Александр Арсаньев - Третье дело Карозиных

Александр Арсаньев

Третье дело Карозиных

ПРОЛОГ

Май 1883 года ознаменовался событием, которого ждали двадцать шесть месяцев – именно столько прошло со дня столь трагической смерти Императора Александра II Освободителя до коронации его сына Александра Александровича. Новый монарх взялся за дело круто, что тотчас повлекло за собой недовольство либерально настроенного общества. Петербург роптал, но что до Москвы, где по традиции проходили коронации, то Первопрестольная куда больше благоговела перед силой и волей. В Москве ожидали этого важнейшего события с большим нетерпением. Все разговоры были только о том, сколько денег потрачено и кто из высокопоставленных гостей прибудет.

Накануне высочайшего приезда, когда в Москву прибыли не только иностранные особы королевский фамилий, но стянулась и тьма-тьмущая народу попроще, а в гостиницах и пансионах уже и буквально яблоку негде было упасть, Катерина Дмитриевна Карозина, жена надворного советника, профессора алгебры Московского университета, которой надлежит сыграть немаловажную роль во всех нижеописываемых событиях, ожидала своего супруга с необычным нетерпением.

Никита Сергеевич, как всегда, вернувшись домой к обеду, в скромный классический особнячок в Брюсовском переулке, застал свою красавицу жену в сильном волнении.

– Что с тобой, Катюша? – удивленно спросил супруг, встретившись взглядом с горящими от нетерпения глазами Катеньки.

– Никита… Никита, ты не поверишь! – воскликнула вместо ответа жена и, ничего толком не объясняя, взяла мужа за руку и увлекла за собой в кабинет. – Садись, – попросила она с самым таинственным видом.

– Да в чем дело-то, милая? – нахмурившись, снова задал свой вопрос Никита Сергеевич, предполагая уже самое ужасное.

– Только обещай, – начала Катенька, – что не станешь сердиться! Что выслушаешь меня! – от волнения ее щечки покрыл очаровательный румянец, и муж, залюбовавшись на мгновение, рассеянно кивнул. – Обещаешь? – уточнила Катенька, останавливаясь перед ним.

Никита Сергеевич вздохнул, поднял руки и больше для порядку произнес:

– Что-то случилось…

Катя кивнула с самым заговорщическим видом. Никита Сергеевич вздохнул еще раз, усадил жену напротив себя в кресло и сдался:

– Рассказывай.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Происшествие, о котором намеревалась поведать мужу очаровательная хозяйка особняка, имело самое непосредственное отношение к событиям пятимесячной давности и, можно сказать, было даже продолжением всего, что тогда случилось, хотя об этом еще мало кто догадывается. Впрочем, не будем забегать вперед, не будем отвлекать вас пересказом того, что стало уже историей, скажем только для тех, кто еще не знаком с четою Карозиных, что с некоторых пор оба они под влиянием таинственных обстоятельств вынуждены были раскрывать довольно запутанные дела, соперничая в этом с профессиональными сыщиками. Однако давайте послушаем, что же так взволновало Катерину Дмитриевну Карозину на этот раз.

– Никита, – начала свой рассказ Катенька, – ты помнишь Галину Сергеевну Морошкину?

– Вдову генерал-майора? – уточнил Карозин.

– Ее, – подтвердила Катенька. – Я встретила нынче после церкви ее племянницу, Наташу, что живет у Галины Сергеевны, и она мне рассказала ужасную новость. Галина Сергеевна вчера ездила в банк, чтобы обменять векселя, и что же ты думаешь?.. – Катерина Дмитриевна расширила глаза и замолчала.

– Катя, рассказывай, не надо театральных пауз, – чуть поморщившись заметил супруг.

– Хорошо, mon cher, – вздохнула Катенька. – Обойдемся без пауз, – и легко улыбнулась мужу. – Векселей, которые собиралась обменять Галина Сергеевна, было на несколько тысяч, она хотела сделать Наташе подарок на день рождения. Однако, когда Галина Сергеевна предъявила их к оплате, выяснилось, что векселя поддельные.

– Вот как? – вскинул густые темные брови Никита Сергеевич. – А каким же образом они ей достались?

– В том-то и дело, Никита, – все с той же легкой улыбкой продолжила Катерина Дмитриевна, – что векселя эти ей никак не доставались, то есть они хранились у нее уже пару лет. А до этого, кажется, ее покойный супруг получил их от кого-то за проигранную партию в карты.

– И что же, он их даже не проверил? – хмыкнул Никита Сергеевич, подивившись такой глупости со стороны генерал-майора.

– Галина Сергеевна уверяет, что он их проверял и они были настоящие. А теперь вот выяснилось, что…

– Та-а-ак, – многозначительно протянул Карозин. – Вариантов может быть два. Либо еще в тот раз Морошкина обманули, заявив, что векселя не подделка, либо… Либо настоящие выкрали из дома Галины Сергеевны и подменили их поддельными.

– Вот именно, – довольно кивнула Катенька и взгляд ее зеленых глаз как-то незаметно изменился.

– Катя, – тут же отреагировал чуткий к своей супруге Карозин, – почему ты так на меня смотришь?

Катерина Дмитриевна промолчала, а Никита Сергеевич спросил снова, но уже подозрительней:

– Катя, что еще? Только не говори мне, что мы должны…

– Мы должны, – кивнула Катерина Дмитриевна.

– Нет, – покачал головой профессор. – Нет, нет и еще раз нет. Мы ничего не должны, Катя. Ты ведь не обещала никому, что мы с тобой…

– Я бы не пообещала, Никита, – вздохнула Катерина Дмитриевна и пухленькие губки ее сложились в лукавую улыбку, – если бы меня не попросили.

– Как? – растерянно пробормотал профессор. – Когда?

– Вот! – Катерина Дмитриевна поднялась из кресла и взяла со стола розовый конверт. – Сам почитай, – и она протянула конверт Никите Сергеевичу.

Карозин нехотя взял конверт у супруги и, бросив на нее недовольный короткий взгляд, достал сложенный вдвое надушенный лист бумаги, на котором чрезвычайно красивым почерком со множеством завитушек было написано вот что:

"Уважаемые Никита Сергеевич и Катерина Дмитриевна! Поверьте, ни за что не осмелилась бы вас беспокоить, но обстоятельства, вынуждающие меня это делать, таковы, что никто кроме вас мне не в силах помочь! Прошу принять меня нынче, в шесть часов вечера. Выслушайте мою просьбу, умоляю!

Карозин дочитал эту коротенькую записку, посмотрел на часы и вздохнув, заметил:

– Полагаю, ты ей не отказала.

– Нет, – подтвердила Катенька. – Она приедет через три четверти часа.

– Полагаю, что более того, ты ее даже обнадежила, – все в том же тоне проговорил супруг.

– Никита, ну, пожалуйста, – Катерина Дмитриевна порывисто обняла мужа, – ну, не начинай же заново! Разве мы с тобой не обсуждали это уже не единожды?

– Обсуждали, – кивнул супруг, однако ни тон его, ни выражение его породистого лица с крупными чертами не изменилось и не смягчилось ни на чуточку. – И все-таки я снова тебе скажу, мой ангел. Одно дело – соглашаться теоретически с тем, что мы можем принимать участие в расследованиях, а совсем другое – принимать это участие! Я этого делать не намерен, – добавил он холодно и, отстранив жену, поднялся, чтобы покинуть кабинет.

Катерина Дмитриевна не сделала, вопреки ожиданиям, ни малейшей попытки его остановить, вместо этого она села в кресло с самым безмятежным видом. Карозин вышел из кабинета, а его миловидная, более того – красивая супруга только пожала плечиками и подумала про себя: «Упрям, как всегда! Ну да ничего, еще успокоится и одумается!» И она, как мудрая жена, хорошо знающая своего супруга, оказалась права, поскольку Никита Сергеевич, поднимавшийся в этот момент по лестнице в свою спальню, подумал вот о чем: «Неужели снова ссориться из-за этих расследований? Не пора ли тебе, Никита Сергеевич, примириться со своею судьбой окончательно?!» Однако подумать-то он так подумал, но шагу не сбавил и к жене не вернулся.

Более того, когда подали обед, он ни словом не обмолвился о давешнем разговоре, а Катерина Дмитриевна, опять же зная уже по опыту, что данная сцена неминуема, ничуть не огорчалась его молчанием. Она же, не в пример угрюмому мужу, была весела, улыбалась, пыталась его разговорить и кушала с завидным аппетитом, обед у нее удался на славу.

Закончив с трапезой, Никита Сергеевич, сердито вздохнув, посмотрел на Катеньку и спросил с самым строгим видом:

– Что же, я согласен выслушать Морошкину. – Катенька при этих его словах потупила взгляд, не желая выдать невольное торжество, которое она испытала в этот момент, и просто кивнула. – Однако, – поспешил добавить тут же Карозин, – это не говорит о том, что я соглашусь ей помочь. Не вижу, что мы вообще способны сделать в данной ситуации.

– Хорошо, – только и сказала супруга, понимая, что последнее было добавлено просто так, для порядку, и уж если Никита Сергеевич согласился принять и выслушать Галину Сергеевну, то и дело ее расследовать согласится. Иначе и быть не может.

В назначенное время оба супруга сидели в малой гостиной, отделанной в фиолетовых тонах, и ожидали гостью. Галина Сергеевна Морошкина появилась в дверях комнаты без доклада, как то и было велено слугам. Вдова генерала была дамой довольно тучной комплекции, лет сорока с небольшим, с круглым розовощеким лицом, с натурально рыжими волосами, ресницами, бровями и россыпью веснушек, обильно припудренных, впрочем, с небольшими синими и живыми глазками, с носиком пуговкой и пухлыми детскими губами. Всякому, кто хоть раз взглянул бы на ее открытое лицо, стало бы тотчас ясно, что Галина Сергеевна неисправимая хохотушка, о веселом нраве ее характера свидетельствовала даже ее манера одеваться – ленточки чепца игриво развевались, а обилие рюшечек на полосатом платье, сшитом по модному и крайне неудобному в ношении фасону, словно бы говорили, что ж, мол, поделать, приходится соответствовать строгим требованиям, хотя вообще-то… Одним словом, Галина Сергеевна была существом презабавным и это тоже всякому было ясно. Оттого сейчас опечаленное – и несколько, должно быть, намеренно опечаленное – выражение добродушного лица ей явно не шло и уже через несколько мгновений сменилось привычным и задорным.