Рассекая ветер - Сион Миура Страница 3

Парень на велосипеде держался на небольшом расстоянии, молча двигаясь параллельно Какэру. Какэру продолжал бежать, не сбиваясь с темпа, оценивая поведение преследователя. Попросил ли его догнать тот продавец магазина, или он просто прохожий, не имеющий к нему никакого отношения? В тот момент, когда тревога, напряжение и раздражение достигли пика, до ушей донесся спокойный голос, похожий на шум далекого моря:

– Тебе нравится бегать?

Какэру остановился от удивления. Словно человек, который в испуге замер на краю обрыва, обнаружив, что дорога перед ним внезапно исчезла.

Какэру стоял посреди жилого ночного района. Биение сердца гулко отдавалось в ушах. Велосипед, двигавшийся рядом с ним, с пронзительным скрипом затормозил. Какэру медленно обернулся. Молодой человек пристально смотрел на него. И тут наконец Какэру понял, что именно этот парень сейчас задал ему вопрос.

– Не останавливайся так резко. Давай еще немного проветримся.

Сказав это, парень вновь стал медленно крутить педали велосипеда. Какэру недоумевал, почему он должен следовать за совершенно незнакомым человеком, но им словно что-то управляло, и ноги сами двинулись дальше.

Глядя на спину парня в толстом кимоно, Какэру почувствовал нечто среднее между гневом и раздражением. Как же давно его спрашивали последний раз, что ему нравится и не нравится в беге.

На такой вопрос есть два ответа. «Мне нравится», и это можно сказать с такой же легкой интонацией, как когда, например, на стол выставляют любимое блюдо. Или коротко отрезать: «Мне не нравится» – с брезгливостью человека, выбрасывающего мусор на помойку. Но Какэру, похоже, не мог сделать ни того ни другого.

«Я не могу ответить на подобный вопрос», – подумал он.

Хотя у него не было цели, к какой он должен был стремиться, он продолжал бегать день за днем. Разве среди таких людей, как он, есть кто-то, кто бы мог ясно ответить на подобный вопрос?

Лишь в детстве Какэру был счастлив бегать – по траве, по холмам и полям. После этого он был заточен в овале стадиона, где сражался со скоростью течения времени. До того самого момента, когда взрывной импульс в тот день не разрушил все, чего он достиг.

Парень на велосипеде постепенно замедлял скорость и в конце концов затормозил перед небольшим магазином с опущенными жалюзи. Какэру тоже остановился и по привычке сделал простую растяжку, чтобы расслабить мышцы. Молодой человек купил две банки с холодным чаем в автомате, излучавшем ровный свет, и бросил одну из них Какэру. На площадке перед магазином они оба присели на корточки. Какэру почувствовал, как холод банки в его руке впитывает тепло тела.

После некоторого молчания парень заговорил:

– Ты хорошо бегаешь. Извини, я секундочку… – Он вдруг протянул руку к икрам Какэру, обтянутым джинсами.

«Даже если этот парень извращенец, мне уже все равно», – подумал Какэру. Он не отвел руку от своей ноги. В горле так пересохло, что он залпом выпил чай.

Словно врач, определяющий, есть ли у пациента опухоль или нет, парень прощупал мышцы ног Какэру. Затем поднял лицо и посмотрел прямо ему в глаза.

– Зачем ты воруешь?

– А вы вообще кто? – ответил вопросом на вопрос Какэру, а затем выбросил пустую банку в мусорный бак неподалеку.

– Меня зовут Хайдзи Киёсэ. Я студент четвертого курса литературного факультета Университета Кансэй.

Это был университет, в котором собирался учиться Какэру. На автомате Какэру тоже представился:

– А я… Какэру Курахара.

Со времен средней школы он привык к иерархии спортивных клубов, напоминающей армейскую, и по-особенному относился к тем, кто был старше его, к своим сэмпаям.

– Хорошее у тебя имя, Какэру. Пишется тем же иероглифом, что и «бег».

Парень, назвавший себя Хайдзи Киёсэ, говорил с ним по-приятельски, не добавляя к имени суффикса «-сан», как обычно делают при разговоре с незнакомыми.

– Живешь поблизости?

– Я тоже буду учиться в Университете Кансэй с апреля.

– Ого!

Какэру стало не по себе от странного блеска в глазах Киёсэ. Сначала этот совершенно незнакомый человек гнался за ним на велосипеде, теперь щупает ноги. С этим типом и правда что-то не так.

– Ну, мне пора. Спасибо за чай.

Какэру попытался было встать, но Киёсэ резко остановил его. Он потянул за край рубашки Какэру и дернул вниз, чтобы тот вновь сел.

– А на каком факультете?

– …на социологии.

– Зачем ты воруешь?

Разговор вернулся к начальной точке, а Какэру снова присел, словно космонавт, неспособный освободиться от земного притяжения.

– Что вам вообще от меня надо? Пытаетесь мне угрожать?

– Вовсе нет. Я просто подумал, вдруг у тебя проблемы, а я смогу помочь.

Какэру еще больше насторожился. У Киёсэ определенно был какой-то скрытый мотив. Вряд ли он предлагает помощь по доброте душевной.

– Не могу же я просто закрыть на это глаза, особенно теперь, когда знаю, что ты из нашего университета… Проблемы с деньгами?

– Ну… вроде того.

Какэру ожидал, что тот одолжит ему денег, но у Киёсэ в тот момент было всего два тазика для мытья и немного мелочи. Он просто продолжал задавать вопросы, не пытаясь дать в долг.

– А родители тебе деньги не присылают?

– Все, что мне дали на первый взнос за квартиру, я потратил на маджонг. Пока не переведут за следующий месяц, мне ничего не остается, как спать на улице на территории кампуса.

– Спать на улице…

Киёсэ наклонился вперед и, пристально разглядывая ноги Какэру, стал о чем-то размышлять. Какэру почувствовал себя неловко и пошевелил в кроссовках пальцами.

Через некоторое время Киёсэ с искренним сожалением в голосе сказал:

– Это ужасно. Если хочешь, я могу договориться в доме, где сам живу. Там как раз есть одна свободная комната. Наш дом называется Тикусэйсо, он недалеко отсюда. До университета пять минут пешком, квартплата тридцать тысяч иен.

– Тридцать тысяч?

Какэру непроизвольно вскрикнул. Что за тайны скрывает дом с такой низкой квартплатой? Он содрогнулся, представив себе кровь, которая сочится из стенного шкафа каждую ночь, и белую фигуру, бродящую по темным коридорам. Какэру, который жил в мире, где скорость можно измерить с помощью приборов, и находил удовольствие в кропотливом построении собственного тела, пригодного для ежедневного бега, испытывал страх перед всякими странными явлениями, призраками и сверхъестественным.

Однако Киёсэ, похоже, подумал, будто горестный возглас Какэру относится к тому, что он на мели из-за маджонга.

– Не волнуйся. Можно поговорить с хозяином, и он подождет с квартплатой. В Тикусэйсо даже залог не нужен.

Не дожидаясь ответа, Киёсэ выбросил пустую банку, встал и пнул ногой подножку велосипеда. Какэру охватывало все больше сомнений по поводу Тикусэйсо, в котором живет этот странный парень.

– Так, ну пойдем быстрее. Я тебя отведу, – сказал Киёсэ, поторапливая его. – Но перед этим нужно забрать твои вещи. Ты где спал в кампусе?

Какэру жил рядом с тренажерным залом. Он прятался за наружной бетонной лестницей от ветра и дождя. Все, что он привез из дома, помещалось в спортивную сумку. Перед отъездом он подумал, что, если ему понадобится что-то еще, он всегда может попросить домашних это прислать. Не подобрав квартиру заранее, Какэру покинул дом и приехал в Токио. А приехав сюда, стал захаживать в клуб маджонга, пока не остался без гроша в кармане.

Но при этом он не чувствовал беспокойства или страха. Проводить дни в одиночестве там, где не было знакомых, совсем не сложно. Даже наоборот – у него было ощущение свободы. Хотя, разумеется, ему хотелось уже определиться с жильем до начала занятий. Да и жить, подворовывая в магазинах во время пробежки, тоже надоело.

Увидев, что Какэру послушно встал, Киёсэ с удовлетворением кивнул. Он не стал садиться на велосипед и пошел пешком, толкая его перед собой, при этом цепь громко скрипела. Уличные фонари ярко освещали потрепанное кимоно Киёсэ.

Странно, но, несмотря на то что Киёсэ, казалось, уделял много внимания бегу Какэру, он не спрашивал, занимался ли тот раньше легкой атлетикой. Он также не сказал ему, чтобы Какэру перестал воровать в магазине. Какэру решительно задал вопрос, когда Киёсэ ушел немного вперед:

– Киёсэ-сан, почему вы решили позаботиться обо мне?

Тот обернулся