Сергей Богданчиков - Происхождение марксистской психологии

Богданчиков С. А.

Происхождение марксистской психологии. Дискуссия между К.Н. Корниловым и Г.И. Челпановым в отечественной психологии 20-х годов

ПРЕДИСЛОВИЕ

В истории науки, как и в памяти отдельного человека, есть события прошлого, которые нельзя просто так забыть, вычеркнуть навсегда или сделать вид, что их не было вовсе – в той или иной форме, так или иначе они все равно, как нас убеждает практика психоанализа, находят дорогу к настоящему. Именно к такого рода событиям следует отнести, с нашей точки зрения, тему марксизма в истории отечественной психологии.

Идея о построении особой «марксистской психологии» красной нитью проходит через всю историю отечественной психологии советского периода. Как бы мы сейчас не относились к этой идее или вообще к вопросу о значении марксизма для психологии, в любом случае наши оценки должны быть эмпирически обоснованными. Собственно этим и определяется главная задача данной книги – осуществить адекватную историко-научную реконструкцию истоков марксистской психологии, попытаться выяснить, как там было «на самом деле», показать фактически, с чего все начиналось, чтобы затем уже на этой основе строить суждения и давать оценки.

Разумеется, мы хорошо понимаем, что полемика между К.Н. Корниловым и Г.И. Челпановым и по содержанию, и по временным рамкам была только частью проходившей в СССР на всем протяжении 20-х годов обширной общенаучной дискуссии о значении марксизма для психологии. В той или иной мере участниками бескомпромиссных споров (как в устной форме, так и в печати) были М.Я. Басов, В.М. Бехтерев, П.П. Блонский, Л.С. Выготский, Э.С. Енчмен, Ю.В. Португалов, М.А. Рейснер, В.Я. Струминский, Ю.В. Франкфурт, П.О. Эфрусси и многие другие психологи и представители смежных наук, ставившие и обсуждавшие, впрочем, вопросы не только чисто психологические, но и на стыках психологии с другими науками, областями знания и сферами практики – биологией, физиологией, рефлексологией, педологией, социологией, философией, физикой, политикой, идеологией и т.д. Воссоздать и проанализировать всю эту картину, осуществить многоплановую реконструкцию всего начального этапа развития советской психологии как марксистской науки – ее становления под флагом марксизма в течение 20-30-х годов – тема дальнейших исследований, требующая больших (и, безусловно, коллективных) затрат времени и творческой энергии.

Представленные в данной книге материалы являются результатом наших многолетних историко-научных исследований проблемы «психология и марксизм». Поэтому вполне естественно, что некоторые из этих материалов в той или иной форме (в виде тезисов или статей) ранее уже нашли отражение в ряде наших публикаций 1991-1999 гг. Основная идея данной книги в развернутом виде впервые прозвучала в 1993 г. в нашей кандидатской диссертации «История проблемы «психология и марксизм» (дискуссия между К.Н. Корниловым и Г.И. Челпановым в отечественной психологии 20-х годов)», а в сокращенном варианте – в статье «Дискуссия между К.Н. Корниловым и Г.И. Челпановым в 1923-1927 гг.: схема и факты» (Психологический журнал. 1996. Т. 17. № 6).

Автор считает своим долгом выразить глубокую благодарность доктору психологических наук, профессору кафедры общей психологии факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова Антонине Николаевне Ждан, а также О.В. Гордеевой, В.А. Кольцовой, А.А. Никольской, И.Е. Сироткиной, Е.Е. Соколовой, О.К. Тихомирову, В.В. Умрихину – всем тем московским психологам, чья помощь, поддержка, критические замечания и дружеское участие во многом способствовали появлению на свет данной работы.

ГЛАВА 1. ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ ДИСКУССИИ МЕЖДУ К.Н. КОРНИЛОВЫМ И Г.И. ЧЕЛПАНОВЫМ

Сударь, я делаю вам официальное предложение: вступить в ряды нашего подразделения корректировщиков истории. Я сразу хочу сказать главное. Это очень жестокая профессия. Она потребует такого напряжения совести, что вы тысячу раз пожалеете о своем согласии. Мы ею занимаемся вынужденно…

Предлагаемый историком вариант реконструкции прошлого приобретает свою истинную ценность, только будучи соотнесенным с тем, что уже было сделано другими исследователями, работавшими в той же области и над той же проблемой. Поэтому прежде чем непосредственно обращаться к работам К.Н. Корнилова и Г.И. Челпанова, мы должны получить ясное представление о том, какое отражение дискуссия между этими учеными нашла в работах отечественных историков психологии, в чем состояли основные тенденции, приведшие к современным представлениям о дискуссии. С этой целью мы предприняли изучение отечественной историографии дискуссии. В поле нашего внимания оказались работы Б.Г. Ананьева, В.А. Артемова, Л.С. Выготского, П.И. Иванова, Г.С. Костюка, Н.К. Индик, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурии, А.В. Петровского, С.Л. Рубинштейна, Н.А. Рыбникова, А.А. Смирнова, М.В. Соколова и Б.М. Теплова, опубликованные в 20-80-е годы, т.е. относящиеся к советскому периоду нашей истории; в общем виде мы касаемся и работ, опубликованных в 90-е годы. Все эти работы мы рассматриваем в хронологическом порядке, реконструируя, таким образом, историю изучения дискуссии между Корниловым и Челпановым отечественными исследователями. Мы не затрагиваем работ зарубежных исследователей, считая это задачей отдельного исследования. Отметим лишь, что в переведенной на русский язык работе [16] ее автор Л. Грэхэм в разделе, специально посвященном психологии, ничего не пишет о дискуссии между Корниловым и Челпановым, упоминая лишь о критике идей Корнилова со стороны В.Я. Струминского [16, с. 169-170].

Данная глава состоит из четырех параграфов. Первые три из них посвящены анализу того, как дискуссия между Корниловым и Челпановым представлена в работах отечественных исследователей, начиная со статьи Л.С. Выготского 1927 г. [13] и заканчивая работой А.В. Петровского 1984 г. [48]; кроме того, в конце третьего параграфа говорится о современных работах, опубликованных на протяжении 90-х годов.

Четвертый параграф является обобщающим, т.к. речь в нем идет об основных чертах и тенденциях историографии дискуссии, выявленных в ходе анализа. По-видимому, некоторые из этих черт и тенденций можно считать присущими отечественной психологической историографии советского периода в целом.

§ 1. Оценки дискуссии между К. Н. Корниловым и Г.И. Челпановым, содержащиеся в работах 20-30-х годов

Первой работой, в которой прозвучала историческая оценка марксистской психологии Корнилова после окончания дискуссии с Челпановым, является, с нашей точки зрения, статья Л.С. Выготского «Психологическая наука», опубликованная в 1928 году в юбилейном сборнике «Общественные науки СССР» [13]. Статью Корнилова, также опубликованную в 1927 г. [32], мы рассматриваем как одну из последних работ, завершающих дискуссию, а работа Выготского «Исторический смысл психологического кризиса» [14], в которой достаточно много места уделено дискуссии между К.Н. Корниловым и Г.И. Челпановым, заслуживает, с нашей точки зрения, особого рассмотрения, поскольку в свое время она так и осталась рукописью и была опубликована только в 1982 г. (в ходе нашего анализа мы ограничились несколькими высказываниями Выготского из этой работы).

Хотя в статье Выготского «Психологическая наука» [13], как и во многих последующих работах «юбилейного жанра», конкретно о дискуссии речь не идет, тем не менее в ней можно найти оценку первых работ, в которых Корнилов выдвинул свои марксистские идеи и выступил с критикой взглядов Челпанова. Оценивая путь, пройденный советской психологией за десять лет (1917-1927), Выготский писал: «В 1923 г. на Всероссийском съезде по психоневрологии К. Корнилов сделал доклад «Современная психология и марксизм», в котором указал на необходимость применить метод диалектического материализма к психологии … На II Всероссийском съезде по психоневрологии в 1924 г. в Ленинграде были К. Корниловым формулированы основные принципы марксистской психологии, на основе которых началась теоретическая и экспериментальная разработка отдельных психологических проблем. Этим был сделан решительный, исторический поворот в развитии психологии. Психология осознала себя как марксистскую дисциплину. Она сознательно вошла в «железный инвентарь материалистической идеологии», сознательно стала на службу революции. Вместе с тем она вступила на единственный путь, который обеспечивает осуществление психологии как науки» [13, с. 38].

В словах Л.С. Выготского мы видим в целом высокую оценку основной идеи Корнилова – о возможности и необходимости построения марксистской психологии. Вместе с тем, говоря о том, что Корнилов «защищал» свои новаторские идеи, Выготский не указывает конкретно, против кого и насколько успешно боролся Корнилов. Спорность, дискуссионность при превращении психологии в марксистскую дисциплину подразумевается и принимается как должное, но не уточняется и не анализируется. Сама идея Корнилова дается в предельно общем виде, и у Выготского мы не находим какой-либо критики этой идеи по существу и в деталях. Любопытно, что Выготский не указывает автора слов, поставленных им в кавычки. Скорее всего выражение «железный инвентарь материалистической идеологии» взято из статьи Н.И. Бухарина, который в 1923 г. отмечал: «Исходные методологические пути и результаты исследований проф. Павлова есть орудие из железного инвентаря материалистической идеологии» [12, с. 225].