Константин Золотовский - Бешеная акула

К. Д. Золотовский

Бешеная акула (Рассказы)

Бешеная акула

— Еще совеем молодым водолазом впервые встретил я настоящую, крупную акулу в Белом море.

Правда, не под водой. Ее поймал тральщик. Пришел я посмотреть.

Огромная акула лежала на палубе и, выгибаясь, била, упругим хвостом. Вокруг толпилась команда. Один матрос протягивал акуле конец палки. Маленькие злые глазки акулы поблескивали, она пыталась перевернуться вверх брюхом и укусить, кого-нибудь из матросов. Наконец она изловчилась, цапнула протянутую палку и перекусила ее, как спичку.

Маленький черноглазый кок тральщика поднял с палубы откушенный конец палки толщиной в его руку, и удивленно почмокал губами.

Когда акулу утащили, куда-то в трюм, я зашел в каюту к тралмейстеру. Тралмейстер был человек богатырского роста, белокурый и степенный. Мы были с ним уже немного знакомь и разговорились. Тралмейстер рассказал мне, как он впервые ловил акул.

— Был я тогда матросом на китобойном судне, которое мы купили в Америке, — рассказывал тралмейстер. — Судно это было целый завод. Чтобы не итти к себе в СССР пустыми, испробовали мы тут же, в Великом океане, наши гарпуны: поймали кита. Накинули ему петлю из цепей на хвост, потому что в хвосте у него страшная сила, потом подошли на шлюпке и рыбными ножами отсекли ему плавники хвоста. В это время из глубины вышли акулы. Вода прозрачней слезы. Глядим: как врежут они зубы в кита, так целая яма, полтонны недочет. Разрешили нам наказать акул. Загнули мы в мастерской большие стальные крючки, поджарили тюленя, нацепили на удочки по пуду пахучего мяса и кинули.

Враз одна съела и попалась. А другая час около крючка кружилась, наконец замутилась у ней башка от запаха, она и хапнула — вытянули и эту. Ну, мясо ее не интересно: нехорошее. Вырезали ее пасть, а зубы у нее белые, защелкиваются, как замки. Из плавников акульих клей сварили, жир ее растопили для какого-то лекарства. А кожу отдали одному матросу, специалисту по этому делу. Из акульей кожи добрые сапоги выходят, сумочки, пояса, чемоданы.

Пока мы стояли, подобралось акул к нашему судну не знаю сколько. Чуют они запах за три километра. Нюх прямо удивительный у них! Запахи вода растворяет, а морские течения разносят эти запахи далеко под водой.

Целую неделю акулы за нами шли с разинутыми пастями и глотали всякий мусор с судна.

Им что ни кинь! Бросали для смеха пустые консервные банки; жиром смажем — и за борт, а та хап — и проглотит.

Я после был в плавании у Филиппинских островов. Туземцы там, ныряльщики, добывают губки и раковины, тем и живут. Ну и калек среди них: у кого руки нет — одна культяпка, у другого нога — на палке подпрыгивает.

В тех местах из-за акул и не купались — на палубе душ устраивали.

А вот водолазов в костюме, я слышал, акулы совсем не трогают.

Или запах резины им нехорош, или стесняются?

Да и где водолаза схватить: с головы — медь, с ног — свинец, а остальное — резина.

Давно рассказывал мне это бравый тралмейстер. Примерно лет девять назад. А теперь я и сам, поработав в дальневосточных морях, убедился в том, что акулы хватают купальщиков, пополам перекусывают, но никогда не нападают на водолазов. Они жадны, издалека чуют, нахальны, любопытны, но трусливы. Из любопытства подходят они близко к водолазу, но только пусти в них золотником пузырей — они и бежать.

Необычайный случай с акулой, о котором я хочу рассказать, произошел в дальневосточной партии Эпрона. Эта необыкновенная история случилась с тремя моими приятелями водолазами, с которыми я жил на одной базе.

Работали водолазы на затонувшем судне «Красный партизан».

Работали с двух новеньких моторных самоходных, баркасов.

Меж баркасов стояла пузатая баржа. Водолазы на дне стропили груз, а баржа длинным крамболом тянула груз наверх и отпускала в свои просторные трюмы.

Груз был ценный: оборудование для нефтяных промыслов.

Соленая вода быстро портила груз, и поэтому водолазы непрерывно работали днем и ночью.

Лучше всего работал баркас старшины Криволапова с водолазами Авдеевым и Глобусом.

По ночам водолазы копошились в трюмах «Красного партизана» с электрическими лампами.

А над судном ходили маленькие зеленые огоньки: то были глаза акул. Водолазы давно привыкли к акулам и не обращали на них внимания, будто это комнатные мухи.

Груз с «Красного партизана» водолазы подняли.

Теперь надо было до штормов поднять самого «Красного партизана».

Но случилась где-то авария: пассажирский пароход напоролся на камни. Первый баркас с водолазами спешно послали на аварию. А для работ на «Красном партизане» оставили Криволапова с Авдеевым и Глобусом.

Но у них забрали моторный самоходный баркас, а вместо него привели старый рабочий кунгас. Кунгас был грязен, на палубе его виднелись лужицы рыбьей крови, растоптанные пузыри и жир.

Старшина водолаз Криволапов, коренастый, немного сутулый мужчина с седеющими, как у моржа, усами, с широкой волосатой грудью под расстегнутой фланелью, поскользнулся на рыбьем жире и сказал:

— Это, — птички-воробушки, не дело, надо, сперва палубу помыть!

— Тогда весь день пропадет, — ответил Авдеев, долговязый, жилистый водолаз. — Погода не ждет, сегодня тихо, а завтра, глядишь, штормы, надо нам скорее стропы подрезать, а палубу помыть и после успеем.

— Верно, давайте скорее судно поднимать, — поддержал Авдеева молодой подвижной водолаз Глобус, известный врун и певец.

И Глобус стал натягивать на себя водолазную рубаху, чтобы итти под воду.

— Не люблю грязную палубу, — проворчал Криволапов, но махнул рукой и крикнул на буксир, чтобы приготовили для подрезки под судно стальной трехдюймовый трос.

Качальщики взялись за ручки маховиков водолазной помпы и стали качать воздух, а на одетого уже и стоявшего на трапе Глобуса навесили груза и закрепили гайками шлем. Ходили в воду без оттяжки. Оттяжка — веревка; один конец ее привязывают к баркасу, другой, на дне, — к затонувшему судну, чтобы водолаз придерживался ее в темной воде или на быстром течении. Но здесь видимость под водой была хорошая, течения, которое бы относило водолаза в сторону, не замечалось, а глубина была всего 12 сажен.

Глобус взглянул на буек и быстро спустился под воду. На грунте Глобус по обыкновению пел.

С флотским маршем «Старые друзья» подошел он к разгруженному судну, взял в руки трос и перенес его к форштевню.

Тут ему показалось, что сегодня вокруг него слишком много акул.

Глобус удивился, поднял голову и, протерев носом затуманенное от дыхания стекло, посмотрел вверх.

Почти над самой головой его, чертя острыми плавниками большие круги, плавало целое стадо белобрюхих акул.

«Откуда это, их понаперло столько? — подумал Глобус. — А ну-ка пугну я их!»

Он нажал головой на золотник шлема. Из шлема вырвалась вверх рокочущая цепь пузырей.

Акулы бросились в стороны, но через каких-нибудь полминуты вернулись назад, еще ближе к водолазу. Глобус перестал петь.

— Пузыри не помогли, сказал он и поднял с ракушечного грунта увесистую кувалду.

Он бухнул несколько раз по корпусу судна. Удары в воде громче, чем в воздухе. Акулы разбежались. Глобус принялся за прерванную работу, а минут через пять снова увидел сквозь стекло очень большую акулу, которая шла к нему. Глобус ждал, что она свернет. Но она не сворачивала. Тогда Глобус решил сам уступить ей дорогу и отошел шага на три. Акула круто повернула за ним. Тогда Глобус подобрал сигнал и шланг и всплыл на палубу затонувшего судна. Акула метнулась за ним на «Красный партизан».

Глобус дал сигнал: «Поднимай кверху!» И его стали поднимать. Акула повернулась вверх брюхом, чтобы схватить его. Глобус дернул сигнал «тревога» и стремительно понесся кверху.

Еще секунда — и Глобус на трапе, но акула догнала его и сильно рванула за ногу. Глобус выскочил на самые верхние ступеньки трапа и с грохотом повалился на кунгас. Водолазы сняли с Глобуса шлем. Феска у него сбилась на мокрый лоб, и лицо было в красных пятнах. С него сняли груз, и Криволапов спросил:

— Ты чего выскочил?

Глобус не ответил.

Он поднял ногу и посмотрел на нее — цела. Поднял вторую, а на ботинке нет свинцовой подметки.

— Это как же, птички-воробушки? — удивился Криволапов.

— Акула откусила.

— Свинцовую-то подметку? — улыбнулся Авдеев. — С каких это пор акулы свинец едят? Не врешь по привычке?

— Честное слово, откусила! — сказал Глобус.

— Может, для смеха отрезал? — спросил Криволапов и строго взглянул сперва на водолазный нож у пояса в медном позеленевшем футляре, а потом на самого водолаза.