Ирвинг Стоун - Моряк в седле

Джек Лондон глазами Ирвинга Стоуна

В библиотеке Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе хранятся рабочие записи Ирвинга Стоуна: записи бесед с Чармиан, копии писем Джека Лондона с пометками Стоуна, выписки из всевозможных источников, фотографии. Эти материалы свидетельствуют о большой работе биографа.

Стоун использовал в книге переписку Лондона, мемуары друзей и близких. Он листал газеты того времени, беседовал с современниками писателя, еще жившими в конце тридцатых годов, когда создавалась книга. Автор стремился сделать свою работу о Лондоне убедительной и увлекательной – и это ему удалось.

Разумеется, нужно иметь в виду, что при всей документальной оснащенности книга «Моряк в седле» является художественной биографией и, следовательно, содержит элементы художественного переосмысления. И дело не только в том, что автору пришлось силой своего воображения восполнять недостающие подробности, рисовать картины тех или иных событий, но и в том, что Стоун широко использовал некоторые произведения Джека Лондона. Не случайно во вступлении к книге он предупреждает, что «это история о Джеке Лондоне, рассказанная его собственными словами…»

Многие повести, романы, рассказы и очерки Лондона воспроизводят эпизоды его биографии, однако неверно было бы отождествлять того или иного героя с автором, а изображенные события считать копией действительно случившегося. Лондон не раз предостерегал наивных читателей от подобных заключений. В его жизни было гораздо больше прозы, и не была она столь ярка, как предстает в художественном переосмыслении Стоуна. Но мы охотно прощаем автору этот «недостаток». И прощаем не только за увлеченность и яркость, с которой книга написана, но и за умение раскрыть основные качества замечательного американского писателя и человека.

В художественном жизнеописании нам кажутся важными не те или иные подробности, а общий тон книги, общая оценка автора, верность понимания им своего героя. А в этом Ирвинг Стоун добился правды.

Он сумел верно понять цели, успехи и неудачи в жизни Джека Лондона. Его аргументация сильна.

Гораздо слабее оказался Ирвинг Стоун в объяснении причин жизненной трагедии писателя. Он рассказывает нам о неумении Лондона распоряжаться деньгами, показывает, как долги толкали его к сочинительству малохудожественных произведений, как творческое перенапряжение породило у него усталость, а затем и разочарование в писательском труде.

Но Стоун не показывает влияния на Лондона американских традиций, окружающей среды, которые в действительности определили и содержание творчества писателя и его судьбу. А они-то в конечном счете и привели Джека Лондона к духовному и творческому кризису.

Ни в одной стране мира культ денег не существует в столь наглообнаженной форме, как в США. Доллару поклоняются и чтят его не ниже самого всевышнего. Дух наживы пронизывает все сферы американской жизни, заражает все возрасты и все классы, определяет мораль и вкусы, взгляды и цели. Культ доллара и всепроникающий дух наживы клеймили великие американцы Уолт Уитмен, Марк Твен, Теодор Драйзер, против него боролись тысячи простых людей США, но и по сей день он с утроенной силой лихорадит американское общество. Это первое, что необходимо учитывать, пытаясь понять причины личной трагедии Джека Лондона.

Далее, нельзя забывать, что Лондон вступил в литературу, когда в ней сильны были традиции так называемых «нежных реалистов» – авторов сладеньких романов и рассказов, обходящих жестокую правду американской действительности, ее социальные конфликты, ее противоречия и пороки. «Нежные реалисты» выступали против обсуждения проблем, «нарушающих общественное равновесие», против изображения «грубого», «вульгарного» в жизни. Они шли в русле традиций буржуазной морали и церкви. Утверждая в своих произведениях все американское, они пытались утверждать и капиталистический строй, замалчивая его все более обнажающиеся пороки.

Стремление некоторых писателей изобразить жизнь такою, как она есть, обратиться к темам, волнующим простого человека, использовать литературу в борьбе против социальной несправедливости подавлялось и издателями и критикой.

Судьбу многих писателей-реалистов, современников Лондона, исковеркала капиталистическая Америка. Она подкупила талантливого Хэмлина Гарленда, начавшего свой творческий путь откровенными рассказами о разоряющемся американском фермерстве. Она третировала и объявила «безнравственным» самобытного художника Стивена Крейна, рисовавшего жизнь низов американского города. Она затравила Генри Фуллера, пытавшегося выступить с разоблачениями бизнесмена. Она на десятилетие принудила умолкнуть Теодора Драйзера, объявив аморальным его первый роман – «Сестра Керри», Мрак Твен, великий сатирик и отважный человек, вынужден был, по его собственному признанию, всю жизнь писать полуправду из опасения потерять кусок хлеба для семьи.

Есть и еще один момент, мимо которого нельзя пройти, стараясь уяснить причины перелома в творческом развитии Джека Лондона после 1910 года.

На рубеже веков Соединенные Штаты превратились в агрессивную империалистическую державу. Широкое распространение получают здесь теории расового превосходства англосаксов, книги, воспевающие колонизаторов. С подобными произведениями выступают социологи Джошуа Стронг, Джон Фиск, будущий президент Теодор Рузвельт.

Шовинистическая и расистская пропаганда заметно влияла на сознание американца. Сказывалась она и на рабочем движении. Это выражалось в дискриминации рабочих иностранного происхождения, в отказе принимать в профсоюз негров и т. д. Отразилась она и на мировоззрении даже прогрессивно мыслящих людей того времени.

Эти социальные факторы: господствующий дух наживы, реакционные литературные традиции и расистская идеология – по-разному в разное время и в различной степени оказали влияние на Джека Лондона и сыграли негативную роль в его судьбе.

На поверхности было глубокое отвращение Лондона к писательскому труду, а подоплекой был гнет издателей, прессы, так называемого «общественного мнения». На поверхности оказались такие низкопробные недостойные пера Лондона романы, как «Приключение» и проникнутый расовыми предрассудками «Мятеж на «Эльсиноре», а причиной их появления – соблазнительная возможность заработать, подобно десяткам предприимчивых литераторов, на вкусах невзыскательного читателя.

На поверхности было появившееся к концу жизни желание расширить свое ранчо, построить роскошный Дом Волка, а основой – развращающее влияние торгашеской Америки.