Ольга Яралек - Крокозябры

Ольга Яралек

Крокозябры

Крокозябры жались друг к другу, злобно стреляя взглядами по сторонам. Они были мокрыми и взъерошенными.

— Мерзкий мальчишка! Зачем он полез в воду?

— прорычала Лохматая крокозябра.

— Скажи спасибо, что он только руки чуть-чуть помочил! — ответила, нахохлившись, Пятнистая крокозябра.

— Сама скажи спасибо, — огрызнулась Лохматая.

Вместо ответа Пятнистая крокозябра лягнула Лохматую крокозябру, та не осталась в долгу, и началась драка. Остальные со злорадством смотрели на происходящее и потирали лапки. — Надавай ей тумаков! Надавай!

— Сейчас кто-то будет не лохматый, а плешивый!

— А хтой-то есё без Ухов! — прошамкала Зубатая крокозябра после того, как Лохматая крокозябра вцепилась что есть силы в ухо Пятнистой.

Две другие крокозябры, Пучеглазая и Тошнучка, сидели обнявшись и хором считали вслух:

— Один-ноль в пользу Лохматой!

— Один-один, ничья.

Когда потасовка закончилась, Зубатая крокозябра улеглась на бок и закатила глаза.

— Как мне пьохо, — затянула она свою любимую песню.

— Замолчи! — хором гаркнули Тошнучка и Пучеглазая. — Надоела!

Зубатая покосилась на подружек и плаксиво скривив рот, отвернулась к Лохматой.

— Мне бы гьязи! Я так давно не принимала гьязевые ванны, — сказала она капризно. — Вам всем всё явно, а я очень слезу за своей фоймой!

— Формой?! — крикнула Лохматая.

— Формой?! — прошипели Тошнучка с Пучеглазой. — Формой?! — злобно процедила Пятнистая.

— А сто такое? Да, фоймой!

— Да ты же совершенно бесформенная!

— Вы нисего не сообразаете в модных тенденсиях, — заявила Зубатая и вновь закатила глаза.

— Куда уж нам, — отозвалась Тошнучка. — Правда, пусик?

— Правда, мусик, — слащавым голоском ответила Пучеглазая.

Крокозябры протянули друг к другу лапки и, вытянув губы трубочкой, звонко поцеловались.

— Тьфу, — брезгливо плюнула Пятнистая.

Крокозябры не сильно дружили друг с другом. Можно сказать, не дружили вовсе. Они постоянно ругались и были всем недовольны. Им не нравились свет, вода, воздух — решительно всё! Но больше всего они не любили мыло, даже не так: они его ужасно боялись!

Жили они под ногтями у мальчика Егора, который плохо мыл руки. Крокозябры появились у Егора недавно. До Егора они жили под ногтями разных мальчиков и даже девочек, которые забывали мыть руки с мылом и вообще не очень любили принимать водные процедуры.

Под ногтями таких детей крокозябры скапливались в огромном количестве и ждали. Чего ждали? Ждали, когда кто-нибудь из детей начнёт грызть ногти и тогда….

Тогда дети заболевали. Если в рот малыша попадала Лохматая крокозябра, то у него начинал болеть живот. Если Тошнучка, то его тошнило. Если Пучеглазая — открывалась рвота. Зубатая крокозябра вызывала головную боль, Пятнистая — озноб. Сейчас, тесно прижавшись друг к другу, но не забывая попихивать и попинывать соседа, они разговорились, что бывало нечасто.

— Ну, что? Споём свою любимую песню? — спросила Пучеглазая.

— А… Всё равно делать нечего. Давайте споём.

И крокозябры на разные голоса завыли свою песенку:

Мы крокозябры, мы крокозябры,

И мы прихватим вас за жабры!

А если жабер у вас нет –

Не избежать вам всё же бед!

Болезни разные нашлём

И песню нашу пропоём!

Здоровье пусть всегда хандрит.

И голова у вас болит.

(Спела Зубатая)

Живот закрутит и сведёт!

А настроенье пропадёт.

(Подпела Лохматая)

Померкнет свет и затошнит!

А тело чешется, зудит.

(Подхватила Тошнучка)

Температура вверх взлетит,

Озноб сильнейший тормошит.

(Спела Пятнистая)

Ещё с вас сто потов сойдёт,

И настроенье пропадёт!

(Пропищала Пучеглазая)

Грызите ногти! Грызите ногти!

Ну и потом кусайте локти!

А локти близенько-близко,

Зато достать их нелегко!

— Одназды я попала на язык какого-то гьюпого мальсиски. Он игал в песоснике и время от времени гьыз ногти. Я подкьалась, встала на самый консик его пальца и пьыгнула пьямо в от! — сказала Зубатая.

— В рот, что ли? — переспросила Лохматая.

— И как это ты мимо не пролетела, когда все пальцы у мальчишки во рту были? Ума не приложу, — закатила глаза Пятнистая.

Лохматая тоже сложила ручки на животе и закатила глаза.

— Отстань! — ответила Зубатая. — И тут как у него голова забоит! Как он закьисит: «Ма-мос-ка!» Сем гомче они оут, тем мне веселее.

И Зубатая крокозябра, у которой два передних зуба торчали наружу и мешали ей говорить, запела:

Если в от я попадуИ за сёку западу —Головная боль тот сясВдьуг пьонзит стьелою вас.Я начну ныть и стьелять,Буду болью мозг пьонзать.

— А я люблю вызывать тошноту, — сказала Тошнучка.

— Любит она, — возразила Пятнистая. — Ты больше и не умеешь ничего!

— Если меня проглотить вместе с грязью, то сразу крика не будет — сразу будет изменение цвета! — гордо проговорила Тошнучка, не отвечая на выпад соседки.

— Что за изменение цвета такое?

— Ну, это когда сначала дети белеют, потом зеленеют, потом краснеют.

И Тошнучка затянула свою песенку:

Если в рот я попаду —Ты забудешь про еду.И с водой стакана видОрганизм твой возмутит.Потому что затошнит!Потому что замутит!

— А, подумаешь, — махнула лапкой Лохматая.

— Тебе нечем думать, — огрызнулась Тошнучка. — И вообще, кто с тобой разговаривает, мутант!

— Кто мутант? Я мутант?!

— А у кого три глаза? У меня, что ли?

— А кто весь пятнами и щупальцами покрылся? Не ты, что ли?

Что тут началось! Лохматая кинулась вырывать из бесформенного тельца Тошнучки торчащие зелёные волоски, а Тошнучка клочками драла пышную шерсть Лохматой. Досталось и Пятнистой. Пролетая мимо неё, Тошнучка умудрилась плюнуть на беспечно сидящую крокозябру. Пятнистая сорвалась с места и закружилась вместе с дерущимися крокозябрами. Пучеглазая безучастно глядела на то, как лупасят её подружку Тошнучку, и, словно вспомнив что-то, мечтательно прорычала: «Да, с цветом это я знаю, с цветом — это прикольненько. Бледнеет, зеленеет, краснеет! А уж потом крики и слёзы».

Пучеглазая прокашлялась и запела:

Если я в рот попаду —К языку как припаду.Ужин ваш или обедВыйдет весь на белый свет!Вы запомните меня,В памяти навек храня.

Тошнучка не слышала слов своей подружки. Она последний раз ущипнула Лохматую и пихнула что было силы ногой. Лохматая отлетела в сторону, злобно сверкнула глазами, но решила больше не нападать. Пятнистая тоже отступила, приглаживая свои ушки и лапки.

— Глупости всё это, — сказала, отдышавшись Лохматая, когда крокозябры расползлись, поглаживая свои бока. — Вот я, например, настоящая охотница!

— Чего?

— Охотница! — заорала в ухо Тошнучки Лохматая.

— Чего такое? — перепугалась Тошнучка.

— А, — махнула лапкой Лохматая. — Вот вы как в рот к детям попадаете?

— Когда пальцы грызут, — ответила Пучеглазая, — Как же ещё?

— А я тогда, когда пальцы облизывают! Вот ест, например, какой-нибудь мальчишка мороженое. А оно по пальцам течёт. Только он с пальцев растаявшее мороженое слизывать начнёт, я тут как тут! Раз — и во рту!

Лохматая вздохнула и запела:

Если в рот я попаду,То замрёшь ты на ходу.Прихвачу я твой животТак, что лоб покроет пот.Буду резать и колоть,Всё крошить внутри, молоть.

Когда пение закончилось, заговорила Зубатая:

— А я зду, когда еду гьязными уками возьмёт, и узе с кусоськом этой еды в от попадаю.

— А я обычно не так. Когда дразнятся или свистят, пальцы в рот пихают. Вот этот момент я и ловлю! Жду, когда мне этот глупенький ребетёнок попадётся, — мечтательно пропела Пятнистая.

— Попадётся, — хмыкнула Лохматая.

— А ты сиди там, не разговаривай, — возмутилась Пятнистая.

— Это ты сиди! Враль! — сразу ответила Лохматая.

Пучеглазая и Тошнучка, которые опять уселись вместе в обнимку, обрадованно захлопали глазами.

— Ну, кто у нас на новенького? Что-то никто давно не дрался. Правда, пусик?

— Правда, мусик.

— В прошлый раз была ничья!

— Ну, кто кого?

Крокозябры наскочили друг на друга, выпятив грудь. Три глаза Лохматой бешено вращались. Восемь лап Пятнистой крутились, как крылья мельницы.

— А я не буду с тобой драться! — вдруг пропищала Пятнистая крокозябра. — Я лучше песенку спою:

Если в рот я попаду,Ты окажешься в чаду!Лихорадочный ознобПринесу, измучить чтоб.Разолью по телу дрожь —Кто такая я, поймёшь.

— Ой! — сморщилась Тошнучка. — Какой у тебя голос противный! Это что-то!