Серафима Власова - Клады Хрусталь-горы

Клады Хрусталь-горы

Коллективу Челябинского тракторного завода имени В. И. Ленина посвящаю

О СКАЗАХ НАРОДА И ТВОРЧЕСТВЕ С. К. ВЛАСОВОЙ

На берегу озера Смолино, в просторных водах которого отражаются многоэтажные дома окраинного Челябинска, сидит пожилая женщина. Открытое, доброе русское лицо. В серых глазах ум и лукавинка. Рядом с ней, на той же пляжной скамейке, — седовласый мужчина с удивительно моложавым и интеллигентным лицом.

В природе тишина и покой. Из-за раннего времени на пляже пустынно. Только эти два человека сошлись случайно, чтобы встретить восход солнца.

Вдруг недалеко от берега, но там, где уже начинается озерная глубина, что-то вспенилось, забурлило. Среди всеобщего покоя это было так странно и удивительно, что мужчина вздрогнул.

— Что бы это значило?

— А вы разве не знаете? — спокойно заметила женщина. — Полоз проснулся, зарядкой занимается.

— ??

— Вы, наверное, приезжий, да еще не уралец. У нас тут все про полоза знают. — И она стала рассказывать диковинные истории, о которых ей приходилось слышать в разных концах Урала. О том, как полоз золото сторожит. Как в разных видах старателям является: то неказистым мужичком, то златоглавым великаном. А то изумрудным кольцом по склону катится, и если кто из людей на пути встретится — насквозь тех, как молния, простреливает. Сколько таких по горам, по долам лежат безвинно…

— Не знаю, что тут правда, что выдумка, только такими рассказами полнится уральская сторона, — закончила женщина и вновь задумалась.

Случайный собеседник смотрел на нее, не скрывая восхищения. Его не столько поразили легендарные мотивы, сколько речь и манера повествования рассказчицы.

— Слушайте, а вы не пытались когда-нибудь обо всем этом написать? Ведь это же интересно, как у Бажова.

Теперь наступила пора удивляться ей. Занятая своими мыслями, она не особенно внимательно приглядывалась к соседу. А посмотрев пристальнее, вдруг подумала, что очень хорошо знает его.

— Вы?..

— Давайте познакомимся. Фадеев.

— Власова. Серафима Константиновна.

Так они познакомились. Так определилась ее литературная судьба. Было это в 1954 году, когда Серафиме Константиновне перевалило на шестой десяток.

Родилась она далеко от Урала — в Томске. Дом ее детства стоял на улице, представлявшей собою городскую часть знаменитого Московского (Сибирского) тракта. Часто по нему, гремя кандалами, шли арестанты. Рассказы матери, связанной с революционерами-подпольщиками, открывали ей глаза на мир, где добро боролось со злом. Многие из кандальников оказывались прекрасными рыцарями из волшебной сказки — борцами за народное счастье.

Отец С. К. Власовой был шорником и замечательно одаренным человеком. Сидя за верстаком в своей маленькой мастерской, он ловко орудовал руками, выводя на хомутах причудливые узоры из сыромятины. А когда рядом подсаживалась дочка, рассказывал всякие смешные истории и небылицы, но особенно любил петь старинные, какие-то свои неповторимые песни. Голос у него был могучий и приятный по тембру. Пел он артистично, так что виделось все, о чем рассказывала его песня. Эта артистичность передалась и Серафиме Константиновне.

Училась Серафима Константиновна в церковно-приходской школе, потом в Высшем начальном училище города Томска. Уже после Октября закончила школу второй ступени и получила право учительствовать.

Отца в это время у нее уже не было, мать умерла в 1918 году. Некоторое время она находилась на воспитании у отчима Андрея Яковлевича Черносватова, профессионального революционера-большевика. Общение с ним оказало большое влияние на формирование ее взглядов.

В 1920 году Серафима Константиновна, выйдя замуж, уехала на Верх-Исетский завод, рядом со Свердловском. С этого времени вся ее жизнь с небольшими перерывами связана с Уралом. Она попала в совершенно новые условия, с головой окунулась в «особый быт Урала». Суровая и прекрасная природа: синие горы, небольшие и быстрые речки, перегороженные плотинами, примостившиеся рядом с ними железоделательные заводы, улицы, уходящие ярусами вверх от пруда. Сильный мастеровой народ, который только еще учился жить по-новому.

Здесь С. К. Власова начала свой долголетний педагогический труд. Не совсем еще угасли сполохи гражданской войны. Противники советской власти грозили «красной учительнице» жестокой карой. «Вот вернутся белые — не жить тебе, безбожница!» — слышала она, проходя мимо богатых домов.

На уральских заводах в старое время работало много старообрядцев, раскольников. Не легко было с ними! Не только в школе, на площади во время сходки, в домах родителей учеников молодая учительница вела упорную и последовательную борьбу за новый социалистический быт, за новую культуру. Серафима Константиновна не раз вспоминала Д. Н. Мамина-Сибиряка, которому удалось очень точно изобразить в своих книгах жизнь уральского кондового захолустья.

Долгое время она жила в Сысерти — на родине Павла Петровича Бажова. Здесь С. К. Власова узнала таинственные истории из жизни заводчиков Демидовых, о хозяйке Медной горы, о подземных уральских сокровищах, о легендарных разбойниках. Казалось, сама атмосфера Сысерти настоена поэтическими сказаниями, легендами, фантастическими слухами. Восприимчивая ко всякому художеству, Серафима Константиновна впитывала в себя все эти рассказы, не подозревая, что где-то в далеком будущем они оживут под ее пером.

Быстро шли годы. Преображался советский Урал. В гуще событий находилась учительница и активная общественница С. К. Власова, коммунистка с 1938 года. Партия посылала ее в разные места Урала. В Кочкарь. В Пласт. В Верх-Исетск. Снова в Сысерть. Урал был уже неотторжим от ее сердца. Нельзя оторваться от того, чему посвятил лучшие годы своей жизни.

Работала завучем и директором школы. Избиралась членом райкома КПСС. С 1952 года живет и работает в Челябинске. Здесь в 1954 году был напечатан в альманахе «Южный Урал» ее первый сказ. В 1957 году появилась первая книга — «Уральские сказы», потом еще восемь. Настоящий сборник — ее девятая книга.

В 1965 году С. К. Власову приняли в Союз писателей РСФСР. Сейчас Серафима Константиновна уже в преклонном возрасте. Но не остыл жар ее души. Дома застать ее нелегко. Сегодня она выступает в Златоусте, завтра — в цехе Челябинского тракторного завода, а через день трясется в машине по проселку, спеша на встречу с читателями где-нибудь в совхозе.

Ее выступления пользуются неизменным успехом. Видно, что жанр сказа, в котором она работает как писательница, избран ею не случайно. Она — прежде всего замечательная рассказчица. Образная речь, оснащенная яркими пословицами и поговорками, интонационная выразительность и огненный темперамент — все это делает ее устное повествование настоящим праздником живого народного языка.

Существование жанра сказа в устном обиходе народа ставится наукой под сомнение. Многие ученые, занимающиеся фольклором, считают, что в народе говорятся сказки, побывальщины, предания, легенды, устные рассказы-воспоминания. То, что обычно называется сказами, каждый раз будто бы оказывается то преданием, то легендой, то устным рассказом-воспоминанием.

Наши многолетние наблюдения показывают, что все же сказ как таковой в фольклоре существует. Он отличается от сказки конкретно-историческим содержанием, установкой на достоверность, хотя порою содержит в себе фантастические элементы. От предания — наличием развернутого сюжета, а также тем, что рассказывает не о далеком прошлом, а о недавно минувшем. Этим же он отличается от легенды, разница которой от предания невелика и состоит в том, что предание идет от реального факта к вымыслу, а легенда — от вымысла к жизни. Особенность устного рассказа заключается в том, что он не претендует на художественность, в то время, как сказ не мыслится без этого.

В отличие от других жанров фольклора сказы не знают вариантов. Каждый отдельный сказ имеет один текст и известен только одному рассказчику — его автору. Таковы сказы, записанные Бажовым от Василия Алексеевича Хмелинина: «Дорогое имячко», «Про великого Полоза», «Медной горы хозяйка». Таковы родственные им по жанровым признакам произведения — «Тайный сказ про атамана Золотого» из репертуара народного рассказчика Г. Б. Кузнецова, «Сказ об атамане Белая борода» бабушки Агафьи Кирьяновой и другие. Все они известны только по репертуару названных народных сказителей.

Значит ли это, что данное обстоятельство лишает сказы права называться фольклорными произведениями? Нет, конечно. Хотя они и сочинены отдельными авторами и не получили широкого распространения и, следовательно, не прошли процесса «шлифовки» в народе, сказы все же — фольклор. Во-первых, до записи их любителями словесного творчества народа они существовали только в устном виде. Перечисленные выше авторы — мастера устного рассказывания. Их творчество сопряжено с импровизацией. Во-вторых, каждый устный сказ целиком строится на традиционной основе, без чего немыслима любая художественная импровизация. Каждый устный сказ — это синтез фольклорных образов и сюжетных мотивов, которые в народном обиходе встречаются как предания и легенды.