Михаил Март - Мертвецы не тоскуют по золоту Страница 75

— Но мы же уезжаем. Мы все решили.

— Я хочу повидаться с ним.

— Рехнулся?

— Ты же видишь, мне прет хорошая карта. Я хочу обезопасить нас. Ты утверждаешь, что можешь найти его.

Настя грызла ногти и молчала. Она не могла принять такое рискованное предложение. Ее опять охватил страх.

Полночь того же дня.

Воскрешение мертвецов

Рыжий появился в зале ожидания междугородней. Вызов все же пришел, и его попросили пройти в кабину. В трубке послышался знакомый голос Ксюши. Он хотел назвать ее настоящим именем, но не решился. Пусть чувствует себя уверенной и защищенной.

— Митенька, сама я с тобой встретиться не смогу. Обстановка не позволяет. В скверик придет один паренек, ему можешь доверять. Но если ты его тронешь, то лучше не ищи меня. Я сама натравлю на тебя псов.

— Зачем он мне нужен?

— Он сам тебе все скажет. Эта встреча нужна тебе, а не ему.

В трубке раздались короткие гудки.

Дмитрий Забелин прошел знакомой дорожкой вниз по переулку и сел на скамейку. Через несколько минут к нему подсел молодой красавчик с холеной мордашкой и бегающими глазками. "Смелый парень, — подумал Рыжий. — Немалых сил ему стоило подойти сюда".

— Вот что, Митя. Я здесь по просьбе твоей знакомой. Она считает, что за ней наблюдают, и не хочет подводить тебя. — Он протянул Забелину его фотографию из личного дела. — Этот снимочек есть у каждого легавого. Ты объявлен в розыск. Смерть полковника Суханова тебе не простят. Вокзалы, шоссе, аэропорты перекрыты. Ищи лазейку, уходить надо. Как, куда, не знаю.

Максим достал из кармана два паспорта.

— Перед отпуском ребята сдали удостоверения в кадры и получили паспорта. Один из них на имя Романа Сироткина. Его сейчас ищут. Парень ушел из дома и не вернулся. Второй документ на имя Эдуарда Чайки. Этого не ищут. Его жена слиняла. Оба лежат в могиле. Их можно искать всю жизнь, но найти невозможно. Попробуй использовать один из паспортов. Это шанс.

Рыжий выбрал паспорт Эдуарда Чайки, другой Ветров убрал в свой карман.

— А как же Ксюша?

— Забудь о ней. Ей собственную шкуру спасать надо.

— Пожалуй, я ее еще вспомню. Она не выполнила свои обязательства, а я стал козлом отпущения. Слишком большой котел каши мы заварили. Одному не расхлебать.

— Это меня не касается. Я выполнил ее пожелание помочь тебе, и я помог. В твоих силах воскресить Эдуарда Чайку.

— Боитесь, меня загребут и я рот открою. Жаль, что в тот день у меня бинокль слабый оказался. Не думал, что Яуза такая широкая речка.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, капитан Забелин, но советую смотреть на вещи реально. У меня на Петровке свой человек, и я ситуацию знаю. Топор над тобой висит. Не о том ты сейчас думаешь.

— Я думаю, что тайну золота ты только один знаешь. От остальных, кроме паспортов, ничего не осталось. Убивать тебя рано. Молодец Ксюша, вычислила она тебя и в оборот взять сумела. Борька Коновалов был крепким орешком, его она расколоть не сумела... Ну ладно, я с тобой не прощаюсь. Бог даст, свидимся. А за помощь и информацию спасибо. Но не думай, что откупился от меня.

— Прощай, Эдик.

Рыжий ушел. Максим смотрел ему вслед и старался запомнить его походку: что-то в ней было характерное.

Ранним утром следующего дня самолет рейсом Москва-Ленинград вылетел точно по расписанию. Лайнер уносил на своих крыльях безумных авантюристов Максима Ветрова и Анастасию Болышкову к берегам Финского залива. Они верили в свою счастливую звезду. Они хотели порвать с прошлым.

Так ли это просто? Где-то на Таганке жил запуганный журналист. Где-то суетился влюбленный доктор с перевязанной головой, а в тени ночных подворотен скрывался рыжий убийца. Шло время, росли дети погибших, и вдовы ничего не забывали.

Дело об ограблении века так и не получило огласки. Спустя годы его сдали в архив, а в памяти ветеранов уголовного розыска оно осталось грязным пятном, и редко кто хотел вспоминать о нем.

Глава пятая

1

Телефон зазвонил в половине первого ночи. Трифонов поднял трубку и, не включая света, буркнул:

— Слушаю.

— Александр Ваныч, Куприянов беспокоит. На шоссе возле побережья обнаружен труп Ветрова. Машина за вами вышла. Бригада уже на месте.

Трифонов выругался и сбросил с себя одеяло.

— Эх, Сычев, Сычев! Где же твоя теория? Проморгали. Круг замкнулся.

Несколько секунд он сидел на кровати, затем включил настольную лампу и резко встал. Он собрался быстро и тихо, стараясь не разбудить старого друга. Машина подъехала через десять минут, а спустя двадцать он уже находился на месте происшествия.

"Мерседес" Ветрова стоял у обочины на шоссе. Тут же стояла машина "скорой помощи" и две милицейские. Фары освещали всю площадку, на которой работали эксперты. По другую сторону в одиночестве стоял автомобиль Эдуарда Чайки. Директор "Феникса" сидел на заднем сиденье и курил.

Трифонов прошел через оцепление и приблизился к "мерседесу", возле которого копошился медэксперт и майор Дмитриев.

— Глупая смерть, — сказал врач. — Проклятие рода Ветровых все еще не находит своего завершения. И все это в течение двух месяцев.

Трифонов заглянул в салон машины. Мертвец сидел за рулем. Вместо головы месиво, стекла, сиденья, пол были покрыты кровью и тканями головного мозга.

— Когда это произошло, Прохор Петрович?

Врач ответил с уверенностью:

— Два часа назад.

Подошедший Куприянов добавил:

— Сосед возвращался домой около половины двенадцатого и заметил машину. Свет в салоне горел. Правая передняя дверца была открыта.

— Художник?

— Он самый. Приехал домой и тут же позвонил нам.

— Жене Ветрова сообщили?

— Здесь она. Сидит в "скорой помощи". Ее корвалолом откачивают. Чайка тоже приехал.

— Вижу. Кто его вызвал?

— Я позвонил. Хотел убедиться, что он на месте. Застал его в кабинете. Ему добираться не меньше сорока минут. Я засекал время.

— Соображаешь.

Трифонов скрипнул зубами и направился к "рафику" с красным крестом.

Дмитриев нагнал его на полпути. Трифонов остановился.

— Из чего его шарахнули?

— На земле, возле открытой дверцы, найдены две металлические гильзы двенадцатого калибра. Обшивка сиденья, подлокотники и панель приборов усеяны картечью. Били в упор, из двух стволов прямо в голову.

— Судя по всему, Ветров сам остановил машину и подкатил к обочине. Убийца открыл дверцу и вместо приветствия открыл пальбу.

— Похоже на правду.

— Но он же не таксист, попутчиков собирать на дороге не будет. Стрелял кто-то свой и этот свой знал, когда Максим появится на дороге. Не будет человек без толку разгуливать по шоссе с ружьем в руках. Так, майор?

— Согласен. Нужно все ружья Ветрова на экспертизу отправить.

— Хорошая мысль. Отправь на виллу ребят, пусть опишут все оружие и боеприпасы. Хозяин погиб, и мы можем конфисковать коллекцию. Действуй.

Трифонов зашел в салон машины. Вика сидела на носилках и плакала. Воздух пропитался ментолом. Рядом сидел санитар. Увидев Трифонова, мужчина вышел.

— Кто вас сюда вызвал, Виктория Юрьевна? Возьмите себя в руки и постарайтесь ответить на мои вопросы. Я не верю, что смерть новоиспеченного мужа вас удивила. Пора привыкнуть к похоронам.

— Я готовила ужин... Ждала Максима... Он позвонил мне из города в девять вечера и сказал, что скоро будет. Жду-жду, а его нет и нет. Тут Илья звонит. Несчастье, говорит, Максим погиб. Его машина в полутора километрах от дома стоит. На шоссе. Тут я уже ничего не соображала. Бросила трубку и побежала бегом... А когда я его увидела...

Женщина вновь зарыдала.

— В котором часу позвонил Сироткин?

— В пятнадцать минут двенадцатого.

— Вы смотрели на часы?

— В десять часов звонили из Москвы, междугородняя. Какой-то мужчина просил к телефону Максима Данилыча. Я ответила, что он должен скоро приехать. Через полчаса он вновь перезвонил. Я сказала, его еще нет. Ровно в одиннадцать он сделал третью попытку. Не успела я отойти от аппарата, как позвонил Илья.

— Кто, кроме вас, находился в доме?

— Никого. Пока мы были в отпуске, Недда от нас ушла. На столе лежала записка: "Мне здесь делать нечего!" Ключи, деньги, что ей оставил муж перед отъездом, лежали рядом. Калитку она захлопнула, но дом оставался открытым. Так что мы остались вдвоем.

— Вас кто-то навещал?

— Нет. Мы приехала три дня назад, и все эти дни Максим проводил в городе, улаживал дела с какой-то фирмой. На работу ему еще не скоро выходить. Пару раз я видела почтальона, и один раз заглядывал Илья. Интересовался новыми партнерами в преферанс.

— Вы по любви вышли замуж?

— Нет. О любви речи не было. Я его глубоко уважала. И мне его по-человечески жаль. Добрый, умный, но несчастный человек. Я хотела ему добра.

— Значит, по расчету?

— Тут нет ничего зазорного. Когда женщине делает предложение такой человек, то редко кто отказывается.