Сью Графтон - «У» – значит убийца

Сью Графтон

"У" – значит убийца

Глава 1

Официальное определение убийства звучит следующим образом: "противозаконное лишение жизни одного человека другим". Иногда в это определение добавляется слово "предумышленное", чтобы отличить убийство от массы других случаев, когда люди лишают жизни друг друга, – в первую очередь при этом на ум приходят войны и казни. С точки зрения закона "предумышленное убийство" не обязательно вызвано ненавистью или даже злым умыслом, а скорее осознанным желанием нанести своей жертве тяжелые телесные повреждения или убить ее. В большинстве криминальных случаев присутствуют тайные, личные мотивы, так как, в основном, пострадавшие погибают от рук своих близких родственников, друзей или знакомых. На мой взгляд, это вполне серьезная причина для того, чтобы держаться ото всех них подальше.

В округе Санта-Тереза, штат Калифорния, раскрывается примерно восемьдесят пять процентов всех криминальных преступлений, это значит, что находят подозреваемого в убийстве, арестовывают его, суд решает вопрос о его виновности или невиновности. По моему мнению, жертвы нераскрытых убийств как бы сами находят свою смерть – это люди, ведущие жизнь отшельников, балансирующие между жизнью и смертью, неугомонные, неудовлетворенные, ожидающие ухода из жизни как избавления. Для людей, обладающих слабым воображением, подобное наблюдение показалось бы довольно странным, но сейчас я рассуждаю о душах тех несчастных, которые были накрепко связаны очень непростыми отношениями с теми, кто их убивал. Мне приходилось говорить с детективами из отдела по расследованию убийств, которых тоже посещали подобные мысли о покойниках, продолжавших как бы жить среди нас, настойчиво требуя возмездия. В те моменты, когда бодрствование переходит в сон, как раз перед тем как мозг погружается в подсознание, я иногда слышу их бормотание. Они оплакивают свою смерть, шепчут имена своих убийц – тех мужчин и женщин, которые продолжают разгуливать по земле, оставаясь непойманными, ненаказанными, нераскаявшимися. В такие ночи я сплю плохо, лежу и прислушиваюсь, надеясь уловить слово или фразу, которые помогли бы мне выхватить из клубка тайн имя злодея. Именно так повлияло на меня убийство Лорны Кеплер, хотя подробности убийства стали известны мне только через много месяцев после ее смерти.

Началось все в середине февраля. В воскресенье я заработалась допоздна, составляя подробный перечень расходов и доходов для налоговой декларации. Я решила, что уже настало время заниматься этим серьезно, как и подобает взрослому человеку, а не складывать все бумаги в коробку из-под обуви, для того чтобы в последнюю минуту передать их своему бухгалтеру. Бывают же такие заскоки! Ведь каждый год бухгалтер ругал меня, я клялась ему исправиться, но снова забывала обо всем до того момента, пока не наступало время уплаты налогов и до меня доходило, что мои финансовые дела в полном беспорядке.

Я сидела за своим столом в юридической фирме, где арендовала офис. Вечер за окном был холодным, что для Калифорнии означало, скажем, градусов пятьдесят[1]. Во всем помещении, кроме меня, никого не было, я уютно устроилась в круге теплого, убаюкивающего света, в остальных офисах царили темнота и тишина. Я только что включила кофеварку, чтобы разогнать сонливость, которая всегда нападала на меня, как только я приступала к денежным делам. Положив голову на стол, я прислушивалась к мягкому бульканью воды в кофейнике. Но даже резкого запаха кофе было недостаточно, чтобы разогнать мою апатию. Еще пять минут, и я отключилась бы, словно свет, уткнувшись правой щекой в промокательную бумагу со следами чернил.

Услышав стук в дверь бокового входа, я вскинула голову и направила ухо в сторону шума, как насторожившаяся собака. Было уже почти девять вечера, и я не ожидала никаких посетителей. Поднявшись, я вышла из-за стола в коридор и приложила ухо к двери, которая вела в холл. Стук повторился, на этот раз гораздо громче, и я спросила:

– Кто там?

В ответ раздался приглушенный женский голос:

– Это бюро расследований Милхоун?

– Мы закрыты.

– Что?

– Подождите.

Я накинула дверную цепочку, приоткрыла дверь и внимательно посмотрела на посетительницу.

Ей было уже ближе к пятидесяти. Она была одета в этакий городской ковбойский наряд – сапоги, линялые джинсы, замшевая куртка, массивные украшения из серебра и бирюзы, которые, казалось, звенят при ходьбе. Темные, длиной почти до талии, волосы были распущены, слегка завиты и выкрашены в цвет бычьей крови.

– Извините за беспокойство, но на вывеске внизу написано, что здесь находится офис частного детектива. Его случайно нет на месте?

– Ну-у, в общем-то на месте, но сейчас неприемные часы. Не могли бы вы прийти завтра? Я посмотрю свой календарь и с удовольствием назначу вам время приема.

– А вы его секретарша?

Ее загорелое лицо имело форму неправильного овала, с двух сторон вниз от носа проходили морщины, и еще четыре морщинки обозначились между подведенными черными бровями. Наверное, этим же хорошо отточенным карандашом она подводила и ресницы, но другой косметики я не заметила.

Я постаралась не выдать своего раздражения, потому что подобная ошибка случалась часто.

– Нет, я и есть частный детектив Милхоун. Зовут меня Кинси. А себя вы назвали?

– Нет, извините, не назвала. Я Дженис Кеплер. Вы, должно быть, считаете меня полной идиоткой.

"Ну, не совсем полной", – подумала я.

Посетительница протянула руку для рукопожатия, но, увидев, что щель в двери недостаточно большая, убрала ее.

– Мне и в голову не пришло, что частным детективом может быть женщина. Я каждую неделю посещаю группу помощи на первом этаже, и не раз видела вашу вывеску. Сначала думала позвонить, но все не решалась, а сегодня, выходя из здания, заметила со стоянки свет. Надеюсь, вы не будете возражать? Ведь я, на самом деле, направляюсь на работу, так что не отниму у вас много времени.

– А что у вас за работа? – спросила я, уходя от прямого ответа.

– Я руковожу ночной сменой в кафе "Франки" на Стейт-стрит. С одиннадцати вечера до семи утра, поэтому мне сложно назначать свидания днем. Обычно ложусь спать в восемь утра, а встаю только ближе к вечеру. Если бы я могла хотя бы просто рассказать вам о моей проблеме, то уже почувствовала бы большое облегчение. А если окажется, что вы не беретесь за подобные дела, то, может быть, посоветуете кого-нибудь еще. Мне действительно нужна помощь, но я не знаю, к кому обратиться. А может быть, даже и к лучшему, что вы женщина. – Подведенные карандашом брови умоляющие изогнулись.

Меня охватили сомнения. Группа помощи. Алкоголь? Наркотики? Зависимость от того и другого? Интересно, состоит ли она на учете у психиатра? Холл позади нее был пуст, освещал его только слабый желтый свет. Юридическая фирма Лонни Кингмана занимала весь третий этаж, кроме двух общественных помещений с табличками "М" и "Ж". Вполне возможно, что парочка ее сообщников, мужчин, пряталась в туалете, готовые по ее сигналу выскочить и напасть на меня. Правда, непонятно, ради чего. Все деньги, которые у меня имелись, я вынуждена была отдать в налоговую инспекцию.

– Подождите минутку, – попросила я.

Закрыв дверь и сняв цепочку, я снова открыла ее и пригласила женщину войти. Она нерешительно проследовала мимо меня, теребя в руках коричневую бумажную сумку. Духи у нее были резкие, их запах напоминал запах мыла для мытья седел и опилок. Держалась посетительница смущенно, и вообще ее поведение напоминало какое-то раздражающее сочетание опасения и конфуза. В коричневой сумке, по всей видимости, находились какие-то бумаги.

– Эта сумка лежала у меня в машине. Не хочу, чтобы вы подумали, будто я всегда хожу с ней.

– Понимаю.

Я пошла в свой кабинет, поздняя гостья следовала за мной по пятам. Я указала ей на кресло и посмотрела, как она села в него, поставив свою сумку на пол. Свое кресло я отодвинула в сторону от стола, подумав, что если мы будем сидеть за столом друг напротив друга, она сможет прочитать записи моих расходов, а это ее совершенно не касалось. Я и сама прекрасно читаю написанное вверх ногами и редко упускаю случай сунуть нос в то, что меня не касается.

– О какой группе помощи вы говорили?

– Это группа помощи родителям, у которых погибли дети. Моя дочь умерла в апреле прошлого года. Лорна Кеплер. Ее тело нашли в коттедже.

– Ах да, я помню, но, кажется, там были какие-то сомнения относительно причины смерти.

– Но только не для меня, – резко заявила она. – Не знаю, как она умерла, но то, что ее убили, для меня очевидно точно так же, как то, что я сижу здесь. – Подняв руку, она убрала за правое ухо длинную прядь распущенных волос. – У полиции тогда не возникло никаких подозрений, и не знаю, что она может сделать теперь, но прошествии стольких месяцев. Кто-то говорил мне, с каждым днем шансы на успех уменьшаются, но я не помню, как это выражается в процентах.