Луиза Олкотт - Юность Розы

Луиза Олкотт

Юность Розы 

Глава I

Возвращение домой

Однажды в ясный октябрьский день трое молодых людей стояли на набережной и с нетерпением ожидали прибытия парохода. Чтобы скрасить время, они оживленно возились с мальчишкой, который, словно блуждающий огонек, мелькал среди встречающих.

— Это Кэмпбеллы, дожидаются двоюродную сестру, которая вот уж несколько лет путешествует со своим дядей, доктором, — шепнула одна леди другой, когда мимо, приподняв шляпу и поклонившись, проходил самый красивый из молодых людей. Он тащил за собой мальчишку, которого только что спас от падения с причала.

— А это кто? — поинтересовалась ее собеседница.

— Это Чарли, его называют Принц. Красивый малый, на него в семье возлагают самые большие надежды. Правда, говорят, он несколько легкомыслен, — ответила первая, покачав головой.

— А остальные — его братья?

— Двоюродные. Старший — Арчи, достойный молодой человек! Он недавно начал заниматься торговыми делами со своим дядей и обещает сделать честь своей семье. Тот, что в очках и без перчаток — Мэк. Он какой-то чудак, недавно кончил курс в колледже.

— А мальчик?

— О, это Джеми, младший брат Арчи, баловень всей семьи. Помилуй Бог, вот уж за кем нужен глаз да глаз!

На этом разговор дам внезапно оборвался, поскольку к тому моменту, как Джеми выловили из бочки, в гавань вошел пароход и все прочее было забыто. Когда он медленно разворачивался у причала, с берега раздался мальчишеский голос:

— Вон она! Я вижу дядю, ее и Фиби! Ура! Кузина Роза!

Джеми трижды прокричал свое приветствие, стоя прямо на парапете и размахивая руками, как ветряная мельница, между тем как брат придерживал его за куртку.

Да, действительно, дядя Алек с воодушевлением размахивал шляпой, с одной стороны улыбалась и кивала Фиби, а с другой — Роза без конца посылала воздушные поцелуи, услышав родной голос и увидев знакомые лица, приветствовавшие ее возвращение на родину.

— Ах, дорогая!.. Она стала еще милее, чем раньше! Посмотрите, она настоящая Мадонна — в голубом плаще, с развевающимися по ветру белокурыми волосами! — восторженно кричал Чарли, жадно вглядываясь в стоящих на палубе.

— Ну, Мадонны таких шляп не носят. Роза мало переменилась; а вот Фиби стала настоящей красавицей! — Арчи всматривался в черноокую молодую девушку с прекрасным цветом лица и блестящими черными косами, сияющими на солнце.

— Дядюшка! Неплохо, что он вернулся, правда? — говоря эти горячие слова, Мэк на дядюшку и не смотрел. Он видел перед собой лишь тоненькую белокурую девушку и даже протянул к ней навстречу руки, забыв, что между ними все еще плещутся зеленоватые волны.

Во время суматохи, которая царила кругом, пока пароход причаливал к пристани, Роза смотрела вниз, на обращенные к ней лица четырех братьев, и как будто читала в них нечто и обрадовавшее, и опечалившее ее. Хотя глаза девушки были подернуты радостными слезами, ей хватило лишь одного взгляда, чтобы понять, что Арчи почти не изменился, Мэк положительно стал лучше, а с Чарли произошло что-то недоброе.

Впрочем, ей некогда было разбираться в своих впечатлениях. Не успела она подхватить дорожную сумку, как пассажиры начали торопливо покидать пароход. Маленький Джеми с восторженным ревом вцепился в нее, словно медвежонок; с трудом освободившись, она перешла в более мягкие объятия старших братьев, которые одинаково ласково приветствовали обеих молодых девушек.

Затем наша триумфальная процессия двинулась на берег, перед ней, рискуя свалиться со сходней, Джеми отплясывал самую отчаянную джигу.

Арчи остался помочь дяде получить через таможню багаж, а остальные отправились провожать юных леди домой. Едва захлопнулась за ними дверца кареты, как новое, не испытанное еще чувство скованности овладело молодыми людьми; они все одновременно поняли, что прежние товарищи по детским играм стали теперь взрослыми людьми. К счастью, Джеми не сознавал еще этой неловкости; сидя между молодыми леди, он совершенно свободно обращался как с ними, так и с их вещами.

— Ну, человечек, что ты о нас думаешь? — спросила Роза, чтобы прервать затянувшееся молчание.

— Вы обе так похорошели, что я никак не могу решить, которая из вас краше. Фиби такая полненькая и румяная, я всегда очень любил ее, но ты такая милая, дорогая, что мне просто необходимо снова обнять тебя! — и мальчик с жаром осуществил свое намерение.

— Раз ты меня сильнее любишь, тогда не стану переживать, что Фиби кажется тебе красивее. Ведь она действительно красивее, не правда ли, друзья мои? — и Роза лукаво оглядела джентльменов, сидевших напротив. Ее ужасно забавляло почтительное восхищение, застывшее на их лицах.

— Я до такой степени ослеплен вашим блеском и красотой, что решительно не нахожу слов выразить мои ощущения, — Чарли галантно уклонился от щекотливого вопроса.

— Я не могу пока ничего сказать, потому что не успел рассмотреть вас как следует. И, если вы не возражаете, займусь этим сейчас, — к величайшей потехе прочей компании Мэк поправил очки и принялся серьезно рассматривать своих спутниц.

— Ну, что же? — Фиби улыбалась и краснела под его честным взглядом, но безо всякой обиды. Зато девушке совсем не понравилось хозяйское одобрение, скользнувшее в дерзком взгляде Чарли, когда его голубые глаза на миг скрестились с ее черными.

— Я думаю, Фиби, если б вы были моей сестрой, я бы очень гордился вами. В вашем лице есть то, чем я восхищаюсь больше, чем красотой, — честность и мужество, — легкий поклон Мэка был преисполнен таким неподдельным уважением, что изумление и радость сразу погасили огонь, чуть было не разгоревшийся в глазах Фиби и в гордом девичьем сердце.

Роза по своему обыкновению восхищенно захлопала в ладоши и, одобрительно кивнув головой Мэку, сказала:

— Вот прекрасная оценка, и мы вам очень благодарны. Я не сомневалась, что вы сразу заметите внешность моей Фиби, но не предполагала, что у вас хватит мудрости, чтобы сразу разглядеть ее и оценить по достоинству. Право, вы сильно поднялись в моих глазах.

— Я всегда любил минералогию, если вы помните, а в последнее время так много занимался ею, что научился распознавать драгоценные камни с первого взгляда, — откликнулся Мэк, проницательно улыбаясь.

— Значит, вы теперь всерьез увлеклись минералогией? Ваши письма нас очень забавляли: в каждом излагалась какая-нибудь новая теория или исследование, но последнее было лучше всех. Я думала, что дядя умрет со смеху, читая о вашем пристрастии к вегетарианству. Мы представляли, как вы сидите на хлебе, молоке, печеных яблоках и картофеле, который сами же и печете, — со смехом продолжала Роза, снова меняя тему разговора.

— Да уж, наш старичок был посмешищем всего класса. Его прозвали Дон Кихотом, и стоило посмотреть, как он сражается со всевозможными ветряными мельницами, — вмешался Чарли, потрепав Мэка по голове так, как будто похвалил его.

— Но, несмотря на это, наш Дон Кихот со славой вышел из колледжа. Ах, как я радовалась, когда тетя Джейн сообщила нам об этом! Воображаю, как она гордилась, когда ее мальчик оказался первым в классе и получил медаль! — Роза ласково пожала руки Мэка, и Чарли тут же пожалел, что «старичок» не остался на пристани с дядей Алеком.

— Да полноте, матери вообще склонны все преувеличивать. Просто я начал учиться раньше и, может быть, охотнее, чем мои одноклассники, поэтому не заслуживаю никакой похвалы. Принц прав, надо мной в классе постоянно потешались, хотя вообще-то я бил баклуши ничуть не меньше своих товарищей, и тут тоже хвастаться нечем, — мирно проговорил Мэк.

— А я знаю, что значит бить баклуши! Дядя Мэк говорил, что Чарли бьет их слишком часто. Я спросил маму, что это значит, и она мне объяснила. Я знаю, что он разорился или прокутился, точно не помню, но там было что-то плохое, и тетя Клара плакала, — выпалил Джеми одним духом. Он обладал несчастной способностью делать замечания невпопад, чем приводил в ужас всю семью.

— Хочешь пересесть на козлы? — угрожающе нахмурился Чарли.

— Нет, не хочу.

— Так придержи язык!

— Мэк, нечего толкать меня ногой, я ведь только… — начал было оплошавший Джеми, окончательно испортив все дело своей наивностью.

— Да замолчишь ты наконец? — строго прервал его Чарли.

Джеми присмирел и с преувеличенным интересом занялся новыми часами Розы, переживая про себя унижение от «стариков», как он мстительно называл своих старших братьев.

Мэк и Чарли тотчас же принялись усердно болтать о всяких милых пустяках с таким остроумием, что взрывы хохота заставляли прохожих с улыбкой оборачиваться им вслед.

Тетки лавиной обрушились на Розу, как только она переступила порог, и весь день старый дом гудел как улей. Вечером весь клан собрался в гостиной, только место тетушки Спокойствие теперь пустовало.