробок, долго не могла найти то, что искала.

Наконец под руку попалась плоская красно-белая упаковка, и я, вытащив блистер, принялась торопливо выдавливать таблетки.

Маленькие плоские колесики со стуком падали на стол, составляя причудливую белую мозаику. Я аккуратно убрала остальные лекарства и села, неотрывно глядя на пугающе-манящую белоснежную россыпь. Придвинула чашку. Легонько придавив указательным пальцем, потянула к себе ближний кружочек.

Ничего страшного... Не будет ничего страшного... Просто все закончится: тоска, унижение, боль... И никогда не повторится. Потому что терпеть я больше не в силах. Потому что все равно люблю этого бездушного мерзавца. Который, к сожалению, любит только одно — втаптывать меня в грязь...

Да, я врач. И знаю все симптомы. Просто сердце начнет биться сильнее. Но ему это не привыкать, так что ничего... Потом заложит уши, и ледяной холод, сковывающий ноги, потечет вверх по жилам, стремительно превращаясь в расплавленный огонь...

Я закрыла глаза, и в следующее мгновение таблетка оказалась во рту. Горькая, словно моя жизнь...

Гром телефонного звонка, раздавшийся из прихожей, заставил меня вскочить на ноги. От испуга чашка выскользнула из пальцев и опрокинулась, заливая рассыпанные по столу лекарства. В замешательстве я кинулась за тряпкой, потом бросила ее и принялась судорожно собирать враз размякшие таблетки.

Руки тряслись и не хотели слушаться. А телефон звонил и звонил, будто издевался, разрывая мой и без того закипающий мозг.

— Ненавижу! — в отчаянии крикнула я в сторону

прихожей. Тут ноги подкосились, и я упала на табурет. — Господи... а вдруг это он?

Мысль пронзила, словно током. Если это Олег звонит, чтобы извиниться, сказать, что любит только меня и что никогда больше... Я вскочила и, путаясь в неверных ногах, бросилась к телефону.

— Да?! —закричала, срывая трубку. — Я слушаю!

— Здравствуйте! — немного растерянно произнес высокий женский голос. После секундной паузы женщина осторожно поинтересовалась: — Медведева... это ты?

Стиснув свободной рукой лоб, я зажмурилась. Не понимаю, в чем дело... Это не Олег. Кто это? Спрашивают какую-то Медведеву... Боже мой, да ведь Медведева — моя девичья фамилия!

— Кто вы? Что вам нужно? — Странный звонок заставил меня очнуться.

— Ну, это точно ты, Медведева! — удовлетворенно протянула женщина. — Я уж подумала, что не туда попала! Это Зотова... Вера. Ну, вспомнила?

«Вера Зотова...— забормотала я. В имени было что-то невероятно знакомое. — Вера Зотова...»

— Верка, ты, что ли?

— Я! — радостно подтвердила моя. рывшая одноклассница и засмеялась. — Вечно, Медведева, до тебя как до жирафа!

.. Схватив трубку обеими руками, я закричала, дрожа от нервного возбуждения:

— Верка! Верка! Я узнала! Конечно, узнала! Господи... Зотова, здравствуй! -

— Ну, здравствуй еще раз! — хихикнула подруга. — Как дела? Я тебя не отвлекаю?

Разом сбившись с дыхания, я торопливо забормотала:

— Нет, нет, Верочка! Что ты...

Взбодрившись ответом, одноклассница пустилась в пространные воспоминания о далеком отрочестве, дав мне тем самым несколько минут, чтобы прийти в себя.

Слушая заразительное хихиканье Верки, с самого детства слывшей невероятной болтушкой, я испытывала довольно странное чувство, словно только что вынырнула с огромной глубины и глотнула воздуха.

Не прошло и получаса, как мне удалось выяснить, чего ради она вдруг позвонила: в нашей школе намечается встреча одноклассников.

— В субботу, двадцать третьего... — трещала Верка. — В шесть... Встречаемся у крыльца. Ну что, Медведева, сможешь?

— Смогу, — кивнула я, разглядывая настенный календарь. — Приду обязательно! Спасибо тебе, Зотова!

Если бы Зотова догадалась, что сегодня для меня сделала, то могла бы быть уверена, что где-то там, наверху, в небесной канцелярии, в списке совершенных добрых дел напротив ее имени поставили большой жирный крестик...

Застегнув пуговицы халата, я вскинула вверх руки и потянулась. Будем считать это утренней зарядкой. Отодвинув занавеску, выглянула в окно. Воскресное утро выглядело весьма многообещающе. Солнышко, птички, первая робкая мать-и-мачеха... Похоже, будет отличный день. Не у меня, конечно. Лично мне радоваться было не с чего: муж, исчезнувший вчера вечером после скандала, не появлялся и не звонил.