Максим Шаттам - Черная вдова. Шаттам

Максим Шаттам

ЧЕРНАЯ ВДОВА

Эта история основана на реальных событиях, но описанные в ней персонажи и ситуации являются вымышленными. Если реальность окажется похожей на вымысел, автор за это ответственности не несет.

Для тех, кто не читал два предыдущих романа: не бойтесь, вы без труда разберетесь в этой истории. Являясь последним актом человеческой драмы, она обладает самостоятельным сюжетом, так что просто доверьтесь ему. Моим верным читателям: я рад, что вы держите в руках эту книгу, и искренне надеюсь, что данный эпилог не обманет ни ваших ожиданий, ни… ваших страхов.

Желаю приятного чтения. Я буду с вами до последней страницы, до самого последнего слова.

ПРОЛОГ

Нет, весь великий океан Нептуна

Не смоет эту кровь с моей руки!

Скорей побагровеют волны моря,

Зардеет зелень их.

Портленд, июнь 2001

Сидни Фольстом, судебно-медицинский эксперт и директор портлендского морга, взяла в руки скальпель. Луч утреннего солнца, заглянув в окно, сверкнул на остром как бритва лезвии.

Привычным движением доктор Фольстом отрезала ветку у самого основания и посадила ее в землю. Отступив назад, она осмотрелась. Прилегающая к кабинету небольшая оранжерея была ее гаванью отдыха, растительным спокойствием в царстве мертвых.

— Расти, дорогая, порадуй меня, — пробормотала она, по-матерински ласково поправив черенок.

Растения всех форм и расцветок завладели пространством светлого помещения настолько, что, казалось, сам воздух стал плотнее. Сидни вытерла лоб. Июнь только начался, а на улице уже нестерпимо жарко.

Она ненавидела летний зной.

Теперь тела будут привозить распухшими, сильно разложившимися. Брюшное «зеленое пятно», обычно ограниченное областью правой подвздошной ямки, распространится по всему животу. Липкие организмы будут кишмя кишеть личинками мясной мухи. Нет, лето ей определенно не по душе.

Поморщившись, Сидни натянула зеленый халат и вышла через неприметную дверь в глубине комнаты. Ее ждала работа.

В подвале института судебно-медицинской экспертизы доктор Фольстом мыла руки, пытаясь сосредоточиться. В зеркале отражалась высокая элегантная женщина, в которой остальные видели лишь строгую и высокомерную начальницу с пронизывающим взглядом. В светло-золотистых волосах виднелись седые пряди, которые она с каждым днем ненавидела все больше. Они напоминали не только о том, что ей давно перевалило за сорок, но и о том, что она совершенно одна.

Она решительно вздохнула и, постучав, открыла дверь. Ее лицо мгновенно приняло вежливое выражение.

За дверью ждал молодой человек с аккуратно зачесанными волосами, укрощенными несколькими тоннами лака. Одетый в безумно элегантный бежевый костюм, он перемещался с предельной точностью, будто просчитывая каждое движение. Все в нем выдавало полицейского.

— Мистер Котленд?! — удивленно воскликнула она. — Стало быть, окружной прокурор прислал своего заместителя. Полиция нашего города не соизволит присутствовать на вскрытии?

Бентли Котленд озадаченно вскинул брови и улыбнулся.

— Инспектор Ллойд Митс сейчас изучает место, где был найден труп. Если нам потребуются какие-нибудь сведения, мы сможем связаться с ним в любой момент, — сказал он, доставая мобильный телефон.

Он хочет увильнуть от вскрытия! — подумала Сидни.

В помещении витал лекарственный запах смерти, воздух был пропитан неприятной терпкой смесью безжизненной плоти и антисептиков.

В центре зала над трупом висела мощная хирургическая лампа.

— Ну, так кому же в столь срочном порядке понадобилось вскрытие? — спросила Сидни.

Котленд подошел к трупу. Уже более полутора лет он работал в офисе окружного прокурора и повидал довольно, чтобы не встревожиться, взглянув на розоватое лицо умершего. Он знал, что легендарная бледность покойников не является аксиомой и часто кожа сохраняет свой цвет несколько часов, лишь потом приобретая восковой оттенок.

— Это Иеремия Фишер. Домработница обнаружила его пять часов назад, в постели.

— Инспектор Митс позвонил мне сегодня утром и попросил произвести вскрытие сразу. К чему такая спешка?

Котленд поднял палец, показывая, что как раз собирался об этом заговорить:

— Фишер женат, но мы не нашли никаких следов его супруги. Ни у них дома, ни у него на работе. Мы связались с родственниками, но тщетно. Домработница сказала, что вчера разговаривала с хозяином по телефону и ничего необычного не заметила. Работавший на месте судмедэксперт увидел на его правой ладони след от укуса. Мы хотим установить причину смерти, прежде чем приступим к поискам жены.

— Хорошо. Я проведу вскрытие, чтобы убедиться, что повреждений нет. Но если причина смерти в отравлении, на что очень похоже, то результаты анализов будут готовы только после обеда.

Котленд пожал плечами:

— Чем раньше, тем лучше. Готов поклясться, что мадам Фишер сейчас уже мало что поможет.

Сидни Фольстом натянула перчатки и приступила к предварительному обслёдованию тела: взвешиванию и изучению трупа под микроскопом в поисках незаметных на первый взгляд синяков или ссадин. Она сняла пластиковые пакеты, в которые были завернуты руки и ноги покойного, и внимательно изучила кожу. Она тщательно выскребла грязь из-под ногтей мужчины, надеясь обнаружить в ней фрагменты кожи или запекшейся крови, но безуспешно.

— Следов борьбы нет, — пробормотала она.

Обнаженный Иеремия Фишер лежал на холодном стальном столе. Его рот был слегка приоткрыт. Судмедэксперт внимательно изучила глазные яблоки покойника, надеясь обнаружить в них точечные кровоизлияния, свидетельствующие об удушении.

С точностью и быстротой, свойственными человеку, выполняющему свою работу каждый день, доктор Фольстом вонзила лезвие скальпеля в левую руку Фишера и провела четкую линию по жировому слою мышцы так, что на поверхности не появилось ни одной капли крови.

— Внутренних кровоизлияний тоже нет, — заметила она, раздвигая края плоти.

Обойдя вокруг стола, она сделала такой же надрез на правой руке Фишера. Бентли Котленд следил за ее действиями с нескрываемым отвращением.

Когда лезвие рассекло кожу, рука покойника вдруг задрожала. Пальцы разжались и сжались снова. У Котленда появилось неприятное ощущение, будто Иеремия сжимает кулак, чтобы стерпеть боль.

— Это нормально?

— Что именно? — спросила Сидни Фольстом, поднимая глаза на заместителя окружного прокурора.

— Ну, то, что у него рука шевелится.

Она отступила назад, но не заметила ничего странного.

— Он пошевелил пальцами, — едва слышно промолвил Котленд.

— Вы уверены?

— Конечно! Я жутко испугался!

— Должно быть, я задела его руку и не заметила.

— Было похоже на то, что он сам пошевелился. Может, это посмертный рефлекс?

Доктор Фольстом посмотрела молодому человеку прямо в глаза.

— Маловероятно. Тело уже начало коченеть. Этот человек умер семь или восемь часов назад.

Котленд открыл рот, но возражать не решился. Он сел на стул и достал из кармана жвачку. Но едва положил ее в рот, как сразу выплюнул в упаковку и глубоко вздохнул, изо всех сил стараясь успокоиться.

Сидни приступила к глубокому вскрытию от подбородка до лобка. Отогнув сбоку грудинно-ключично-сосцевидную мышцу, она кончиком пальца пощупала внутреннюю часть шеи. Следов внутреннего кровоизлияния там тоже не было. Обнажив грудину и брюшную полость, она отложила скальпель и взяла новый.

Так она дошла до мочевого пузыря. Затем, воспользовавшись методом Вирхова, Сидни на месте изучила органы и их анатомические связи.

Лезвие, сверкавшее в ярком свете, внезапно остановилось.

Заметив это, Котленд поднял голову.

— Что? Что там такое? — взволнованно спросил он.

Его тревога усилилась, когда он увидел на лице судмедэксперта тень сомнения.

— Это… странно. Кожа только что отреагировала.

Бледный как смерть Котленд с трудом поднялся на ноги.

— Странно, — повторила Сидни Фольстом. — Никогда прежде такого не видела. На бедрах появилась гусиная кожа.

— Гусиная кожа? Та, что появляется, когда нам холодно?

— Нет, это невозможно, но…

Доктор Фольстом положила скальпель на тележку и склонилась над телом. Ее лицо стало белым как снег.

Вдруг плечо покойника задрожало.

От этого движения из его внутренностей выпали несколько зажимов.

После этого Иеремия Фишер застыл.

Дрожа всем телом, Котленд зажал рот рукой.

— Санта Мария Матерь Божья, он что, жив?