Джон Гришэм - Признание

Джон Гришэм

«Признание»

Часть I. Преступление

Глава 1

Едва дворник церкви Святого Марка успел очистить дорожки от выпавшего снега, как на улице показался мужчина с палкой в руке. Хотя солнце стояло уже высоко, дул сильный ветер, и температура застыла на нулевой отметке. На мужчине были рабочие брюки из грубой хлопковой ткани, застиранная летняя рубашка, стоптанные туристические ботинки и легкая ветровка, явно не спасавшая от холода. Однако его, казалось, это ничуть не смущало, и он двигался не торопясь. Мужчина чуть прихрамывал на левую ногу и опирался на палку. Свернув на дорожку, ведущую к церкви, он остановился у боковой двери, на которой было выведено красными буквами «Канцелярия». Он не стал стучать, а дверь была не заперта. Мужчина шагнул внутрь, и в спину ему ударил очередной порыв ветра.

Он оказался в обычном для таких старых церквей помещении, покрытом пылью и загроможденном хламом. На столе в центре комнаты стояла табличка с надписью «Шарлотт Джангер», возле которой сидела женщина.

— Доброе утро, — улыбнулась она.

— Доброе утро, — поздоровался мужчина и добавил, помолчав: — Сегодня очень холодно.

— Это правда, — согласилась она, окидывая его быстрым взглядом. Неудивительно, что без пальто и головного убора ему было некомфортно.

— Полагаю, вы и есть мисс Джангер.

— Нет, мисс Джангер простудилась, сегодня не будет. Меня зовут Дана Шредер, я — жена священника и сейчас просто подменяю Шарлотт. Чем мы можем вам помочь?

Мужчина посмотрел на свободный стул и спросил с надеждой:

— Можно я присяду?

— Ну, конечно, — ответила она.

Он осторожно и медленно опустился на стул, будто каждое движение совершал обдуманно.

— А священник сейчас на месте? — поинтересовался он, посмотрев на большую закрытую дверь слева.

— Да, но у него встреча. Чем мы можем вам помочь?

Дана Шредер была изящной женщиной, с красивой грудью, обтянутой узким свитером. Посетитель видел ее только до пояса — остальное скрывал стол. Ему всегда нравились маленькие хрупкие женщины. Чудесное личико, большие голубые глаза, высокие скулы, миниатюрная и хорошенькая — настоящая жена священника.

Он уже очень давно не прикасался к женщине.

— Мне нужно поговорить с преподобным Шредером, — сказал он и умоляюще сложил руки. — Я был вчера в церкви, слушал проповедь, и мне нужно… наставление.

— Священник сегодня очень занят, — объяснила она, обнажив в улыбке красивые зубы.

— Дело очень срочное, — сказал он.

Дама была замужем достаточно давно, чтобы знать: ее муж никогда не отказывался принять посетителей, даже если о встрече не договаривались заранее. Кроме того, в этот понедельник было действительно очень холодно, а никаких особых планов муж не имел. Несколько телефонных звонков, беседа с молодой парой, которая в последний момент передумала сочетаться браком, обычное посещение больных. Она покопалась в бумагах на столе, нашла анкету и кивнула:

— Хорошо, сейчас я попрошу вас ответить на несколько вопросов, и мы посмотрим, что можно сделать.

— Спасибо, — поблагодарил мужчина, слегка поклонившись.

— Имя?

— Тревис Бойетт. — Фамилию он привычно произнес по буквам. — Дата рождения: 10 октября 1963 года. Место рождения: Джоплин, штат Миссури. Разведен, детей нет. Адреса нет. Работы нет. Будущего нет.

Дана лихорадочно искала нужные графы, стараясь удержать в голове услышанное. Его ответы не совсем соответствовали скупым вопросам маленькой анкеты.

— Хорошо, — сказала она, записывая. — Насчет адреса… Где вы сейчас живете?

— В настоящее время я нахожусь в ведении Канзасского управления исправительных учреждений. Я приписан к «Дому на полпути»[1] на Семнадцатой улице в нескольких кварталах отсюда. Сейчас прохожу период адаптации. После нескольких месяцев в этом заведении здесь, в Топеке, я стану свободным человеком с пожизненным статусом условно-досрочно освобожденного.

Рука с ручкой замерла, но Дана продолжала смотреть на листок. У нее пропало всякое желание продолжать расспросы, однако она чувствовала, что выбора нет. Надо же чем-то занять время, пока они ждут!

— Хотите кофе? — спросила она, чтобы разрядить обстановку.

Бойетт надолго задумался, будто взвешивая, как лучше ответить.

— Да, спасибо. Черный и немного сахара.

Дана вышла из комнаты за кофе. Он внимательно посмотрел ей вслед, задержав взгляд на круглых ягодицах, скрытых просторными брюками, и отметил стройные ноги, покатые плечи и даже то, что волосы стянуты в конский хвост. Рост — пять футов три, а может, четыре дюйма, вес — максимум сто десять фунтов.

Когда она вернулась, Тревис Бойетт продолжал сидеть на том же месте. Его руки были сложены как у монаха; черная деревянная палка лежала на коленях, а взгляд устремлен на стену напротив. Маленькая, абсолютно круглая голова была выбрита и блестела, и Дана даже легкомысленно задумалась почему: то ли он рано облысел, то ли ему так просто нравилось. Слева на шее посетителя темным пятном выделялась жутковатая татуировка.

Он взял кофе и поблагодарил. Она снова устроилась за разделявшим их столом.

— Вы лютеранин? — спросила она, взяв ручку.

— Я бы не сказал. Вообще-то я не принадлежу ни к какой конфессии. Никогда не испытывал потребности ходить в церковь.

— Но вчера вы были на службе. Почему?

Бойетт держал кружку обеими руками у самого подбородка, что делало его похожим на мышь, которая грызла сухарь. Если ответ на простой вопрос о кофе занял столько времени, то о причине посещения церкви он, должно быть, станет размышлять не меньше часа. Он сделал глоток и облизнул губы.

— Как вы считаете, когда преподобный сможет меня принять? — наконец спросил он.

«Не так быстро», — подумала Дана, теперь уже тяготившаяся его обществом и желавшая как можно скорее вверить его заботам мужа. Посмотрев на часы на стене, она ответила:

— Теперь уже ждать недолго.

— А мы можем просто молча посидеть и подождать? — вежливо поинтересовался он.

Дана, конечно, сразу поняла, чем вызвана эта просьба, и решила, что молчание и ее вполне устроит. Однако вскоре любопытство взяло верх.

— Конечно, только последний вопрос. — Она посмотрела на анкету, делая вид, что нужная графа так и осталась незаполненной. — Сколько времени вы провели в тюрьме?

— Половину жизни, — неожиданно быстро ответил Бойетт, будто ему приходилось произносить эту фразу по пять раз на дню.

Дана что-то записала и, подвинув к себе клавиатуру, набрала текст электронного письма: «Здесь сидит какой-то уголовник, который хочет с тобой поговорить. Готов ждать, сколько потребуется. По виду довольно безобидный. Сейчас пьет кофе. Постарайся освободиться поскорее».

Через пять минут дверь открылась, и из нее, вытирая слезы, вышла молодая женщина. За ней показался бывший жених, который умудрялся одновременно и хмуриться, и улыбаться. Они проследовали мимо Даны, не проронив ни слова, а Тревиса Бойетта вообще не заметили.

Едва за ними закрылась дверь, Дана повернулась к Бойетту.

— Одну минуту, — сказала она и скрылась в кабинете мужа, чтобы ввести его в курс дела.

Преподобному Киту Шредеру было тридцать пять лет, десять из которых прошли в счастливом браке с Даной, родившей ему троих сыновей. Уже два года Кит являлся настоятелем церкви Святого Марка, а до этого служил в одном из приходов Канзас-Сити. Отец Кита, уже вышедший на пенсию, тоже был лютеранским священником, и сам он с детства мечтал пойти по его стопам. Он вырос в небольшом городке возле Сент-Луиса, учился в местных школах и никогда не покидал пределов Среднего Запада, если не считать поездки в Нью-Йорк вместе с классом и медового месяца, проведенного во Флориде. Прихожане его любили, хотя порой бывали и неприятности. Самая большая произошла после снежной бури в прошлом году, когда он пустил бездомных на ночлег в подвал церкви. После того как снег растаял, кое-кто из бездомных решил задержаться, и городские власти вызвали Шредера в суд, обвинив в незаконном использовании помещения. Появившаяся в газете статья об этом его отнюдь не порадовала.

Вчерашнюю проповедь он посвятил прощению — тому, как Господь в своем бесконечном милосердии отпускает нам самые тяжкие грехи. Грехи Тревиса Бойетта действительно были ужасными. За совершенные преступления он наверняка заслуживал вечных мук и смерти, да и сам не сомневался, что недостоин прощения. Но ему было любопытно.

— К нам уже не раз заходили постояльцы «Дома на полпути», — сказал Кит. — Несколько раз я проводил там службу. — Они сидели в обитых тканью креслах в углу кабинета как два старых приятеля. В декоративном камине, украшавшем кабинет, «горели» декоративные дрова.