Нина Артюхова - Большая береза (рассказы) Страница 3

– Пойдём за грибами, Глеб, ладно? Тащи корзинки.

Алёша молча смотрел им вслед. Вот они перешли овраг и побежали к лесу, весело размахивая лукошками.

Мама вышла на террасу:

– Алёша, хочешь, пойдём со мной на станцию?

Прогуляться и посмотреть паровозы было бы неплохо. Но Алёшу только что назвали маменьким сынком. Не мог же он идти через всю деревню чуть ли не за руку с мамой, когда Володя и Глеб отправились вдвоём в лес, как настоящие мужчины!

– Не хочется, – сказал он. – Я посижу дома. Мама ушла. Алёша посмотрел на большую берёзу, вздохнул и сел на скамейку около забора.

Володя и Глеб вернулись только к обеду. После обеда постелили в саду одеяло и разлеглись читать. Мама пошла на кухню мыть посуду.

– Ты бы полежал тоже, Алёша, – сказала она. Алёша присел на кончик одеяла и заглянул в книжку через плечо Глеба.

– Не дыши мне в ухо, – буркнул тот. – И без тебя жарко!

Тогда Алёша встал, вышел за калитку и подошёл к большой берёзе. Огляделся. На тропинке не было никого. Он полез на дерево, цепляясь за каждый выступ коры, за каждый сучок. Внизу ствол был слишком толст, Алёша не мог обхватить его ногами.

«Ему-то хорошо, длинноногому! – сердито подумал он. – А всё-таки я влезу выше!»

И он продвигался всё выше и выше. Дерево было не таким гладким, как это казалось с земли. Было за что зацепиться руками, на что поставить ногу.

Ещё немного, ещё чуточку – и он доберётся до развилины. Там можно будет передохнуть.

Вот и готово! Алёша сел верхом, как утром сидел Володя. Однако очень рассиживаться нельзя. Его могут увидеть, позвать маму. Алёша встал и посмотрел кверху. Правый ствол был выше левого. Алёша выбрал его, обхватил руками и ногами и полез дальше.

– И вовсе не трудно… – приговаривал он сквозь зубы. – И вовсе мне, Глебушка, хвост не нужен! А вот тебе, Глебушка, не мешало бы завести хвостик!

Весело было смотреть сверху вниз, на крышу дачи, на деревья сада, на любимую липу, которая казалась отсюда маленькой, мягкой и пушистой. Земля отодвигалась вниз и раскрывалась вширь. Вот за садом стал виден овраг, и поле за оврагом, и лес. Из-за пригорка вынырнула труба далёкого кирпичного завода. И только добравшись до первых зелёных веток на верхушке берёзы, Алёша почувствовал, что ему очень жарко и что он очень устал.

* * *

– Ay!

Глеб оторвался от книжки и лениво поднял голову: «Опять этот Алёшка забрался куда-нибудь!»

Он посмотрел на липу, на крышу дома.

– Ау!

«Нет, это где-то гораздо выше». Глеб привстал, заинтересованный.

– Пойдём, Володя, поищем его, – сказал он.

– Да ну его! – отмахнулся Володя. Глеб подошёл к забору.

– Ау!

Он посмотрел на берёзу – и ахнул.

* * *

Мама стояла в кухне с полотенцем на плече и вытирала последнюю чашку. Вдруг у окна показалось испуганное лицо Глеба.

– Тётя Зина! Тётя Зина! – крикнул он. – Ваш Алёшка сошёл с ума!

– Зинаида Львовна! – заглянул в другое окно Володя. – Ваш Алёшка залез на большую берёзу!

– Ведь он же может сорваться! – плачущим голосом продолжал Глеб. – И разобьётся…

Чашка выскользнула из маминых рук и со звоном упала на пол.

– … вдребезги! – закончил Глеб, с ужасом глядя на белые черепки.

Мама выбежала на террасу, подошла к калитке:

– Где он?

– Да вот, на берёзе.

Мама посмотрела на белый ствол, на то место, где он разделялся надвое. Алёши не было.

– Глупые шутки, ребята! – сказала она и пошла к дому.

– Да нет же, мы же правду говорим! – закричал Глеб. – Он там, на самом верху! Там, где ветки!

Мама наконец поняла, где нужно искать. Она увидела Алёшу.

Она смерила глазами расстояние от его ветки до земли, и лицо у неё стало почти такое же белое, как этот ровный берёзовый ствол.

– С ума сошёл! – повторил Глеб.

– Молчи! – сказала мама тихо и очень строго. – Идите оба домой и сидите там.

Она подошла к дереву.

– Ну как, Алёша, – сказала она, – хорошо у тебя?

Алёша был удивлён, что мама не сердится и говорит таким спокойным, ласковым голосом.

– Здесь хорошо, – сказал он. – Только мне очень жарко, мамочка.

– Это ничего, – сказала мама, – посиди, отдохни немного и начинай спускаться. Только не спеши. Потихонечку… Отдохнул? – спросила она через минуту.

– Отдохнул.

– Ну, тогда спускайся.

Алёша, держась за ветку, искал, куда бы поставить ногу.

В это время на тропинке показался незнакомый дачник. Он услыхал голоса, посмотрел наверх и закричал испуганно и сердито:

– Куда ты забрался, негодный мальчишка! Слезай сейчас же!

Алёша вздрогнул и, не рассчитав движения, поставил ногу на сухой сучок. Сучок хрустнул и прошелестел вниз, к маминым ногам.

– Не так, – сказала мама. – Становись на следующую ветку.

Потом повернулась к дачнику:

– Не беспокойтесь, пожалуйста, он очень хорошо умеет лазить по деревьям. Он у меня молодец!

Маленькая, лёгонькая фигурка Алёши медленно спускалась. Лезть наверх было легче. Алёша устал. Но внизу стояла мама, давала ему советы, говорила ласковые, ободряющие слова.

Земля приближалась и сжималась. Вот уже не видно ни поля за оврагом, ни заводской трубы. Алёша добрался до развилки.

– Передохни, – сказала мама. – Молодец! Ну, теперь ставь ногу на этот сучок… Нет, не туда, тот сухой, вот сюда, поправее… Так, так. Не спеши.

Земля была совсем близко. Алёша повис на руках, вытянулся и спрыгнул на высокий пень, с которого начинал своё путешествие.

Он стоял красный, разгорячённый и дрожащими руками стряхивал с коленок белую пыль берёзовой коры.

Толстый незнакомый дачник усмехнулся, покачал головой и сказал:

– Ну-ну! Парашютистом будешь!

А мама обхватила тоненькие, коричневые от загара, исцарапанные ноги и крикнула:

– Алёшка, обещай мне, что никогда-никогда больше не будешь лазить так высоко!

Она быстро пошла к дому.

На террасе стояли Володя и Глеб. Мама пробежала мимо них, через огород, к оврагу. Села на траву и закрыла лицо платком. Алёша шёл за ней смущённый и растерянный.

Он сел рядом с ней на склоне оврага, взял её за руки, гладил по волосам и говорил:

– Ну, мамочка, ну, успокойся… Я не буду так высоко! Ну, успокойся!..

Он в первый раз видел, как плакала мама.

Фарфоровые шаги

– Папа, расскажи сказку!

Вечер. Для Володи уже наступает ночь. Потому что ночь – это когда спят, и ночь приходит по-разному, для больших и для маленьких.

Если вам три с половиной года, вас начинают укладывать в восемь часов, чтобы к девяти вы уже крепко-накрепко спали.

Если вам двадцать девять или тридцать два – вы ложитесь, когда вам вздумается, а встаёте, когда зазвонит будильник. Маленькие зато могут вставать, когда им захочется.

– Папа, расскажешь сказку?

Папа лежит на диване с книгой в руках. Рядом, на стуле – раскрытая тетрадь. Это папа учится.

Он откладывает книгу и нерешительно смотрит на маму: мама не очень одобряет эти рассказывания сказок перед сном.

Володина мама – учительница. Она сидит за письменным столом и проверяет тетради.

Папа учится, а мама учит. Можно было бы подумать, что мама учит папу. Но нет. Мама учит ребят в школе. А папа – это ему тридцать два года, – папа уже далеко не ребёнок, он работает мастером на заводе.

Приходит папа с работы, бабушка его ужином покормит. И сразу за свои книги. Но тут можно к нему подсесть:

– Папа, пойдём погуляем часок? Папа закрывает книгу.

– Ну что ж, пойдём погуляем часок.

И они гуляют вместе.

А вечером, если Володе не очень ещё хочется спать, а мама уже уложила, Володя просит:

– Папа, расскажи сказку!

– О чём же тебе рассказать?

На высоком круглом столике рядом с диваном – будильник, уже заведённый на шесть часов. Около будильника фарфоровая собачка, белая, с чёрными ушами и лапками. Тут же притулился белый фарфоровый кролик, обтекаемой формы. У кролика чёрные кончики ушей и немного – хвостик.

А ножки-то, где же у кролика ножки?

Мысль неожиданная и тревожная.

– Папа, дай мне кролика, пускай на подушке полежит. Папа, где у кролика ножки?

– Да вот же они.

– Это передние ножки. А задних нет! Мама успокаивающим голосом говорит:

– Он задние ножки под себя поджал.

– Как же ему ходить, если под себя поджал?! Несчастный кролик! Легко ли: всю жизнь просидеть с поджатыми ногами!