Юрий Барышев - Мадам Гали – 4. Операция «Сусанин»

Юрий Федорович Барышев

Мадам Гали – 4: операция «Сусанин»

Автор выражает благодарность Светлане Аркадьевне, которая приняла большое участие в композиции, редактировании и коррекции текста этой книги.

Пролог

…Новый, две тысячи первый год вошел в Москву помпезно, тысячами гремящих фейерверков, сотнями искрометных шоу: телевизионных для тех, кто по привычке решил провести новогоднюю ночь в кругу семьи; уличных, которые оставили на память о себе горы разноцветного мусора; и, разумеется, приватных, очень дорогих, для узкого круга избранных. Но даже эти, последнего рода, вечеринки, как правило, оставляют в России заметные даже для непосвященных следы. Из такси, например, был виден частный особнячок, фасад которого украшали гигантские портреты хозяина и хозяйки дома, а также переливающиеся всеми возможными цветами гирлянды лампочек в количестве, достаточном для убранства любого казино Лас-Вегаса.

Мадам Легаре располагала достаточным количеством времени, чтобы отметить все эти детали. На шоссе при въезде в Москву образовалась солидная пробка, и не ей одной приходилось любоваться красотами пригорода из окна машины.

Строго говоря, новое тысячелетие наступило лишь с приходом этого, 2001-го года, но, то ли действует магия чисел, то ли хочется устроить себе праздник побыстрее – весь мир праздновал приход двадцать первого века в прошлом году. Но в прошлом году ее приезд в Россию был связан, прежде всего, со смертью матери, и те события прошли печально. И не страшно, что не успела приехать. Вон как люди веселятся теперь. Словно в последний раз. Говорят, в современной России человек, способный приобрести особняк вблизи от столицы, имеет все шансы просто не дожить до будущего нового года, вне зависимости от возраста и состояния здоровья. А когда тебе за шестьдесят…

Пустяки. В мире не найдется человека, который догадается по внешнему виду о том, сколько ей лет. Эффектная дама в возрасте – да, может быть. Но никак не старуха. Рождество мадам Легаре встретила в Лондоне. Новый год – в Лапландии, на севере Финляндии. То есть так, как не встречала их никогда раньше, в надежде, что эти праздники станут какими-то особенными. И вот теперь, на православное Рождество, приехала в Россию. Но вовсе не потому, что она чувствует приближение старости, а уж тем более – смерти. Нет. Обыкновенная сентиментальность. Пожалуй, теперь-то она может позволить себе такую роскошь.

Можно приехать сюда, в страну, которую она до сих пор по привычке называет Союзом просто в качестве туристки, без санкции руководства. Можно спуститься с трапа самолета в дорогих мехах, и никто даже не повернет головы с осуждающим презрением или завистью. Можно молча ехать в такси и быть уверенной, что водитель не будет рассказывать друзьям о том, что он подвозил из аэропорта настоящую иностранку, как о чем-то из ряда вон выходящем. А позже этим водителем не заинтересуется КГБ. Хотя.

Мадам Легаре усмехнулась, взглянув на седоватый затылок таксиста. Неужели за ней до сих пор присматривают? Едва ли. Как ни крути, а в ее положении заслуженной пенсионерки – новая усмешка – есть свои плюсы. А люди, сетующие на то, что, дескать, ушли старые добрые времена, подобны герою известного анекдота. Старик, как известно, был уверен: раньше жилось лучше. Только на том основании, что раньше у него… э… не было проблем с потенцией.

Принимая деньги, таксист лишь вежливо улыбнулся. Немногочисленным багажом немедленно завладел расторопный швейцар. Сервис.

Как обычно зимой в Москве стемнело рано. Но до того времени, которое здесь именуют вечером, оставалось еще несколько часов. К тому же мадам Легаре не привыкла ложиться, по крайней мере, до полуночи. Отдохнуть с дороги? Но она уже приняла ванну и переоделась. А одиноко сидеть в номере, пусть это даже кричащий роскошью люкс «России», нет, благодарю покорно.

Говорят, прогулка в одиночестве по незнакомому городу – штука опасная. Мадам улыбнулась, когда ей в голову пришло это слово: «незнакомый». Смешно даже предположить, что саму мадам Легаре испугает хоть какая-нибудь опасность, а вот по поводу незнакомства с городом, который сейчас окружал ее выхлопными газами тысяч автомобильных моторов и тучами мелких снежинок в свете уличных фонарей. Даже центр Москвы с каждым годом меняется, и теперь ей, уроженке российской столицы, доставляли какое-то горьковатое удовольствие беззвучно произносимые фразы вроде «надо же – а здесь раньше было.», «нет, нет, это не здесь а…», «ну, кто бы мог подумать, что на этом месте…»

Внимание мадам Легаре привлекло чудовищно безвкусное здание в псевдорусском стиле, втиснувшееся между двух старых домов. Казалось, со временем это чудище просто раздавит своих невольных соседей в прямом смысле слова, как теперь давил на них обилием колонн, всевозможных башенок и прямо-таки индейской раскраской фасада.

Весь первый этаж этого монстра, оказалось, занимал ресторан, и мадам вдруг показалось забавным сегодня поужинать именно здесь. Тем более что ни один из ресторанов, которые она любила в юности, не сохранился таким, как в шестидесятые. Да и не стоит возвращаться туда, где когда-то тебе было хорошо, будет только хуже. Мадам Легаре вспомнилась где-то прочитанная фраза: «Когда тебе снится родина – плачь, тебе снится место, которого больше нет. Потому, что прошло время». Фраза излишне чувствительная, но, пожалуй, верная по сути.

Создатель интерьера ресторана, судя по всему, был не меньшим поклонником сказок Пушкина и рисунков Билибина, чем архитектор. Сводчатые потолки, массивные витые колонны и многочисленные изображения красавиц и витязей а-ля рюс на стенах, без всякого сомнения, пришлись бы весьма по вкусу царю Салтану. Очевидно для создания ощущения абсолютной гармонии, откуда-то звучал джаз.

Разумеется, ресторан не мог предложить своим клиентам низкокалорийных или хотя бы просто вегетарианских блюд. Впрочем, нашлось сухое вино и овощной салат. Приняв заказ, официант удалился, изображая на лице почтительность, хотя было заметно, что обычные клиенты заведения привыкли тешить себя обильными трапезами с многочисленными переменами блюд и солидным количеством водки. Между прочим, водки, которые здесь предлагались, носили имена всевозможных князей и стоили по 800-1500 рублей за бутылку. Хотя, насколько было известно мадам Легаре, из современных российских алкогольных напитков только «Столичная» имела полное право называться собственно водкой. А стоила повсюду значительно дешевле. Но пусть о правах на торговые марки спорят бизнесмены.

– Простите за дерзость, но, быть может, вы позволите?

Конечно, мадам Легаре давно уже заметила этого человека. Бесконечные новогодние праздники, очевидно, слегка утомили завсегдатаев ресторана, и зал был почти пустым. Брюнет, лет под сорок, в безукоризненном темном костюме. Лаковые ботинки сияют, не смотря на январскую столичную слякоть. Неужели носит галоши? Или прошел до ресторана всего несколько метров, от двери собственного дорогого автомобиля? Или просто служащий заведения, обыкновенный жиголо? Или?.. Да, впрочем, какая разница?

– Почему бы и нет? Благодарю вас.

Мадам чуть улыбнулась и, встав, грациозно опустила руку на плечо неожиданного кавалера. Тот благодарно и с достоинством кивнул, обнажая в улыбке великолепные зубы, и, выждав такт, повел партнершу по зале в медленном танце.

Он умел танцевать. Ей всегда нравилась стихия танца, нравилось, когда на нее, танцующую, смотрят десятки восхищенных глаз. Нет, она никогда не занималась этим профессионально, в ее жизни всегда находились дела важнее и прибыльнее. Она давно поняла, какое удовольствие может приносить та жизнь, которую она вела вот уже несколько десятков лет, жизнь, связанная с постоянным риском. Она, как никто, умела получать наслаждение от секса. Но танец…

В танце она всегда раскрывалась как-то особенно, на несколько минут вновь становясь юной, мечтательной, неопытной. Интересно, подозревали ли об этом многочисленные мужчины, которые пытались добиться расположения мадам Легаре, строя при этом планы, способные изменить мир? Пожалуй, нет, иначе мир на рубеже двадцатого и двадцать первого веков был бы иным.

И еще – ей наверняка попадалось бы в жизни гораздо больше по-настоящему талантливых партнеров. А так – их можно пересчитать по пальцам.

Человек в темном костюме, продолжая танец, снова улыбнулся и слегка тряхнул головой, убирая со лба упавшую на глаза иссиня-черную прядь. Мадам Легаре показалось, что в этой пряди предательски сверкнули несколько седых ниточек, и все же она невольно вздрогнула.

Если бы не эта седина. Какими знакомыми показались ей жест и улыбка!.. Конечно, не может быть ничего общего. И прошло почти двадцать лет, и.

– Вы не позволите пригласить вас к моему столику?

Музыка как-то незаметно прервалась и, вся еще во власти неожиданных воспоминаний, мадам машинально позволила отвести себя к чужому столу. Официант, угодливо изогнувшись, немедленно поставил перед ней вино и салат.