Андрей Гнездилов - Сундук старого принца Страница 54

И вдруг… вместе с ветром донесся до него тихий перезвон хрустальных палочек. На смену дождю прилетели пушистые снежинки и, кружась, стали покрывать землю.

Тоска ушла из сердца короля, когда он увидел серебряную карету, направляющуюся к городу.

В ней была — Королева-Зима.

Джинн

«Неисповедимы дороги сердца!» — сказал я себе, настраиваясь на возвышенный лад. В фойе театра гуляла весьма странная пара. Прелестная стройная девушка шла той легкой, скользящей походкой, которая выдает балерину. Меня всегда удивительно трогает эта походка. Носки вытягиваются, и все движения приобретают какой-то особенно бережный характер; так осторожно ставятся ноги, как будто идут по хрупкому стеклу или по узкой тропинке среди цветов. Но может, это моя фантазия. Рядом с девушкой шел горбатый молодой человек. В черном костюме с большим белым воротником, выпущенным наружу, что придавало ему старомодный вид. Лицо его не представляло ничего особенного, если бы не манера держаться. Он слегка откидывал голову, так что сразу вы встречались с его глазами. А в них был черный бархат. Я не скажу, чтобы они были на самом деле огромными, но в связи со всей его небольшой фигурой они производили именно это впечатление. Глядел он так добро и в то же время значительно, что невольно отбрасывались всякие шаблонные мерки людей этого типа. Ведь правда, есть даже выражение: «Человек с характе ром горбуна». Природа обделяет несчастного, и он, ощущая себя все время в центре сочувственного внимания, а то и просто любопытства, становится злоб ным, раздражительным, мстительным. Здесь же, как ни странно, можно было даже перевернуть известную фразу о том, что уродство никого не красит. Этот ужасный горб, который как будто поддерживал его голову, придавал ему какую-то величественность и особую красоту. Сколько встречаешь обычно шалопаев с прекрасно развитыми мышцами, высоких, стройных, но у них все части тела имеют как бы одну цену. А здесь вся фигура была только для служения голове… Так и хотелось сказать: «Вот идет человек и несет свою голову». Да, у него были еще чудесные длинные волосы, которым наверняка позавидовала бы не одна из дам. В общем, весь его странный облик нес свою гармонию, никак не подпадавшую под какие-то стандарты и вызывающую представление о калеке.

Так вот они шли, держась за руки, со спокойной снисходительностью встречая взоры скучающей публики, и поток толпы, который двигался за ними, я немедленно представил свитой моих незнакомцев.

«И все-таки интересно, за что она полюбила его», — раздумывал я, провожая их взглядом. Пара казалась явно не парой, хотя их отношения не вызывали сомнений.

Спектакль закончился, и я отправился побродить по нашему старому Петербургу. Так приятно после театральной духоты идти по ночному городу среди пустых улочек и мысленно все еще слышать музыку, представлять танцы, видеть яркие краски костюмов и декораций. А я еще очень легко начинал воображать себя каким-то таинственным путешественником, случайно попавшим в этот загадочный ночной город, чтобы встретить здесь необыкновеннейшие приключения… Вон там за углом все начнется…

Да, да, у того фонаря причудливые тени от деревьев раскачиваются в нетерпении, ожидая меня. Вот старинная парадная с резными дверями. Сейчас оттуда выйдет человек в цилиндре и шепнет мне слова какой-то жуткой тайны… Нет, за тем углом… И тут я столкнулся лицом к лицу с моими театральными незнакомцами. Я до сих пор удивляюсь, как я не бросился в ужасе бежать прочь, потому что, привыкнув настраивать себя на таинственный лад, я свыкся с тем, что каждая моя фантазия разрешалась разочарованием. И вдруг… Однако немного придя в себя и сообразив, что страх мой напрасен, я принялся извиняться… Молодой человек улыбнулся мне самым дружеским образом.

— У вас такой вид, как будто вы встретили привидение, — сказал он. Девушка рассмеялась.

— Видите ли, — начал я оправдываться. — Вы в какой-то мере правы… Я как раз в этот момент размышлял о возможности сверхъестественного, и тут вы так неожиданно появились…

Понемногу справясь со смущением, я начал описывать свое настроение, затем перешел к впечатлению от театра, так что совсем забыл о позднем времени, явно не подходящем для продолжительных разговоров. Но юноша и девушка продолжали улыбаться и слушали меня с видимым удовольствием. Прервав беседу, я спросил их, не по пути ли нам, хотя то, что они попались мне навстречу, отрицало эту возможность. Но и эта неловкость была принята благосклонно:

— Мы беспутны в эту ночь и охотно проводим вас, — ответила девушка.

Из моих дальнейших расспросов выяснилось, что они сегодня приехали, нигде еще не остановились и собирались всю ночь прогулять по улицам. Я думаю, вы поймете мою радость, когда я мог предложить им свой дом и гостеприимство, тем более что они так сильно поразили мое воображение.

Они прожили у меня несколько дней. За время своего долгого одиночества я накопил в себе огромный запас неизрасходованных чувств и мыслей, которые обрушил на моих снисходительных приятелей самым немилосердным образом. Если бы они были заурядными людьми, их, наверное, утомила бы моя восторженность, но они оказались совсем необычными… Мое воображение и предчувствие не обманули меня… Тут я сделаю паузу, широко раскрою глаза и поведаю вам странную историю, которую рассказали мне мои друзья на прощание. Вы можете мне не поверить, сказать, что, узнав мой романтический образ мыслей, эти люди подарили мне сказку, которой так жаждало мое сердце, но что касается меня, я верю им безгранично, до последнего слова. И если вы все-таки потребуете доказательств, я вам отвечу:

— Увидьте их, и всякое сомнение покинет вас. Пока же слушайте.

Детство моего знакомого проходило в каком-то заброшенном городишке в обществе сумасшедшей старухи. Родителей своих он не знал, соседи говорили, что он подкидыш. Это было вполне возможно, так как уродливый ребенок часто вместо сочувствия и любви мог вызывать страх и желание избавиться от него. Тут уж дальше благодатнейшая почва для всяких досужих толков и соображений. Старуха, которая усыновила ребенка, одними считалась сумасшедшей, другими — колдуньей. И верно, много масла она подлила в неугасаемый огонь сплетен, когда стала воспитывать горбатого мальчика. В городе потом говорили, что она кого-то из беременных женщин сглазила и вот теперь забрала урода к себе, чтобы сподручнее устраивать свои делишки. Самые отчаянные с пеной у рта доказывали, что старуха вырыла мальчишку из земли на кладбище и в него вселился черт. Виновнице этого переполоха было очень мало дела до слухов и до тех, кто их распространял. Ее боялись. Одной из ее особенностей, внушавшей страх, была необъяснимая улыбка, постоянно блуждающая на ее лице и не покидавшая ее даже во время сна.

И вот мальчику пришлось с детства делить со старухой бремя отверженности. Соседи спешно звали своих детей домой, как только он выходил гулять. Сверстники сторонились, иногда дразнили его и бросали в него камнями. Общее предубеждение против старухи волей-неволей создавало враждебность вокруг горбуна.

Трудно сказать, что из этого получилось бы дальше, но колдунья умела так занять ребенка, что он постепенно перестал нуждаться в чьем бы то ни было обществе или дружбе. Она рассказывала ему бесконечные сказки, могла играть в любые игры, учила танцевать… Наверное, мальчика все-таки отобрали у нее, если бы кто-нибудь хоть раз увидел вечером, как она, напевая хриплым голосом и аккомпанируя себе ладонями, движется по комнате в странном танце, а затем заставляет повторять эти движения своего воспитанника. Ребенку же очень нравилось танцевать. Эти уроки развивали его фантазию, он должен был подражать то медведю, то волку, то каким-нибудь животным, о которых рассказала старуха. А рассказывать она умела…

Когда мальчик подрос, старуха поведала ему историю, определившую всю его дальнейшую судьбу.

«Жил где-то на Востоке арабский принц. У берега моря построил он себе дворец из белого мрамора, а верхушки башен украсил чистым золотом. В стены дворца были вставлены музыкальные инструменты, и когда дул ветер, раздавалась причудливая музыка. Много съезжалось гостей к принцу. Он принимал всех очень щедро и дарил им подарки. Каждую неделю во дворце устраивались праздники, и люди не могли понять, откуда у принца такое богатство. И никто не знал, что все его могущество заключалось в маленьком бриллиантовом перстне, который он носил на правой руке. Этот перстень был волшебный, и ему служил джинн. Стоило принцу пожелать чего-нибудь, и джинн выполнял любые его приказания.

Однажды принц поехал путешествовать и встретил девушку, в которую тотчас же влюбился. Он рассказал ей про свой дворец, подарил драгоценное ожерелье из больших жемчужин и затем предложил ей стать его женой. Но она отказалась. Принц нагрузил триста верблюдов тяжелыми тюками самых разнообразных товаров. Здесь были и золотые египетские чаши, и шкатулки из душистого сандалового дерева, полные браслетов и перламутровых гребней, и китайские шелковые халаты, и прозрачные индийские ткани. Верблюды окружили дом, где жила девушка, но она даже не открыла окно, чтобы посмотреть на них. И вот принц вызвал своего джинна и сказал ему: