Андрей Левин - Тайна «Запретного города»

Андрей Маркович Левин

Тайна «Запретного города»[1]

Начальник отдела безопасности управления «Феникс» майор Туан в последнее время засиживался на службе допоздна. И сегодня после ужина он снова вернулся в свой кабинет, чтобы подготовить для шефа очередной рапорт, который не успел составить днем.

Просидев почти два часа над чистым листом бумаги, майор смог выжать из себя только одну, да и то незаконченную фразу: «Довожу до Вашего сведения, что…» Доводить до сведения начальства было нечего, и Туан интуитивно чувствовал, что его ждут крупные неприятности. Месяца четыре назад появились данные, что в управлении действует хорошо замаскировавшийся вьетконговец[2]. Мероприятия по выявлению и уничтожению сайгонского подполья стали срываться все чаще и чаще. Лица, подлежавшие аресту или ликвидации, ускользали из-под самого носа полиции и агентов «Феникса». Американцы настойчиво утверждали, что информация просачивается именно из центрального аппарата.

Туан полагал, что через месяц-полтора сможет доложить начальству об аресте вьетконговского агента. Но шло время, а он продолжал топтаться на месте. Он начал нервничать. К тому же за последние месяцы он потерял двух осведомителей, внедренных в подполье, и охватившее майора раздражение росло с каждым днем.

Исчезновение двух опытных провокаторов насторожило Туана, и он стал выяснять причины их провала. Внимание майора привлекла одна деталь: обоих объединяло то, что Туан встречался с ними в доме некой Фам Тху хиромантки и владелицы небольшого ресторанчика.

Майор завербовал Фам Тху года два назад. Ему нужны были явочные квартиры, а особняк гадалки вполне подходил для встреч с нужными людьми. Тщательно покопавшись в биографии Фам Тху, майор предложил ей сотрудничество. Та попыталась было отказаться, но Туан умел брать людей за горло.

Потеряв двух агентов, один из которых, кстати, и вывел майора на владелицу ресторана, Туан решил еще раз проверить всех обитателей особняка, включая хозяйку. Уже третью неделю его люди не вылезали из полицейских архивов. Бармен ресторана, которого Туан в свое время пристроил через третьих лиц в особняк, получил указание ежедневно докладывать о каждом шаге Фам Тху и ее прислуги, брать на заметку любой их кажущийся подозрительным контакт с посетителями.

…Походив по кабинету, майор снова сел за стол. Лист бумаги со словами «Довожу до Вашего сведения, что…», лежавший перед ним, с ехидной выразительностью напоминал майору о его безрезультатных усилиях за последние месяцы. Он со злостью скомкал лист и швырнул его в корзину. Зазвонил телефон.

— Слушаю! — рявкнул в трубку Туан.

— Господин майор, — раздался на другом конце провода приглушенный женский голос, — говорит Фам Тху. Скорее приезжайте… Он что-то делает… в том кабинете…

— Кто? — отрывисто спросил Туан, моментально сообразив, о чем идет речь.

— Мой дворник. А ему вход на второй этаж запрещен.

Туан сжал телефонную трубку так, что побелели кончики пальцев. Вот почему исчезли его агенты. Дворник Фам Тху — вьетконговец! «Что-то делает в том кабинете». Ясно что: проверяет аппаратуру для подслушивания.

— Не спугните его, — процедил в трубку майор. — Я сейчас буду.

Коричневая «мазда» Туана и серый «джип» с оперативной группой затормозили у аккуратного двухэтажного особняка на улице Небесных Добродетелей, обнесенного невысоким забором из частой металлической сетки. У калитки висела прямоугольная табличка с надписью:

Мадам Фам Тху,

дипломированная хиромантка

Тут же стоял небольшой щит из фанеры, разукрашенный всеми цветами радуги. На щите пляшущими черными буквами было выведено:

«ЗАЙДИ И ПОПЫТАЙСЯ УЗНАТЬ,

ЧТО ЖДЕТ ТЕБЯ В ЭТО НЕУСТОЙЧИВОЕ ВРЕМЯ»

Люди Туана быстро выскакивали из «джипа». Несколько человек, вооруженных портативными автоматами, ринулись во двор. Остальные вместе с майором вошли в ресторан.

— Всем оставаться на местах! Полиция! Проверка документов!

Туан подошел к стойке бара.

— Где хозяйка? — спросил он у бармена.

— Наверху, — ответил тот. — Госпожа Фам Тху никогда не спускается в ресторан по вечерам.

— А дворник?

— Крутился где-то здесь. Наверное, во дворе или у себя в каморке.

Поднявшись по деревянной лестнице в темный холл второго этажа, майор нащупал выключатель. Зажегся свет, и он увидел распростертое на полу тело хозяйки особняка. Она лежала на боку и смотрела на майора широко открытыми глазами, в которых застыло удивление.

— Что случилось? — спросил Туан, но тут же сообразил, что гадалка мертва.

«Дворника искать бесполезно», — первое, что пришло в голову.

Он нагнулся над телом Фам Тху. На шее гадалки виднелось несколько ссадин от ногтей. Видимо, дворник услышал ее телефонный разговор с Туаном и, перед тем как улизнуть, придушил свою бывшую хозяйку.

Смерть еще не успела наложить зловещий отпечаток на красивое лицо Фам Тху. Оно начало бледнеть, но сохраняло мягкость черт.

У ножки кресла валялась серебряная зажигалка в виде фигурки сидящего на раскрытом цветке лотоса Будды. Туан поднял зажигалку, повертел в руках и, прочитав выгравированные на ней инициалы, сунул в карман.

Прежде чем спуститься вниз, он зашел в кабинет, где обычно встречался со своими агентами, включил свет. Из-за картины, висевшей на стене, торчал обрывок провода. «Я угадал, — подумал майор, — дворник проверял потайной микрофон и, убегая, оторвал его». Он подошел к распахнутому настежь окну, выглянул во двор. Внизу двое с фонариками шарили в траве.

— Что там? — спросил Туан.

Те подняли головы.

— Здесь примята трава, господин майор. Кто-то выпрыгнул из окна.

— Господин майор, дворника нигде нет, — раздался голос из темноты.

Туан ничего не ответил. Он спустился вниз и снова подошел к бармену.

— Это зажигалка Фам Тху? — спросил он, держа на ладони серебряную фигурку Будды.

— Нет, я никогда не видел у нее такой вещицы, — покачал головой тот.

«Наверное, дворник стащил у какого-нибудь американца, — решил майор, — а сегодня выронил здесь впопыхах».

Стоя у бара, Туан стал наблюдать, как его люди проверяли документы у посетителей.

Хоанг подошел к большому зеркалу в стене, поправил галстук. Из зеркала на него смотрел худощавый мужчина с веером морщинок у глаз. «Ты здорово постарел, — мысленно сказал Хоанг своему отражению. Тебе нет еще и сорока пяти, а выглядишь ты на все шестьдесят».

Он причесался и вошел в ресторан. К нему тут же подскочил официант, приглашая за свободный столик.

— Рис по-кантонски, лангусту на гриле и крабовый суп. А я пока выпью что-нибудь, — сказал ему Хоанг и направился в сторону бара.

Он сел на высокий табурет перед стойкой и заказал рюмку «куантро». Наливая ликер, бармен тихо произнес:

— Сегодня «дядюшка» сам придет на встречу. Он будет ждать тебя в половине восьмого у гробницы Ты Дыка.

Хоанг допил «куантро» и пересел за столик. Через минуту перед ним появились заказанные блюда. Но ни дымящийся рис, ни имбирный аромат рыбного соуса, ни золотистая корочка великолепно зажаренной лангусты не привлекали. Есть не хотелось. На душе было тоскливо. Сегодня ему исполнилось сорок три, и он снова — уже в который раз! — отмечает, а точнее, не отмечает, день рождения в одиночестве.

Когда в последний раз его поздравляли друзья? Кажется, лет десять назад или даже больше. Ну конечно, больше. Тринадцать лет! Он тогда партизанил со своим отрядом на Центральном плато. Хоанг попытался припомнить подробности того дня, но память лишь смутно сохранила улыбающиеся лица бойцов, вручавших орден своему командиру. Комиссар перехватил орден у связного, появившегося в отряде несколькими днями раньше, и все держал в тайне. Хоанг совсем забыл, что ему исполняется тридцать, а комиссар помнил…

Где-то он сейчас — неугомонный, неистощимый на всякие выдумки Лием? Его так не хватало Хоангу все эти годы! Ведь они были не только боевыми товарищами, но и близкими друзьями. Оба родом отсюда, из Хюэ. Вместе росли, вместе учились в школе… Где он теперь? Наверное, сражается где-нибудь, в джунглях?..

С каким удовольствием Хоанг взял бы в руки автомат и повел свой отряд в атаку. Он всегда считал, что именно там — настоящее дело. А здесь… За десять лет Хоанг так и не привык к своей роли бизнесмена. Умом он понимал, что делает важную и нужную работу. Да и центр высоко оценивал каждую его информацию. Умом он понимал. А в душе… В душе оставался партизаном.

Он посидел еще немного в ресторане, потом расплатился и вышел на улицу.

Оставив машину у каменной ограды, Хоанг вошел через небольшую дверцу на территорию гробницы Ты Дыка, а точнее, его бывшей загородной резиденции. Как и загородные резиденции других вьетнамских королей, она стала последним пристанищем четвертого по счету монарха из некогда могущественной династии Нгуенов[3].