Сборник - Русские солдатские сказки

Русские солдатские сказки

© Нечаев А. Н., пересказ, насл., 2015

© Михайлов М. М., пересказ, 2015

© Перцов В. В., ил., 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Про Солдата и Петра Первого

Пересказал А. Нечаев

Было это или не было – поди знай, а как слышал, так и рассказываю.

Охотился как-то раз царь Пётр Первый, погнался за красным зверем, да и заблудился.

Вправо повернёт – лес; влево поедет – лес; куда ни повернёт – везде лес стеной стоит. Деревья вершинами в небо упираются.

Кружил, кружил, в рожок играл – никто не отзывается. Должно стать, далеко от своих охотников отбился.

День к вечеру, а дороги нет как нет. Конь притомился, и самому отдохнуть захотелось. Только спешился, как услыхал – неподалёку кто-то песню поёт.

Вскочил на коня, поехал на голос и скоро выбрался на неширокую дорогу.

У обочины на камне солдат сидит и заунывную песню поёт.

– Здравствуй, служба!

– Здорово, – солдат отвечает.

– Откуда, куда, зачем? – спрашивает Пётр.

– Из отпуска, в полк, службу править. А ты кто будешь?

– Зовусь Петром, гнался вот за красным зверем да сбился с пути, а теперь хорошо бы в город попасть.

– Ну, ладно, – солдат говорит, – надо нам с тобой, друг, ночлег искать. До города и в день отсюда не добраться, а через час ведь совсем стемнеет. Стой тут, а я полезу на дерево, что повыше, погляжу, нет ли где поблизости жилья.

Влез солдат на самую вершину и крикнул:

– Тут влево, недалеко отсюда, дым вьётся и, слышно, собака пролаяла.

Спустился и повёл Петра в ту сторону, где дым виден.

Пробираются напрямик, разговаривают. Пётр про службу спрашивает да про войну со шведами.

Солдат рассказывает:

– Солдатская доля – не своя воля. На войне-то всяко приходится: и жар донимает, и ветер обдувает, и дождём мочит, и ржа сердце точит. Офицеры да генералы, а особливо из чужеземцев, нашего брата, русского солдата, и за человека не считают, бьют батожьём без разбору: правого и виноватого. Коли бы солдатская воля да орудий и припасов поболе, давно бы шведа одолели. А так что: тянется война, конца-краю не видно. Вот солдаты скучают: иному хочется отца с матерью повидать, иной о жене молодой тужит, а иной скажет: «Хорошо бы царя повидать, все ему солдатские думы бы и рассказать».

– А ты-то царя видал? – Пётр спрашивает.

– Нет, не привелось, а слышал, будто он нашим братом, солдатом, не гнушается. Справедливый, говорят, ну и крутенёк: за провинность и генерала палкой отлупит, как рассказывают.

Так они идут и идут и скоро вышли на широкую прогалину.

Перед ними высокая, большая пятистенная изба, крепким забором обнесена. Постучали – ответу нет, только собаки лай подняли.

Перемахнул солдат через забор, а на него два страшенных пса накинулись. Солдат саблю выхватил и зарубил собак.

Потом ворота отпер:

– Заезжай, Петруша; хоть и не по сердцу жильё, а всё от ночи ухоронимся, да и харчами разжиться не мешает.

Только поднялись на крыльцо, как навстречу им старуха.

– Здравствуй, бабушка, приюти дорожных людей на ночь да дай чего-нибудь поужинать, – солдат говорит.

– Нет у меня ничего для вас, и ночевать негде, уходите, откуда пришли.

– Коли так, придётся нам, Петруша, самим поглядеть, что тут творится.

Зашли в горницу, на лавке девушка сидит.

– Собери, красавица, поесть, не даром просим, за деньги, – говорит солдат.

Девушка в ответ только мычит да рукой показывает и приветливо улыбается.

– Видишь, Петруша, немая на печь да на сундук показывает.

Открыл солдат заслонку, вытащил из печки жареного гуся; открыл сундук, а там чего-чего нет: и ветчина, и масло, и заедки разные – всяких кушаньев и напитков на двадцать человек достанет.

Поужинали, солдат говорит:

– Хорошо бы теперь на боковую. Куда эта дверь ведёт? Подавай, бабка, ключ!

– Нет у меня ключа, – ворчит старуха.

Приналёг солдат плечом, понатужился – с треском дверь распахнулась.

А в той горнице оружие разное: пистолеты, кистени, сабли, кинжалы.

Заглянул солдат в горницу, закрыл дверь, сам думает: «Вот оно что, не к добрым людям угодили. По всему видать, хозяева – разбойники».

А Петру только и сказал:

– Тут негде лечь, пойдём на чердак ночевать, там просторнее да и посветлее.

Разыскал солдат два снопа соломы. Поднялись по приставной лесенке на чердак.

– Ты, Петруша, видать, очень крепко умаялся, ложись первый, а я караульным останусь, потом я посплю, а ты покараулишь.

Пётр только успел лечь – сразу уснул как убитый.

А солдат примостился возле люка с саблей наголо.

Немного времени прошло – шум, свист послышался. Ворота распахнулись, слышно – трое верховых приехали. Переговариваются:

– Куда девку девать?

– Запри в чулан покуда, сейчас некогда с ней возиться.

В ту пору старуха вышла во двор, рассказывает:

– Приехали на одном коне двое каких-то, собак зарубили, в горнице хозяйничали как хотели.

– Где они?

– Спят на чердаке, – старуха отвечает.

– Ну и пусть спят, вот поужинаем и управимся с ними – век не проснутся.

Ушли разбойники в горницу, стали пировать, и скоро все захмелели.

Старший саблю взял.

– Ну-ка, пойду гостей проведаю.

Идёт по сеням, слышит – спят, храпят в два голоса на чердаке. Пётр спит, беды-невзгоды не чует, а солдат притворяется: храпит, будто тоже спит; сам весь подобрался, сидит над люком, и сабля занесена. Разбойник безо всякой опаски раз, раз по лесенке – и только высунулся, как солдат отсёк ему голову, словно кочан капусты снял.

– Одним меньше!

А те два разбойника вино пьют, третьего ждут, дождаться не могут. Поднялся один, кинжал прихватил:

– Куда он там запропастился? Наливай, я сейчас ворочусь.

Идёт по сеням, пошатывается. Слышно, на лесенку вступил… Солдат и этому голову отсёк так же, как первому. Потом таким же манером и с третьим разбойником управился.

Стала заря заниматься, будит солдат Петра:

– Вставай, друг Петруша, вставай! Ты поспал, а я повоевал; пора в путь-дорогу отправляться.

Проснулся Пётр, стал спускаться вниз, увидал – разбойники валяются:

– Чего меня не разбудил, вдвоём-то бы легче справились.

– Мне не привыкать стать, со шведами сражался, управлялся, а эта пакость не устрашит. Знаешь поговорку: русский солдат в воде не тонет и в огне не горит.

В сенях встретила их немая, стала мычать и руками размахивать. Насилу догадались, про что она сказать хочет: «Старуха убежала из дому».

Потом повела к чулану, на замок показывает и топор солдату подала.

Сбил солдат замок, распахнул дверь – а там девушка, писаная красавица, связанная лежит.

Развязали, освободили девушку. Немая повела их на двор, указала на каменную плиту, знаками учит: «Подымайте, дескать».

Плиту подняли, а там ход в подземелье. Спустился солдат в тайник и видит богатства несметные: и серебро, и золото, и бархат, и парча, и каменья самоцветные.

Набрал солдат в походный ранец золота, сколько мог унести, набрал и для товарища мешочек золота, выбрался, плиту на прежнее место сдвинул.

– Ну, Петруша, станем коней седлать, ехать надо.

Оседлали четырёх коней, девушек обеих усадили, сами сели и поехали.

– Я человек походный, – солдат говорит, – а ты, Петруша, коли не женат, приглядись к девушке-то: красотой не обижена, да и отец у неё богатейший купец, сказывает – приданым наградит.

Усмехнулся Пётр:

– Там видно будет.

К вечеру добрались до столицы.

– Ну, вот что, служивый, у заставы мы расстанемся. Ты с девушками поезжай вот на такой-то постоялый двор, а я поеду знакомого разыскивать. Как разыщу, так дам тебе знать.

На том они и расстались.

Солдат привёз девушек на постоялый двор, куда охотник указал. Заказали ужин богатый.

И только сели за стол, как вдруг к воротам подкатила карета, шестериком запряжённая. Карету конные солдаты окружают. Впереди офицер едет.

«Что такое? – солдат думает. – Уж не проведали ли, что я разбойников порешил да маленько разбойничьими деньгами попользовался?»

В ту пору как раз вошёл офицер и строго так спрашивает сидельца: