Ю Несбё - Призрак Страница 70

Он прыгал и обнимал себя руками, но знал, что ему уже никогда не согреться.

Харри поехал обратно в Квадратуру. Уселся в кафе «Посткафе». Оно открывалось раньше всех, на четыре часа раньше «Шрёдера», и ему пришлось выстоять целую очередь из жаждущих пива клиентов, прежде чем он купил себе подобие завтрака.

Первым делом он позвонил Ракели. Попросил ее проверить содержимое почтового ящика Олега.

— Да, — ответила она. — Здесь письмо тебе от Бельмана. Похоже на список адресов.

— Хорошо, — сказал Харри. — Перешли его Беате Лённ.

Он продиктовал ей электронный адрес.

Потом отправил текстовое сообщение Беате о том, что списки у нее в ящике, и доел завтрак. Он переместился в заведение «Стурторветс йестйивери» и как раз успел выпить еще одну чашку отлично приготовленного кофе, прежде чем позвонила Беата.

— Я сравнила списки, которые сама копировала у патрулей, со списком, который мне переслал ты. Что это за список?

— Это список, который Бельман получил и переслал мне. Я просто хочу знать, предоставили ли ему правильную информацию или же ее подправили.

— Вот как. Все адреса, собранные мной, есть в полученном тобой списке Бельмана.

— Ммм, — ответил Харри. — Ты ведь не получила список у одной патрульной машины?

— А о чем вообще идет речь, Харри?

— Речь идет о том, что я хочу заставить сжигателя помочь нам.

— Помочь нам в чем?

— Найти дом, в котором живет Дубай.

Пауза.

— Я подумаю, как можно добыть последний список, — сказала Беата.

— Спасибо. Созвонимся.

— Подожди.

— Да?

— А тебе не интересно узнать о результатах анализа ДНК из-под ногтя Густо?

Глава 35

Стояло лето, и я был королем Осло. Я получил полкило «скрипки» за Ирену и продал половину на улице. Это должно было стать стартовым капиталом для большого дела, для создания нового картеля, который сметет старикана с дороги. Но начало такого дела надо было отметить. Я потратил крошечную часть вырученных денег на то, чтобы купить костюм, подходящий к ботинкам, подаренным мне Исабеллой Скёйен. Я выглядел на миллион долларов, и никто и глазом не моргнул, когда я зашел в хренов отель «Гранд» и попросил у них люкс. Там мы и зависли. Мы были людьми, у которых праздник продолжается двадцать четыре часа в сутки. Кто были эти «мы», немного варьировалось, но стояло лето, Осло, девчонки, парни, все было как в старые времена, только с более тяжелыми наркотиками. Даже Олег расцвел и на какое-то время стал собой прежним. Оказалось, что у меня было больше друзей, чем я помнил, и наркота расходилась быстрее, чем я мог себе представить. Нас выставили из «Гранда», и мы поселились в «Кристиании». Потом в «Рэдиссоне» на площади Хольберга.

Конечно, это не могло длиться вечно, но что, черт возьми, может?

Раз или два при выходе из гостиницы я замечал черный лимузин на противоположной стороне улицы, но таких машин в городе несколько. В любом случае, она просто стояла.

А потом настал неминуемый день, когда деньги кончились, и мне пришлось продать еще немного наркотика. Я сделал нычку в чулане этажом ниже, на внутренней стороне легких потолочных плиток, позади пучка электрокабелей. Но либо я бредил под кайфом, либо кто-то видел, как я туда заходил. Потому что мой тайник обнесли. А запасного у меня не было.

К нам снова вернулась жажда. Только вот никаких «мы» больше не было. Настала пора выселяться из гостиницы. И идти на улицу добывать первую дневную дозу. Но когда я собрался расплатиться за номер, который мы занимали больше двух недель, мне, блин, не хватило пятнадцати тысяч.

И я сделал единственно разумный ход.

Убежал.

Пробежал через весь холл, выскочил на улицу, помчался через парк к морю. За мной никто не гнался.

Потом я потрусил на Квадратуру за покупкой. Ни одного игрока «Арсенала» не наблюдалось, только несколько их отчаявшихся клиентов с ввалившимися глазами бродили в округе в поисках продавца. Я поболтал с торговцем, который хотел продать мне мет. Он рассказал, что «скрипку» невозможно достать уже несколько дней, что произошло настоящее прекращение поставок. Но ходили слухи, что несколько смышленых торчков продают на Плате свои последние дозы «скрипки» по пять тысяч за штуку, а на эти деньги можно сделать недельный запас «лошади». У меня, блин, не было пяти тысяч, и я понял, что попал в беду.

Существовали три альтернативы. Продать, обмануть или украсть.

Сначала продать. Но что у меня оставалось, если я успел продать даже собственную сестру? Я вспомнил. «Одесса». Она была спрятана в репетиционном зале, а пакисы из Квадратуры наверняка выложат пять тысяч за пушку, стреляющую хреновыми очередями. И я побежал на север, мимо здания Оперы и Центрального вокзала. Но наверное, в зал кто-то залезал, потому что на дверях висел новый навесной замок, а гитарных усилителей не было, осталась только ударная установка. Я поискал «одессу», но они, блин, и ее забрали. Воры несчастные.

Потом обмануть. Я поймал такси и отправился на запад, в район Блиндерн. Шофер начал ныть о деньгах, уже когда я садился, видимо, понял расклад. Я попросил его остановиться там, где дорога упирается в железнодорожные рельсы, выскочил из машины и помчался через пешеходный мост, оставив водилу с носом. Я пробежал через весь Фошкнингс-парк. Я бежал, хотя за мной никто не гнался. Я бежал, потому что времени оставалось мало. Только я не знал для чего.

Я открыл ворота и пробежал по гравиевой дорожке к гаражу. Заглянул в щель сбоку от железных жалюзи. Лимузин был на месте. Я постучался в двери виллы.

Открыл Андрей. Старикана нет дома, сказал он. Я указал на соседний дом за водохранилищем и сказал, что он, наверное, там, потому что лимузин-то стоит в гараже. Он повторил, что «атамана» нет дома. Я сказал, что мне нужны деньги. Андрей ответил, что ничем не может мне помочь и что мне больше никогда не следует приходить сюда. Я сказал, что мне нужна «скрипка», только сейчас, в первый и последний раз. Он ответил, что «скрипки» пока нет, что у Ибсена закончился какой-то ингредиент и мне надо подождать пару недель. Я сказал, что за это время умру, что мне необходимы деньги или «скрипка».

Андрей хотел закрыть дверь, но я успел вставить ногу в дверной проем.

Я сказал, что если не получу то, что мне надо, то расскажу, где он живет.

Андрей посмотрел на меня.

— Are you trying to get yourself killed? [46]  — спросил он с комичным акцентом. — Remember Псина? [47]

Я протянул руку. Сказал, что легавые хорошо заплатят за информацию о том, где живет Дубай со своими крысами. Плюс еще немного за рассказ о том, что случилось с Псиной. Но больше всего они отстегнут, когда я поведаю им о мертвом агенте на полу в подвале.

Андрей медленно покачал головой.

Тогда я сказал казаку «пасшол вчорте», что, как мне кажется, по-русски означает «пошел к черту», и удалился.

Я ощущал его взгляд на своей спине всю дорогу к воротам.

Я понятия не имел, почему старикан позволил мне безнаказанно улизнуть с наркотой, как мы поступили с Олегом, но я знал, что за только что содеянное не останусь безнаказанным. Но мне было по фигу, я был в отчаянии, я слышал только одно — голодный крик вен.

Я пошел к тропинке за церковью Вестре-Акера. Постоял немного, посмотрел, как приходят и уходят старушки. Вдовы, навещающие могилы своих мужей и свои собственные, с сумочками, полными бабла. Но во мне, блин, этого не было. Я, Вор, стоял совершенно спокойно и потел, как свинья, потому что боялся этих хрупких восьмидесятилетних старушенций. От этого можно расплакаться.

Была суббота, и я мысленно перебрал всех своих друзей, способных одолжить мне денег. Я проделал это быстро. Таких не было.

Потом я вспомнил об одном человеке, который как минимум обязан был одолжить мне денег. Если не хотел проблем на свою голову.

Я сел в автобус, поехал на восток, вернулся в правильную часть города и вышел в Манглеруде.