Владимир Муравьев - Приключения Кольки Кочерыжкина (Рисунки Л. Владимирского)

Владимир Брониславович Муравьев

Приключения Кольки Кочерыжкина

КОЛЬКА И СТАРЫЙ ДУБ

Колька проснулся и, не открывая глаз, прислушался. В доме было тихо. Лишь часы громко тикали за стеной.

«Наверное, еще рано», — подумал Колька и перевернулся на другой бок. Но спать больше не хотелось. Он встал, потянулся, подошел к окну.

Было ясное солнечное утро — настоящее летнее утро, хотя до лета оставалась еще целая неделя.

Вдали, в самом конце улицы, Колька увидел ребят с портфелями и ранцами. Ребята шли в школу.

— Эх, опять проспал! — проговорил он с досадой.

Ноги — в брюки, тетради — в портфель, фуражку — на голову, булку — в рот, — и через три минуты Колька был уже на улице.

— Ребята-а! Подождите меня-а!..

За поселком сразу начинался лес.

Между деревьями в прозрачной тени вилась чистая, как будто подметенная, тропинка. То там, то здесь, пробившись сквозь негустую листву, падали на нее солнечные зайчики. Попрыгав немного на одном месте, они затевали веселую гонку по всему лесу: заглядывали в доверчиво растопыренные кленовые листья-ладошки, взбегали вверх по белым стволам берез, прыгали по хрупкой кислице и, словно озорные мальчишки, лезли в каждую лужу.

— Ребята-а! Ого-го-о! — кричал Колька на бету.

Но ему отвечало лишь эхо:

«Го-го-о!»

— Эй! — крикнул Колька еще громче.

«Эй! — подхватило эхо. — Эй! Эй!»

Колька остановился и прислушался. Эхо, словно прячась, перебегало от дерева к дереву и из-за каждого покрикивало:

«Эй! Эй! Эй!»

Колька свистнул и запел во все горло:

Не слышны в саду даже шорохи,Все здесь замерло до ура-а!

Эхо повторяло за ним каждый звук.

Но скоро Кольке надоело кричать. Он поглядел на пустую тропинку, почесал в затылке и задумчиво сказал:

— Уроки небось уже начались. Значит, спеши не спеши — вое равно опоздал. — Потом он достал из кармана новенький перочинный ножик, раскрыл его, повертел на ладони и оглянулся вокруг. — Ну-ка, попробуем, как режет.

Колька подошел к тонкой березке, которая была ростом чуть-чуть повыше его самого, осмотрел ее со всех сторон и — раз, раз — резанул березку под корень. Потом слизнул с тоненького пенька сладкую каплю сока и принялся выстругивать рогатку.

Нож оказался очень острый. Калька стругал, стругал рогатку и перестругал.

Тут ему на глаза попалась толстая осина. Ее гладкая темно-зеленая кора блестела, как только что вытертая классная доска. Колька выбросил испорченную рогатку, примерился и вырезал на осине большими кривыми буквами:

Полюбовался Колька надписью, положил ножик в карман и пошел дальше не по тропинке, а прямо по лесу, шурша сухими прошлогодними листьями и наподдавая ногами опавшие сучки и шишки.

Возле пушистой черемухи он остановился.

«Наломаю-ка черемухи в школу — будет букет», — решил Колька и полез на дерево.

Он ломал одну ветку за другой, и скоро под черемухой вырос огромный белый ворох, а сама черемуха стала похожа на растрепанную метлу.

Потом Колька забрался еще выше, схватился за тонкую вершинку и повис на ней, весело дрыгая ногами. Черемуха задрожала, изогнулась, а Колька поплыл к земле, как на парашюте.

Вдруг ствол треснул, как будто ойкнул от боли, и Колька полетел кувырком прямо на свой букет. Хрустнули тонкие веточки, снежным облаком поднялись белые лепестки.

Сломанная черемуха склонилась к земле и уж больше не поднялась. А Колька встал на ноги, отряхнулся и с сожалением посмотрел на испорченный букет. Он уже собрался идти дальше, как вдруг услышал укоризненный голос:

— Нехорошо, Колька Кочерыжкин. Стыдно.

Колька так и остановился с поднятой ногой. Он осторожно поглядел направо, налево, обернулся назад. Вокруг стояли деревья — липы, березы, осины, елки, на повороте, прямо против Кольки, раскинул могучие узловатые ветви старый дуб, а больше никого не было видно.

— Кто это… говорит? — тихо спросил Калька.

— Я говорю, Старый Дуб. Стыдно, Колька Кочерыжкин. Зачем ты срезал березку, зачем испортил кору на осине безобразной надписью, зачем сломал черемуху? Ты загубил понапрасну три дерева, лишился их сам и отнял у людей.

Колька, опомнившись, с досадой проговорил:

— Вот еще новое дело! Подумаешь!.. Да по мне — хоть бы совсем деревьев не было.

Старый Дуб возмущенно взмахнул ветвями и сердито сказал:

— Ах так! Ну, тогда запомни, Колька Кочерыжкин: с сегодняшнего дня у нас, у деревьев, с тобой дружба врозь. Обходись без нас как знаешь.

НАЧИНАЮТСЯ НЕПРИЯТНОСТИ

— Ну и ладно, обойдусь, не заплачу, — бормотал Колька, бредя по тропинке. — Подумаешь — дружба врозь. Тоже мне друзья нашлись.

Только он это сказал, как в лесу потемнело. Черная туча закрыла солнце, и в ту же минуту хлынул дождь.

Колька скорей под елку, как под крышу, а елка раздвинула свои густые ветви-лапы, и опять над ним открытое небо. Колька под березу, а береза подняла мокрые ветки да как тряхнет ими — попал Колька под два дождя сразу.

Понял он, что в лесу ему не укрыться от дождя, и со всех ног бросился бежать к школе.

Вот один поворот, вот другой, а вот и ручей. Летом в нем только воробьям купаться, а тут разбурлился, разлился — не то чтобы широко, но не перешагаешь и не перепрыгнешь.

Колька — к мостику.

А мостик — две дощечки — выскочил прямо из-под ног.

Прыгнул Колька через ручей, не допрыгнул и — бух в воду. Вымок до нитки да еще зачерпнул воды в портфель и в карманы. А туча пронеслась дальше. Снова засверкало солнце, и уже через несколько минут все вокруг просохло. По лесу вновь забегали веселые солнечные зайчики.

Один Колька уныло брел по тропинке, мокрый, встрепанный и скучный.

Пройдя немного, он свернул с тропинки в кусты и вышел на поляну.

На краю поляны росла большая ольха. Одна ее ветка, склонившись, протянулась через всю поляну.

Калька снял с себя мокрую одежду: рубаху, брюки, майку, трусы — и повесил на ветку сушиться.

Одежда сохнет. Калька греется на солнышке и слушает, как, раскачиваясь на тоненьких ветках, две синицы ведут оживленный разговор.

Вдруг над Колькиной головой что-то просвистело, рассекая воздух. Калька протянул руку за трусами, но трусов не было. Он оглянулся и с ужасом обнаружил, что вся его одежда исчезла.

— Это вы утащили? — замахнулся Колька на синиц. — Сейчас же отдайте, а то вот сделаю рогатку…

— Рогатка! Рогатка! У него рогатка! — испуганно заверещали синицы, улетая. — Спасайтесь!

Колька посмотрел вверх и увидел свои трусы. Замечательные, красивые синие с красной каемкой и карманом, — они висели высоко-высоко среди зеленых листьев, как флажок на новогодней елке. А рядом с трусами на выпрямившейся ветке покачивалась вся остальная Колькина одежда.

Колька разбежался, подпрыгнул, стараясь ухватить свисавшую брючину, но не достал. Подпрыгнул еще раз и опять не достал.

Он хотел влезть на дерево, да не тут-то было.

Ольха росла среди густого кустарника, и добраться до нее оказалось не просто. Сунулся Колька спереди — там, как часовые, стоят коренастые колючие елочки. Сунулся справа — обожгла крапива, сунулся слева — оцарапал малиновый куст, зашел сзади, а там и малина, и крапива, и еще какие-то кусты с маленькими листьями и с большими колючками. С какой тут стороны подойти?

Вдруг сверху послышалось:

— Тут-тут-тут.

— Где тут? — спросил Колька, подняв голову и увидел на соседней сосне длинноносого черного Дятла в красной шапочке и с книжкой под крылом. Дятел перестал стучать носом по сосне и поглядел на Кольку.

— Здравствуй, мальчик, — сказал он и вежливо приподнял свою шапочку. — Ты здоров?

— Здоров, — буркнул Колька. — А тебе-то что?

— Как — что? Я — главный лесной врач. Ну, раз ты здоров, полечу дальше. Мне сегодня предстоит еще осмотреть десять осин, пять берез и двадцать одну черемуху.

И теперь, уже с соседней березы, понеслось его быстрое — тут-тут-тут.

— Ишь стучит, и горя ему мало, а тут прыгай нагишом! — рассердился Колька. Он в сердцах схватил палку и запустил в Дятла. — Кыш! Врач какой нашелся!

— Безобразие! — крикнул Дятел и улетел, возмущенно щелкая клювом.

НЕОЖИДАННАЯ ПОМОЩЬ

Колька сел на пень, опустил голову и задумался: «Что же теперь будет? Как достать одежду?»

А когда он поднял голову, так ничего и не придумав, то увидел перед собой трех жуков с длинными крепкими носами, из-под которых росли пушистые усы. Один жук был большой и важный, другой — поменьше, третий — совсем маленький, целая жучиная семья: жук, жучиха и жучонок. Жуки стояли на задних лапках и шевелили усами.