Любовь Космодемьянская - Повесть о Зое и Шуре

Космодемьянская Любовь Тимофеевна

Повесть о Зое и Шуре

Любовь Тимофеевна Космодемьянская

Повесть о Зое и Шуре

Дети Л.Т.Космодемьянской погибли в борьбе с фашизмом, защищая свободу и независимость своего народа. О них она рассказывает в повести. По книге можно день за днем проследить жизнь Зои и Шуры Космодемьянских, узнать их интересы, думы, мечты.

Содержание

Вступление

Осиновые Гаи

Новая жизнь

Снова дома

Дочка

Горькая весть

Сын

Бабушка

Брат и сестра

"Людей посмотреть, мир повидать!"

В Сибири

Зимой

Неизгладимый след

В путь-дорогу

Год спустя

Все вместе

Праздник

Вечером...

По дороге в школу

Новоселье

Горе

Без отца

Новая школа

Греческие мифы

Любимые книги

Новое пальто

"Челюскин"

Старшая и младший

Сергей Миронович

"А кто у нас был!"

Чудесное путешествие

"Взвейтесь кострами, синие ночи!"

Дневники

"Белая палочка"

"Овод"

Девочка в розовом

Пари

Татьяна Соломаха

Первый заработок

Вера Сергеевна

Высокая мера

"Отлично" по химии

Наедине с собой

"Само собой разумеется"

Дом по Старопетровскому проезду

Под Новый год

Тяжелые дни

Домой

Аркадий Петрович

Одноклассники

"Зеленый шум"

Бал

Двадцать второе июня

Военные будни

Отъезд

Первые бомбы

"Чем ты помог фронту?"

Прощанье

Записная книжка

"Таня"

В Петрищеве

Как это было

Рассказ Клавы

Шура

Со всех концов страны

"Пожелай мне доброго пути!"

Вести из Ульяновска

Военный корреспондент

Пять фотографий

"Я очень хочу жить!"

От всего сердца

Письма

Смертью героя

Они должны быть счастливыми!

ВСТУПЛЕНИЕ

Апрель 1949 года. Огромный зал Плейель в Париже. Конгресс защитников мира. Флаги всех наций украшают трибуну, и за каждым флагом - пароды и страны, человеческие надежды и человеческие судьбы.

Алый флаг нашей страны. На нем - серп и молот, символ мирного труда, нерушимого союза между теми, кто работает, строит, созидает.

Мы, члены советской делегации, все время ощущаем, что нас окружает горячая любовь участников конгресса. Нас встречают так сердечно, нас приветствуют так радостно! И каждый взгляд, каждое рукопожатие словно говорит: "Мы верим в вас. Мы надеемся на вас. Мы никогда не забудем того, что вы сделали..."

Как велик мир! Это с особенной, поражающей силой чувствуешь здесь, в просторном, высоком зале, глядя на белые, желтые, оливково-смуглые лица, лица всех цветов и оттенков - от молочно-белого до черного. Две тысячи человек со всех концов земли собрались сюда, чтобы от имени народа сказать свое слово в защиту мира, в защиту демократии и счастья.

Я смотрю в зал. Тут много женщин. На их лицах страстное, неотступное внимание. Да и может ли быть иначе! Призыв к миру несется поистине со всех концов земли, и в нем - надежда всех жен и матерей.

Сколько услышала я здесь рассказов о людях, которые пожертвовали жизнью для того, чтобы победить фашизм, чтобы минувшая война закончилась победой света над тьмой, благородного над подлым, человеческого над бесчеловечным!

И я думаю: неужели кровь наших детей пролилась напрасно? Неужели мир, добытый ценою жизни наших детей, ценою наших слез - слез матерей, вдов и сирот, - будет вновь нарушен по воле злобных и гнусных сил?

На трибуну конгресса поднимается наш делегат - Герой Советского Союза Алексей Маресьев. Его встречают бурей аплодисментов. Для всех присутствующих Алексей Маресьев олицетворяет русский народ, его мужество и стойкость, его беззаветную отвагу и выдержку.

- Каждый человек должен спросить себя: "Что я делаю сегодня в защиту мира?" - несутся в зал слова Алексея Маресьева. - Нет сейчас более почетной, более благородной, более высокой цели, чем борьба за мир. Это обязанность каждого человека...

Я слушаю его и спрашиваю себя: что же я могу сделать сегодня для дела мира? И отвечаю себе: да, я тоже могу вложить свою долю в это великое дело. Я расскажу о своих детях. О детях, которые родились и росли для счастья, для радости, для мирного труда - и погибли в борьбе с фашизмом, защищая труд и счастье, свободу и независимость своего народа. Да, я расскажу о них...

ОСИНОВЫЕ ГАИ

На севере Тамбовской области есть село Осиновые Гаи. "Осиновый гай" значит "осиновый лес". Старики рассказывали, что когда-то здесь и вправду росли дремучие леса. Но в пору моего детства лесов уже не было и в помине.

Кругом далеко-далеко расстилались поля, засеянные рожью, овсом, просом. А у самого села земля была изрезана оврагами; с каждым годом их становилось все больше, и казалось - крайние избы вот-вот сползут на дно по крутому, неровному откосу. В детстве я побаивалась зимними вечерами выходить из дому: все холодно, неподвижно, всюду снег, снег без конца и края, и далекий волчий вой - то ли он слышится на самом деле, то ли мерещится настороженному детскому слуху...

Зато весной как преображалось все вокруг! Зацветали луга, земля покрывалась нежной, словно светящейся зеленью, и всюду алыми, голубыми, золотыми огоньками вспыхивали полевые цветы, и можно было целыми охапками приносить домой ромашки, колокольчики, васильки.

Село наше было большое - около пяти тысяч жителей. Почти из каждого двора кто-нибудь уходил на заработки в Тамбов, Пензу, а то и в Москву клочок земли не мог прокормить бедняцкую крестьянскую семью.

Я росла в большой и дружной семье. Мой отец, Тимофей Семенович Чуриков, был волостной писарь, человек без образования, но грамотный и даже начитанный. Он любил книгу и в спорах всегда ссылался на прочитанное.

- А вот, помнится, - говорил он собеседнику, - пришлось мне прочитать одну книгу, так там насчет небесных светил объяснено совсем по-другому, чем вы рассуждаете...

Три зимы я ходила в земскую школу, а осенью 1910 года отец отвез меня в город Кирсанов, в женскую гимназию. Более сорока лет прошло с тех пор, но я помню все до мелочей, словно это было вчера.

Меня поразило двухэтажное здание гимназии - у нас в Осиновых Гаях не было таких больших домов. Крепко держась за руку отца, я вошла в вестибюль и остановилась в смущении. Все было неожиданно и незнакомо: просторный вход, каменный пол, широкая лестница с решетчатыми перилами. Здесь уже собрались девочки со своими родителями. Они-то и смутили меня больше всего, больше даже, чем непривычная, показавшаяся мне роскошной обстановка. Кирсанов был уездным купеческим городом, и среди этих девочек, пришедших, как и я, держать экзамены, мало было крестьянских детей. Мне запомнилась одна, по виду настоящая купеческая дочка - пухлая, розовая, с ярко-голубой лентой в косе. Она презрительно оглядела меня, поджала губы и отвернулась. Я прижалась к отцу, а он погладил меня по голове, словно говоря: "Не робей, дочка, все будет хорошо".