Валерий Гусев - Привидения на цыпочках

Валерий Гусев

Привидения на цыпочках

Глава I

Первый звонок

Конечно, врать не буду, учиться мне здорово надоедает. Особенно к весне. Но вот почему-то к осени снова тянет в школу.

– Это понятно – привычная среда обитания, – объяснил папа. – Лягушки тоже возвращаются в свое родное болото.

А мама задумчиво добавила:

– Человека всегда тянет туда, где он был счастлив.

На что Алешка так вытаращил глаза, что мне стало за них страшно, – показалось, они сейчас от изумления так и поскачут синими шариками по всей кухне. Наконец он пришел в себя и уточнил с негодованием:

– Когда это я там был счастлив?

– Всякий раз, когда тебя временно исключали за примерное поведение, – напомнил папа.

– И в прошлом году, – напомнила мама, – когда ты влюбился в Леночку Стрельцову из второго «Б».

– Это она в меня влюбилась, – насупился Алешка. – Бегала за мной, как стрекоза.

– Интересно было бы взглянуть, – сказал папа. – Ни разу не видел, как стрекоза бегает.

– Наверное, как заяц летает, – улыбнулась мама. – Только немного изящнее.

И почему у мамы с папой всегда такое хорошее настроение накануне первого сентября? Небось, когда у них отпуск кончается, они не летают от радости, как зайцы. И не бегают, как стрекозы. А тут рады до невозможности. Наверное, потому что испытывают некоторое облегчение, когда передают нас (хоть и на время) в другие руки. В добрые руки строгих педагогов. Которые нас не только учат, но и воспитывают. И перевоспитывают.

Хотя, по правде говоря, я немного все-таки по школе соскучился. И еще, по правде говоря, первое сентября все-таки праздник.

Вся школа собирается на стадионе, и он становится похож на громадную цветочную клумбу. Мы радостно галдим, родители сияют, учителя кажутся такими родными и близкими! Из динамика над школьным крыльцом все время звучит музыка. Про всякие школьные вальсы и счастливые школьные годы.

Наш директор, Семен Михалыч, полковник в отставке, бывший бравый командир гвардейского полка, подкручивает свои лихие усы и дает отмашку – динамик замолкает, а полковник начинает говорить приветственную речь.

Он говорит много торжественных слов и наивно выражает уверенность, что уж в этом-то году мы не обманем ожиданий наших прекрасных педагогов и наших славных родителей, что уж в этом-то году мы будем настойчиво повышать свою личную дисциплину и общую боеспособность нашей школы… Тут он немного сбивается и заменяет «боеспособность» на «процент успеваемости»:

– Приказываю: повышать процент успеваемости более энергично, чем в прошлом и, уж тем более, чем в позапрошлом году. Вольно!

После полковника так же радостно и торжественно выступают его «офицеры» – педсовет и начальник штаба… то есть председатель родительского комитета в лице мамаши Прошкина. Так председательницу прозвали в школе уже давно. Она, когда первый раз у нас появилась, так и представилась: «Я мамаша Вити Прошкина». Ну и осталась мамашей.

С ответным словом басит в микрофон Серега Никишов, наш доверенный представитель в совете школы. Он с озорной улыбкой нахально врет, что все мы полны желания учиться лучше, чем в прошлом году, и, конечно, еще лучше, чем в позапрошлом. А заодно и намного лучше, чем в будущем. Кто понял, тот смеется.

Потом на плечи Никишову – он у нас самый рослый старшеклассник – сажают самую мелкую первоклашку, с бантом на голове, и она в восторге трезвонит на весь район символическим звонком на деревянной ручке. И она будет так трезвонить, пока у нее не устанет рука и, опустившись, не ахнет Никишова тяжелым медным колоколом по макушке. И вовсе не символически.

Полковник дает команду: «Разойдись!» – и мы все, разбившись по классам, послушно тянемся в школьные двери. Некоторые родители не могут сдержать слез умиления, а некоторые первоклашки откровенно ревут от страха во все горло и цепляются в отчаянии за родителей, будто понимают, какое суровое десятилетие ждет их впереди, с этого самого первого, счастливого дня. Динамик снова выдает школьные вальсы, где весьма заманчиво звучат слова: «Давно, друзья веселые, простились мы со школою…»

Мы бурными ручейками разливаемся по своим классам, и долгое время наши учителя не могут начать первый в этом учебном году урок. У всех нас, да и у них тоже, столько накопившихся новостей, столько впечатлений за лето, что настроиться на серьезный лад очень сложно. Да никто особенно и не старается. Первый учебный день – самый легкий и приятный, без оценок и замечаний. И мы еще долго не можем разойтись после уроков. Тусуемся в школе, возле школы, на стадионе.

Кстати сказать, наш стадион – это наша законная гордость. Его начали в свое время строить наши родители, а мы довели до совершенства своими руками. У нас там и футбольное поле, и две площадки – волейбольная и для баскета, – и всякие турники, брусья и шведские стенки. А года два назад мы, под суровой командой полковника, обсадили все вокруг молоденькими липами, каштанами и березами. И они шумят листвой и радуют глаз свежей зеленью.

Наш стадион приобрел всемирную… то есть всерайонную известность. Все соревнования между школами проходят на нашем стадионе. Им вообще пользуется для здоровья и бодрости все наше население – от самых маленьких (еще в колясках) до самых стареньких, которые по утрам вовсю трусят от инфаркта по гаревой дорожке, овалом обегающей зеленое футбольное поле. А зимой здесь сама собой прокладывается хорошая лыжня. И вырастает снежная горка.

У нас даже есть специальная дежурная команда, которая каждый день следит за чистотой и порядком на стадионе…

Но сразу скажу: в этот раз первого сентября все было не так. Родная школа встретила нас не очень-то приветливо…

Торжественное построение, посвященное началу учебного года (с цветами и родителями), прошло совсем не празднично. Не на нашем школьном стадионе, под сенью лип и желтеющих берез, а на узком заднем дворе, где была когда-то хоккейная коробка, которую наши местные бомжи разобрали для постройки своих хижин в соседнем парке.

А наш любимый стадион почему-то оказался огражденным высоким сетчатым забором. А за забором, на футбольном поле, зияли рыжие траншеи, на баскетбольной площадке грудились стопочками бетонные блоки и сваи, яма для прыжков скрылась под штабелем досок. А на сетчатых воротах висела большая фанерная табличка: «Родители! Не позволяйте детям играть на стройплощадке!» И был нарисован кран с грузом, который вот-вот оборвется и тяжело рухнет на землю.

Вот так! Даже не смешно. Оказывается, наш стадион – это не стадион вовсе, а стройплощадка. На которой детям играть категорически запрещено. Особенно – заниматься спортом.

Вот тебе и первый звонок!

Цветы, конечно, были. Были еще и улыбки и смех, но торжественного настроения фактически не было. Была общая толпа, в которой перемешались все классы и все родители. А чуть в сторонке тусовался педсостав с расстроенными и, мне даже показалось, виноватыми лицами.

Наш полковой директор выглядел так, будто проиграл решающее сражение. Причем проиграл, имея превосходство в живой силе и технике. И как он ни подкручивал свои усы, вернуть им былую лихость ему никак не удавалось.

Он традиционно поздравил нас, учителей и родителей, хмуро выслушал настороженные аплодисменты и еще более хмуро объяснил:

– Мы боролись! Мы все лето отстаивали нашу законную территорию. Это стоило нам новых седых волос и бессонных ночей…

– Можно подумать, – шепнул мне Алешка, – что они по ночам боролись. Со своими седыми волосами.

– И нам твердо обещали, – продолжил директор, – что уже в этом учебном году эта же строительная фирма возведет в парке все необходимые спортивные площадки.

– И два бассейна, – шепнул мне Алешка. – Один – с морской водой, а другой – с ключевой. И бомжи там будут свои пиджаки стирать.

– Оболенский-младший! – громыхнул директор. У него очень хороший слух. Когда не надо. – А у тебя все равно двойка по физкультуре!

– Теперь две будут, – пробормотал Алешка. И поднял руку, как в классе: – А что они тут будут строить? Может, казино?

Откуда-то из толпы учителей ринулась Алешке на помощь Любаша, его учителка. Крохотная такая, но решительная. И уже на ходу она звонко за него заступилась:

– Он шутит, Семен Михалыч! Он в казино не ходит!

Я вовремя дернул Алешку за руку и сунул ему под нос кулак. Он усмехнулся: мол, ладно уж, промолчу.

– Отвечаю, – продолжил директор. – Здесь будет построено административное здание совместного предприятия по производству чипсов и чупсов.

Он, наверное, ждал, что сейчас в ответ на эту новость грянут аплодисменты. От фанатов чипсов и чупсов. Но похлопал только Алешка. С ехидной усмешкой на устах.

И тут взорвались все наши нарядные родители. Они подняли такой гвалт, что с соседних деревьев сорвались любопытные галки и скрылись в парке. И сразу стало ясно – все они (родители, а не галки) учились в этой школе. И она им дорога не только как память о счастливом детстве, но и как надежда, что и у их детей детство будет складываться не менее счастливо. В том числе – и на стадионе. Спортивное детство.