Охота на черного короля - Александр Руж Страница 54

– Аннеке, милая… Я должен проверить то, что ты увидела. Это очень важно! Брошенных домов по Москве – пруд пруди. Чтобы милиции их обыскать, недели две нужно. Нельзя ждать, Надин и те двое смоются, ищи ветра в поле!

– Позвони в милицию, повтори, что я сказала, пусть отправят туда людей.

– Мне никто не поверит, я же вражье отребье… Нет. Надо самому.

Ничто не мешало Вадиму передать сведения Барченко, уж тот поднял бы ОГПУ, заставил Абрамова прокатиться в Сокольники и облазить все, что могло послужить укрытием для преступников. Но хотелось не так, хотелось по-другому! У Вадима с Надин и в особенности с Бюхнером имелись свои счеты, и столько злости накопилось, пока жил отщепенцем, что ни боязни, ни колебаний он не испытывал. Как обезвредить гадов, распланировал еще, когда подкарауливал их в храме на Первомайской. Вопрос заключался в том, где они. Ах, если б озарение Аннеке привело к цели!

– Ты обещать мне, что не… как же это у русских… не лезть на рожна?

– На р-рожон. Я ведь пообещал тебе, что мы будем вместе. Значит, ничего со мной не случится. Отдыхай и жди. К вечеру приду.

Если бы Аннеке была в состоянии, она бы не отпустила Вадима одного. В крайнем случае отправилась бы за ним без его ведома. Но волшба вымотала ее, – дед Чальм после такого отлеживался иногда сутки-двое. И она знала, что в предстоящей вылазке станет не помощницей, а бременем.

– Иди. Я попрошу Великого Аййка, чтобы он защитить тебя.

Вадим воспринял ее слова всерьез. Он не побрезговал бы сейчас ничьим содействием, будь то лопарский Аййк, славянский Перун или какой-нибудь ацтекский Кетцалькоатль, чья кукла стоит в кабинете у шефа.

Вадим поцеловал лежащую Аннеке и вышел.

Неприметная Колодезная примыкала к улице Короленко, которую по старинке называли Ермаковской. Извозчик ссадил Вадима возле богадельни, переоборудованной под учебную мастерскую. Короткий променад – и вуаля, вот она, Колодезная. Лет сто назад из здешнего источника, именовавшегося Святым колодезем, брали воду жители, так как Мытищинский водопровод сюда не доставал. В двадцатые водоснабжение наладили, Преображенскую водокачку, поставленную на месте колодца, приговорили к демонтажу, а заодно задумали реконструировать и весь квартал – старье снести, а взамен выстроить пяти- и шестиэтажные здания в новомодном стиле конструктивизма.

Для Вадима все здесь было неведомым. В Сокольники он ездил редко, а на Колодезную попал впервые. Выручали сверхчуткие уши и ночное зрение – пользуясь темнотой, никем не замечаемый, он обошел всю сравнительно недлинную улицу, смотрел и слушал. Дошел до примыкавшего к ней одноименного переулочка, но нигде не увидел ни единого огонька. Не курились над крышами дымы, не похрустывали открываемые двери. По причине начатого коренного переустройства жилые здания были расселены и высились безмолвными остовами, напоминающими надгробные дольмены. Однако от слуха Вадима не укрылось то, чего не расслышал бы никто иной, – тихие-тихие голоса, что просачивались сквозь кладку одной из полуразрушенных одноэтажек.

Вадим сделал стойку, как охотничий сеттер. Вот оно! Он подобрался поближе и замер возле угольно-черной подвальной амбразуры. Изнутри его никто не видел, говорившие тоже находились вне пределов его зрения, зато все было отлично слышно. По первым же донесшимся из отдушины словам Вадим сообразил, что нашел именно тех, кого искал.

– Мое пристрастное мнение вам хорошо известно, господа, и оно состоит в нежелании дольше оставаться в этой недружелюбной стране, а поскольку мы благодаря совместным усилиям добились цели, поставленной в самом начале нашего предприятия, и получили требуемое, то не следует ли нам без какой-либо раскачки покинуть наш приют, недостойный, прямо скажем, леди и джентльменов, принадлежащих к высшему классу общества и претендующих на условия, более соответствующие их социальному положению, вследствие чего…

Это Бюхнер, его словесный понос ни с чем не спутаешь. Как всегда, ему не дают докончить:

– К высшему классу? Окститесь, Людвиг… пчхи!.. Уж я-то знаю, кем был ваш папаша. Ассенизатором в Берне. А мамаша вкалывала прачкой, трусы знатным господам стирала. А может, и еще по какой части подрабатывала, история умалчивает…

– Вы несносны, Шварц! – взвился оскорбленный швейцарец, произнеся, наверное, самую короткую фразу в своей жизни. – Если вы будете продолжать в том же духе, я возьму пример с наших славных предков… а они и у меня были славные, что бы вы там ни сочиняли… и потребую сатисфакции, ибо законы чести гласят, что в случае…

– Да полно вам! – послышалось распевное хрипловатое контральто. – У нас на руках груда золота, а вы дуэли устраивать вздумали.

Надин. Вся кодла в сборе. Вот, оказывается, где их лежбище! Безжизненная улица, дом-саркофаг, подвал… Долго бы ОГПУ их искало!

Вадим, соблюдая осторожность, слегка просунулся вперед и заглянул в продух. Рисковал он умеренно: освещение на Колодезной отсутствовало, и едва ли кто-то из подвальных сидельцев заметил бы, что оконце перекрыла чья-то тень. Вадим же и в кромешности прекрасно разглядел всех троих, а с ними и четвертого, за которого так переживал. Актер, понурясь, сидел в углу, справа от железной двери, связанный по рукам и ногам. Во рту у него торчал замусоленный пук тряпья, потухшие глаза не выражали ничего, кроме страдания.

– Согласна с Бюхнером, пора выбираться, – продолжила Надин, все так же нараспев. – В этой сырости ревматизм подхватить – пара пустяков.

– Кх-хе-кх-хе! – не то засмеялся, не то закашлялся простуженный Шварц. – Вам ли плакаться? Я в этой сырости уже полмесяца прозябаю, а вы все время в отеле… пчхи!.. в теплой постельке, герра Ласкера ублажали…

– Свинья! – чуть не плюнула в него Надин с отвращением. – Да если бы не я, не видать бы вам ни Капабланки, ни денег!

– А кстати сказать, – снова принялся свивать свою бесконечную пряжу Бюхнер, – раз золото при нас, не следует ли нам устранить заложника, который, не представляя более никакой пользы, будет только осложнять наше передвижение и, кроме того, создавать опасность ввиду того, что его присутствие среди нас неминуемо вызовет ряд затруднений, каковых лучше было бы избежать, в связи с чем я предлагаю…

– Людвиг – вы просто Калигула какой-то… пчхи!.. – Доктор Шварц брякнул вынутым из кармана коробком спичек и зажег одну. – Вам волю дай, вы всех поубиваете.

Подвал озарился колеблющимся огненным пузырьком.