Ю Несбё - Полиция Страница 16

— Ты сказала, что у тебя есть что-то для меня?

— В последние недели у нас в отделе было спокойно, и я изучала те убийства полицейских.

— Твой начальник из бергенского управления попросил тебя…

— Нет-нет. Я подумала, что лучше заниматься этим делом, чем блуждать по порносайтам или раскладывать пасьянсы.

— Я весь — внимание.

Катрина слышала, что Хаген старается казаться благожелательным, но с трудом скрывает бессилие. Наверняка ему досадно постоянно надеяться и постоянно разочаровываться, чем он и занимался на протяжении последних месяцев.

— Я просмотрела сведения в поисках лиц, каким-либо образом фигурировавших в обоих первоначальных убийствах, в Маридалене и Триванне.

— Спасибо большое, Катрина, но мы тоже их искали. Можно сказать, вдоль и поперек.

— Знаю. Но я работаю немного иначе, понимаете.

Тяжелый вздох.:

— Продолжай.

— Я заметила, что те два дела расследовали разные группы, только два криминалиста и три следователя участвовали в обоих расследованиях. И никто из этих пятерых не мог точно знать, кого допрашивали в рамках этих дел. А поскольку ни одно из дел не было раскрыто, у них истек срок давности, а объем у них — колоссальный.

— Колоссальный, это точно. И конечно, правда, что никто не может упомнить всего, что произошло в ходе расследования. Но все, кого допрашивали, естественно, занесены в Регистр уголовных преступлений.

— Вот именно, — сказала Катрина.

— Что именно?

— Когда человека доставляют на допрос со стороны, его регистрируют, а протокол допроса архивируют в материалах дела, по которому его допрашивали. Но иногда случаются накладки. Например, если допрашиваемый уже находится в тюрьме, с ним неформально беседуют прямо в камере и его не регистрируют, поскольку он уже зарегистрирован.

— Но материалы допроса все равно архивируются вместе с делом.

— Обычно да. Но не в том случае, если это допрос по совершенно другому делу, по которому человек является главным подозреваемым, а убийство в Маридалене только упоминается в ходе допроса, так сказать, с прицелом на будущее. Тогда весь протокол допроса будет заархивирован вместе с материалами первого дела, а любые поиски по имени не свяжут этого допрашиваемого с другим делом.

— Интересно. И ты обнаружила…

— Человека, которого допрашивали в качестве главного подозреваемого в изнасиловании в Олесунне, пока он отбывал срок за нанесение телесных повреждений и попытку изнасилования несовершеннолетней в отеле в Утте. Во время допроса его спрашивали об убийстве в Маридалене, но впоследствии протокол был заархивирован в деле о попытке изнасилования в Утте. Интересно то, что этого же человека потом допрашивали в связи с убийством в Триванне, но тогда уже вызывали обычным способом.

— И? — В голосе Хагена впервые появились признаки заинтересованности.

— У него было алиби на время всех трех преступлений, — сказала Катрина и скорее почувствовала, чем услышала, как выходит воздух из воздушного шарика, который она надула для Хагена.

— Вот как. Должен ли я выслушать еще какую-нибудь веселую бергенскую историю?

— Есть еще кое-что, — ответила Катрина.

— У меня встреча через…

— Я проверила алиби допрашиваемого. Оно было одинаковым во всех трех случаях. Свидетель, подтвердивший, что он был дома. Свидетелем этим выступала молодая женщина, и в то время ее показания сочли надежными. У полиции на нее ничего не было, она никак не была связана с подозреваемым, они просто жили в одном доме. Но если проследить за ней дальше во времени, открываются любопытные вещи.

— Например?

— Например, растраты, торговля наркотиками и подделка документов. И если внимательно прочитать протоколы ее последующих допросов, в них всегда повторяется одно и то же. Угадайте что.

— Лжесвидетельства.

— К сожалению, к этому редко прибегают, чтобы пролить новый свет на старые дела. По крайней мере, на такие старые и запутанные дела, как Маридален и Триванн.

— Но, черт побери, как зовут эту дамочку? — В голос Хагена вернулось оживление.

— Ирья Якобсен.

— У тебя есть ее адрес?

— Да. Ее можно найти в Регистре преступлений, в Регистре населения и в парочке других регистров…

— Черт, ее надо немедленно вызвать и допросить!

— …таких, как, например, Регистр пропавших без вести.

Осло надолго замолчал. Катрине хотелось совершить долгую прогулку, спуститься к рыбацким лодкам на набережной Брюгген, купить пакет голов трески, поехать домой, в свою квартиру на Мёленприс, не спеша приготовить обед и посмотреть сериал «Во все тяжкие», когда, по ее прикидкам, снова начнется дождь.

— Хорошо, — ответил Хаген. — Но ты, во всяком случае, дала нам ниточку. Как зовут парня?

— Валентин Йертсен.

— И где он находится?

— Вот именно, — произнесла Катрина Братт, повторяясь. Пальцы ее скользили по клавиатуре. — Я не нахожу его.

— Тоже пропал без вести?

— Его нет в списке пропавших. И это странно: похоже, его просто сдуло ветром с поверхности земли. Ни одного известного адреса, не зарегистрировано ни одного телефонного номера, даже нет банковского счета. Не голосовал на прошлых выборах и за последний год не покупал билетов ни на поезд, ни на самолет.

— В Google искала?

Катрина рассмеялась и не могла остановиться до тех пор, пока не поняла, что Хаген не шутит.

— Расслабьтесь, — сказала она. — Я найду его. Поработаю на своем домашнем компьютере.

Они закончили разговор. И Катрина поднялась, в спешке надела куртку, потому что тучи уже наползали на город со стороны острова Аскёй. Она уже хотела выключить компьютер, как вдруг ей в голову пришла одна мысль. Харри Холе однажды сказал ей, что люди часто забывают проверить наиболее очевидное. Она быстро застучала по клавишам. Подождала, пока откроется страница.

Несколько голов в открытом офисном пространстве повернулось в ее сторону, когда она разразилась отборными бергенскими ругательствами. Но она даже не собиралась успокаивать их и объяснять, что дело не в психозе. Харри, как обычно, был прав.

Она подняла телефонную трубку и нажала клавишу повтора последнего вызова. Гуннар Хаген ответил после второго звонка.

— Я думала, вы опаздываете на встречу, — сказала Катрина.

— Отложил. Даю задания по розыску этого Валентина Йертсена.

— Не надо. Я только что его нашла.

— Да?

— Ничего удивительного в том, что он словно исчез с лица земли. Я хочу сказать, не считая того, что он действительно исчез с лица земли.

— Ты имеешь в виду, что…

— Он умер, да. О чем имеется четкая запись в Регистре населения. Прошу прощения за бергенскую суету. Я иду домой, чтобы утешиться поеданием рыбьих голов.

Когда она повесила трубку и подняла голову, за окном уже начался дождь.

Антон Миттет оторвался от кофейной чашки, заметив Гуннара Хагена, входящего плавной походкой в столовую на седьмом этаже Полицейского управления. Антон некоторое время сидел, смотрел в окно, думал о том, как все могло бы быть. А еще он размышлял о том, что перестал думать, как все могло бы быть. Наверное, именно с этого начинается старение. Ты уже поднял выпавшие карты и заглянул в них. Новых карт не будет. Поэтому ты можешь только как можно лучше сыграть имеющимися картами и мечтать о том, какие карты тебе могли бы выпасть.

— Прошу прощения за опоздание, Антон, — сказал Гуннар Хаген и уселся на стул напротив него. — Дурацкий звонок из Бергена. Как дела?

Антон пожал плечами:

— Работа и еще раз работа. Смотрю, как молодежь несется вверх мимо меня. Пытаюсь давать им советы, но они не находят причин прислушиваться к престарелому мужчине, который все еще не продвинулся по службе. Кажется, они думают, что жизнь — это красная ковровая дорожка, раскинутая специально ради них.

— А как дома? — спросил Хаген.

Антон снова пожал плечами:

— Нормально. Жена жалуется, что я слишком много работаю. Но когда я прихожу домой, она тоже жалуется. Звучит знакомо?

Хаген издал неопределенный звук, который мог означать именно то, что собеседник хотел услышать.

— Ты помнишь день своей свадьбы?

— Да, — ответил Хаген, бросив беглый взгляд на часы. Не потому, что он не знал, сколько времени, а для того, чтобы подать сигнал Антону Миттету.

— Худшее заключается в том, что, когда ты стоишь у алтаря и отвечаешь «да» всей этой вечности, ты действительно хочешь сказать это «да». — Антон глухо засмеялся, покачивая головой.

— Ты хотел о чем-то поговорить со мной? — напомнил Хаген.

— Да. — Антон провел указательным пальцем по переносице. — Вчера на дежурстве появился один медбрат. Он показался мне немного подозрительным. Не знаю почему, но ты понимаешь, как старые пройдохи вроде нас это чуют. И я пробил его. Оказалось, что три-четыре года назад он был замешан в одном убийстве. Его выпустили, сняв подозрения. Но все равно.