Эрик ван Ластбадер - Завет

Эрик ван Ластбадер

«Завет»

Посвящается Виктории и моим цветочкам.

Вдохновение приходит разными путями.

Выражаю благодарность: Дороти Даннет, чей цикл «Никколо» познакомил меня с историей Трапезунда; городу Венеция; Кристоферу Коредону и Энн Уильямс, составителям «Словаря средневековых слов и выражений»

Пролог

Август 1442 года,

Сумельский монастырь, Трапезунд

В жаркий послеполуденный час знойного дня середины лета трое монахов-францисканцев ордена миноритов-гностиков осторожно пробирались через заросли, пройдя дозором уже около половины дневного маршрута. Они молча радовались пестрым теням и спасительному изумрудному сумраку, царившим под ветвями деревьев в густой чаще леса вокруг Сумелы, где в настоящее время укрылся от преследования орден. Монастырь, основанный во времена правления Феодосия I греческой православной конфессией, с которой у ордена всегда были особые отношения, идеально подходил в качестве убежища для вынужденного и довольно безнадежного уединения.

На монахах были простые сутаны из некрашеного муслина, что соответствовало принятой ими аскезе, однако вооружены они были серьезно — мечи, кинжалы, луки. Это были стражи, знакомые с оружием и приемами рукопашного боя столь же хорошо, как с проповедями Христа и святого Франциска. Их священный долг состоял в том, чтобы охранять прочих членов ордена, и в первую очередь тех, кто принадлежал к внутреннему кругу, Haute Cour, — совету посвященных высшей ступени, правящих орденом.

Нещадно палящее солнце, неторопливо склоняясь к горизонту, раскалило к этому часу даже прохладный горный воздух; сквозь одеяния монахов проступали пятна пота, влага стекала по бокам от подмышек, струилась по широким спинам. Свой путь среди труднопроходимых зарослей вдоль западной границы вверенной им территории стражи, казалось, совершали так же, как и ежедневные троекратные молитвы, — в полном сосредоточении, всецело внимая происходящему, тщательно выверяя каждый шаг, словно совершая раз и навсегда установленный ритуал.

Близился к исходу седьмой час обхода. Мышцы стражей ныли от усталости. Позвонки хрустели всякий раз, когда монахам приходилось нагибаться, изучая очередной след или отпечаток на земле; необходимо было удостовериться, что след оставлен животным, а не человеком. Выучка заставляла их быть осторожными; история ордена учила тому же. На протяжении очень долгого времени ордену угрожала опасность со стороны Папы и его «железного кулака» — рыцарей священной крови святого Клемента. После первого крестового похода 1095 года рыцари обосновались на острове Родос. Близость тайной обители ордена к Святой земле, отныне кишащей врагами, стала небезопасной. Но монахи прекрасно знали, что надежнее всего прятать сокровище у всех на виду. За полтора года пребывания ордена в Сумеле ни один из рыцарей святого Клемента не приблизился к монастырю. Изначально монастырь принадлежал императору Юстиниану, затем — Комнинам, императорской династии Трапезунда, расположенного на юго-западном побережье Черного моря, в восьми днях пути по морю из Византии, на границе с Анатолией, где проходил исключительно доходный караванный путь в Исфахан и Тебриз…

Перед выходом на открытое место трое стражей остановились, чтобы выпить воды и съесть по куску пресного хлеба. Жесткая дисциплина не позволяла им разговаривать даже во время этих мгновений относительного отдыха; с лиц так и не сошло напряжение, взгляды не утратили цепкости. Жуя хлеб, они изучали расстилавшийся впереди небольшой луг, залитый красноватым светом клонящегося к закату солнца. Прикрыв глаза руками и прищурившись, они всматривались в нестерпимое сияние.

Над луговиной, радостно щебеча, стремительно носились в воздухе птицы, приглушенно жужжали насекомые, сновали туда-сюда бабочки и пчелы. Безжалостное солнце продолжало раскалять и без того сухой, обжигающий воздух. Неожиданно в подлеске, ярдах в пятидесяти от места привала монахов, раздался короткий шорох. Стражи застыли на своих местах, неподвижные, настороженные, лишь сердца продолжали стучать, да капли пота, собираясь у воротов, ручейками стекали вниз по спинам. Шорох повторился, на этот раз ближе, и один из монахов припал к земле, до упора натягивая тетиву лука; железный наконечник, нацеленный на заросли вдоль опушки, замер в боевой готовности.

Из подлеска выскочило крошечное пушистое существо, и лучник облегченно улыбнулся. Всего лишь безобидный зверек, рыскающий вдоль опушки в поисках пищи. Один из напарников стража едва слышно усмехнулся и протянул руку к туго натянутому луку, словно для того, чтобы опустить его вниз.

Он так и не успел этого сделать. Короткий неприятный жужжащий звук на мгновение перекрыл убаюкивающее стрекотание насекомых; в воздухе сверкнула арбалетная стрела и пробила грудь стража, отбросив его на несколько шагов. Монах упал и остался лежать в тени с раскинутыми руками. Лучник, так и не поднявшийся с колен, яростно натянул тетиву, целясь в невидимого врага, но не успел он выстрелить, как вторая стрела, вылетев из ослепительного солнечного сияния, пронзила его шею. Страж опрокинулся на спину, отпустив тетиву, и его стрела ушла в небо по широкой дуге.

Фра Мартин, забрызганный кровью своих братьев, бросился на землю, вытащив меч, и попытался собраться с мыслями. Его товарищи были мертвы; неведомый убийца расправился с двумя стражами всего за несколько секунд… По тому, как упали убитые монахи, он смог точно определить, откуда стреляли.

Теперь необходимо было принять решение. Он мог попытаться, держась в тени, обойти луговину и подобраться к нападавшим с другой стороны. Оставив слепящее солнце за спиной, он вступит в схватку с рыцарями и отомстит убийцам братьев. Но не разумнее было бы как можно скорее вернуться в монастырь, предупредить великого магистра и, взяв подкрепление, отправиться на облаву? Невидимый враг, так хитроумно использовав бьющий в глаза стражам солнечный свет, по-прежнему оставался в выгодном положении. Возможно, нападать на него сейчас, в одиночку, чересчур опрометчиво…

Как бы то ни было, если убийца и в самом деле был рыцарем святого Клемента, он, несомненно, опознал в своих жертвах монахов ордена миноритов-гностиков. Если рыцарь не станет медлить и отправится на Родос с известием о местопребывании ордена, вскоре здесь появится настоящее войско. Рыцари пойдут на приступ, бросив все силы, и тогда монахам не устоять. Нет, нельзя тратить время на возращение к монастырю за подкреплением, понял фра Мартин. Необходимо немедленно разыскать врага, выяснить, кто он такой, и предать его смерти, чтобы он не смог рассказать рыцарям о тайном убежище ордена…

Фра Мартин хорошо ориентировался в лесу. Он помнил, что сразу же за открытым участком начинается крутое, извилистое ущелье с отвесными обнаженными склонами, уходящее в направлении изобильного Трапезунда, к берегу Черного моря. Забирая влево, монах описал неровный полукруг, не спуская глаз с залитой солнцем луговины. Трава шелестела то тише, то громче под порывами ветра. С мечом наготове фра Мартин бесшумно крался вдоль опушки.

Проворный стриж присел на ветку у него над головой и склонил головку набок, будто разглядывая монаха. Внезапно птица шумно вспорхнула. Сию же секунду фра Мартин, почувствовав зловещий холодок в затылке, перекинул меч в левую руку и замахнулся. Меч очертил широкую плоскую дугу, стальное лезвие вошло в живую плоть, круша кости, и монах услышал отчаянный крик прежде, чем успел опознать в противнике рыцаря святого Клемента. Рыцарь пошатнулся и, в свою очередь, взмахнул мечом, намереваясь раскроить монаху голову, фра Мартин нырнул под удар, схватил противника за руку и всадил меч по самую рукоять ему в живот. Рыцарь с ненавистью уставился на него налитыми кровью глазами. Рот его растянулся, обнажая зубы, и послышался жуткий смех, перешедший в предсмертный хрип.

Фра Мартин отшвырнул труп в сторону. Перед лицом очевидной опасности он с еще большей осторожностью продолжил путь вдоль ущелья. Все его чувства обострились до предела. Возможно, по лесу рыскают, выслеживая жертвы, другие рыцари. Значит, ему придется самому стать охотником…

Довольно скоро он оказался возле участка, пострадавшего во время последней грозы. Буря повалила огромное дерево, вывернув его с корнями; еще несколько деревьев были частично вырваны из земли, которую теперь покрывали, точно свежие раны, гигантские красноватые пятна обнаженной почвы. Теперь монах мог заглянуть в глубь ущелья — по сути дела, единственной дороги, соединявшей Сумелу с остальным миром.

При виде открывшейся внизу картины кровь похолодела у фра Мартина в жилах. По направлению к монастырю, последнему оплоту его ордена, слаженными рядами двигались рыцари. Он допустил роковую ошибку. Убийцу, атаковавшего его и его товарищей, послали вперед, чтобы уничтожить дозорных. Наверняка лазутчиков было больше, и остальные стражи тоже подверглись нападению. Рыцари собирались захватить их врасплох…