Рекс Бич - Запоздавший взрыв. Рассказ

Рекс Бич

ЗАПОЗДАВШИЙ ВЗРЫВ

COLD WATERS

Рассказ

Перевод и обработка

C. Лялицкой

Рисунки художника

А. Топикова

Полдень. Долина Эль-Сентро[1] добела раскалена жгучими лучами солнца; покрывающий ее песок горяч, как раскаленные угли, и сух, как хороший порох. С двух сторон долина заключена между обнаженными скалистыми холмами, голые вершины которых совсем почернели от беспощадного солнца.

Там и сям по сожженной долине разбросана скудная, причудливая до уродливости, растительность пустыни.

Кое-где растут деревья, напоминающие расположением своих тонких ветвей виселицу; другие из них имеют грубые, корявые ветви и покрыты мелкими листьями.

Есть деревья и совсем без ветвей и без листьев, — это как бы одни стволы или пни деревьев. Большинство поросли в долине — без ветвей и представляет собою толстые мясистые шишки, растущие прямо из земли.

Здесь растут кактусы самых разнообразных сортов. Самые высокие достигают 40 футов вышины, и их своеобразно расположенные отростки придают им вид чудовищных вил; другие, пониже, еще безобразнее; они имеют отростки в форме дыни с безобразными наростами по краям.

И все растения, от самых мелких видов кактуса до высоких деревьев — виселиц, покрыты иглами и колючками, и края ветвей и листьев напоминают острые края мечей и когти хищных птиц. Кончик каждой иглы заключает в себе яд. Все колючие растения ядовиты, и малейшее соприкосновение сними кожи вызывает ее воспаление, которое нередко в этой местности оканчивается смертью.

Растения пустыни неприхотливы, они редко омываются дождем и покрыты толстым слоем пыли, но теперь даже они свернули свои листья и склонились к земле, а маленькие огуречные кактусы наполовину почернели. Вся трава сожжена солнцем, которое немилосердно палит в продолжение долгого дня.

Ночью, когда земля освобождается от палящего солнца, изнуряющего ее во время дня, можно вздохнуть свободнее. Но это облегчение продолжается недолго, — всего несколько часов, и только усиливает страдания, приходящие с лучами утреннего солнца.

Ослепительный блеск солнца и зной здесь нестерпимы, и к этому надо еще прибавить вечные пыль и засуху. Кроме того, человек, попавший сюда, как бы отрезан от всего остального мира. Такая местность совсем не пригодна для жизни людей.

Но почему же люди, все-таки, живут здесь и даже в течение такого долгого времени?

Такой вопрос не раз задавала себе пятнадцатилетняя Глориа Фиск, молодая девушка, дочь буравщика одного из нефтяных колодцев в Эль-Сентро. Правда, нефть — очень ценный продукт, и добывание ее всегда связано с большими трудностями и лишениями. Но в других местностях с нефтяными разработками можно дышать, можно слышать как бегут шумные воды ручья, видеть зеленую траву…

Зеленая трава, прохладная вода чистого ручейка!.. — Глориа подавила невольный вздох. И даже лучше терпеть влажную жару тропиков, даже заболеть тропической лихорадкой, лучше подвергаться нападениям жалящих насекомых и набегам бандитов, чем выносить эти вечные сухие жару и пыль.

Эта пыль поднимается и днем и ночью при малейшем дуновении ветерка, целые облака ее взбиваются копытами животных, колесами телег, шинами автомобилей; пыль попадает в пищу, платье, глаза, уши, легкие; она постоянно сопутствует всем, и от нее никуда нельзя скрыться.

А эта монотонность бездождных дней, в продолжение которых ничего, — абсолютно ничего не случается, чтобы отвлечь мысли от своей печальной участи?..

Глориа подошла к открытому окну, приподняла пыльную занавеску и выглянула наружу. Яркий свет ослепил ее; волны жара заставляли все предметы танцовать и колебаться в воздухе.

Почти под самым окном проходила проезжая дорога; за ней тянулся поселок, — самый жалкий поселок в мире, состоявший из нескольких ветхих некрашенных лачужек, наскоро сбитых из досок корабельного борта и крытых ржавым железом. Солнце проникало в щели стен, но не было ни глины, ни лишнего запаса воды, чтобы замазать их Впрочем, большие запасы воды ожидались на-днях. Они будут привезены по железной дороге в больших стальных вагонах-резервуарах. Но за время перевозки от сильной жары вода портится и принимает дурной запах. Кроме того, она всегда теплая, и ею трудно утолить жажду.

Ни дворика, ни изгороди, ни вьющихся растений ни кустика зеленой свежей травы не встречал унылый взор Глории, — ничего не было в пустыне, кроме дороги, покрытой глубокой серой пылью, доходившей до щиколоток, унылых хижин с серыми от пыли крышами, кроме жалкой колючей растительности, серой от той же пыли.

Там, где дорога вела на невысокий холмик, можно было заметить движущееся облако пыли, вздымавшееся под колесами приближавшейся телеги. По этой дороге надо ехать очень медленно, чтобы возможно меньше поднимать удушливую пыль, которая покрывает таким же толстым слоем легкие человека, как и его лицо и платье.

Подобно следу дыма от невидимой головешки, след пыли медленно приближался к дому, и телега была уже совсем близко, когда Глориа могла рассмотреть в тумане пыли своего отца.

Сойдя с телеги, шатаясь, как пьяный, от усталости, он обогнул угол дома и откашлявшись, стараясь очистить легкие от пыли, вошел в дом.

Главный буровщик нефтяного колодца № 1, Дональд Фиск, был еще здоровый и крепкий мужчина, но, казалось, горячие лучи солнца высушили и его, — до того худ он был. Кожа от загара сделалась совсем черного цвета, и когда он смеялся, белые зубы сверкали, точно жемчуг. Как и от всех рабочих в Эль-Сентро, от него пахло потом и нефтью. Дональд быстрым движением руки вытер пот со лба и нежно поцеловал дочь.

— Здравствуй, Глориа! Ну, как ты себя чувствуешь?

— Мне гораздо лучше. Я даже занялась сегодня стиркой белья. Ведь, и ты и все твои товарищи стали такие грязные за время моей болезни, — прибавила она виновато, уловив неодобрение в взгляде отца.

— Я принес тебе радостную весть. Ведь, ты знаешь, по договору, мое пребывание здесь кончается через десять дней, и мне удалось добиться обещания, что я получу к этому времени все заработанные деньги. И тогда мы немедленно уезжаем.

— О, отец! Значит, скоро мы будем дышать свежим воздухом, увидим деревья, вьющиеся растения, зеленую траву. Подумай только, увидим реки и ручьи с прохладной и чистой водой! Я брошусь в сочную зеленую траву и спрячу в ней свое лицо! И буду дышать, дышать!..

— О, отец! Значит, скоро мы будем дышать свежим воздухом увидим деревья, вьющиеся растения, зеленую траву…

Суровая складка появилась на лбу Дональда, но он сдержал себя.

— Да, да, — растерянно повторял он в ответ.

— Отец, а ты меня не обманываешь? А вдруг тебя не отпустят от этого проклятого нефтяного колодца? О, как я ненавижу его, этот колодец, и твою нефть, и твоего управляющего!

— Успокойся, Глориа. Верь моим словам! Немного еще мужества и терпения, и мы навсегда уедем из этого ада.

— Я обещаю, отец, я буду терпелива… А теперь я иду давать обед рабочим.

Дональд вышел на крыльцо, чтобы умыться. Страшная сухость воздуха заставляла горло сжиматься, и, казалось, что-то шелестело в нем, когда Дональд делал глоток.

С болью в сердце Дональд думал о тяжелой болезни дочери. — Он знал, что в этих условиях нельзя жить с больными легкими.

Но он долго был без всякой работы. Дошло до того, что нечего было есть. А тут появилось предложение крупной нефтяной компании ехать в Эль-Сентро. Об условиях жизни компания умалчивала, говоря лишь о сравнительно хорошей плате, которую давала она своим рабочим Рабочие, по слухам, знали, что эта хорошая плата может навсегда отнять у них здоровье, и только крайность заставляла их наниматься.

Такая крайность заставила и Дональда. И он решился. Глориа поехала вместе с отцом, так как он не мог решиться оставить ее одну в большом городе.

И вот, теперь он — здесь, он работает с утра до ночи, а иногда и ночи напролет, на пользу этой компании, которая думает только о своих выгодах и не щадит здоровья рабочих. Он только не говорил Глории, а каких усилий ему стоило добиться обещания, что ему в срок выдадут заработок, и он сможет уехать.

Ведь у предприятия так много расходов: перевозка нефти, запасные резервуары, вагоны-резервуары, новые инструменты… А рабочие могут подождать; тем более, что, получив деньги, они уедут, а заместители находятся с трудом. Доходность же дела требует безостановочной работы…

Печальные размышления Дональда прервал старик-водовоз Педро, который закричал ему:

— Дональд! Управляющий зовет тебя к твоему колодцу, что-то там опять случилось… Не пугайся, девочка! — прибавил он, увидев встревоженное лицо Глории, появившейся в дверях домика, — это, наверное, пустяки, какая-нибудь случайность.