Юрий Сушко - Альберт Эйнштейн. Во времени и пространстве

Юрий Сушко

Альберт Эйнштейн. Во времени и пространстве

© ООО «Издательство АСТ», 2016

A = X + Y + Z

– Вот, – Эйнштейн положил перед господином директором аккуратную карточку с написанным на ней загадочным уравнением.

– И что сие значит? – Отец-основатель и бессменный директор Бернского федерального ведомства духовной собственности Фридрих Галлер столько уже повидал на своем веку, что напрочь отвык чему-либо удивляться, до блеска отшлифовав технику раскусывания всякого рода патентных загадок.

Он пристально посмотрел на своего молодого сотрудника, технического эксперта III класса Альберта Эйнштейна в ожидании ответа. Этот парень был ему симпатичен, хотя бы потому, что не всегда точно можно было определить, говорит ли он всерьез или слегка подшучивает, настолько порой лукавы были его глаза.

– Господин Галлер, мне наконец-то удалось вывести формулу успеха! – Эйнштейн без тени улыбки смотрел прямо в глаза директору. – Взгляните…

Главный патентовед Швейцарии взял в руки карточку и принялся разгадывать предложенный ребус.

– Итак, «А» – понятно, это успех. Ну а «X»?

– Труд, работа.

– Дальше…

– «Y» – игра и отдых, a «Z» – умение держать язык за зубами.

– Та-а-к. – Герр Галлер огладил свою седую бороду. – Стало быть, сегодня, дорогой мой, успеха вам уже не видать. Вы проиграли.

– Почему? – изумился Эйнштейн.

– Не умеете держать язык за зубами. Какой же «Z»?! – Суровый педант Галлер даже позволил усмехнуться собственной остроте. – Ладно, ступайте работать. И – держите язык за зубами.

Эйнштейн улыбнулся в ответ и, уже направляясь к двери, не удержался, чтобы не оставить последнее слово за собой: «А знаете, господин директор, я не отчаиваюсь. Потому что знаю: человек, потерпевший поражение, знает о том, как побеждать, больше чем тот, к кому успех приходит сразу».

Занятно, подумал Галлер. Стало быть, все же не зря в свое время я принял его на работу в бюро.

Обычно директор всех кандидатов, которые претендовали на место в его «ведомстве духовной собственности» (так официально именовалось Федеральное бюро), лично подвергал обстоятельному экзамену. Не избежал его и будущий великий теоретик. Собеседование продолжалось не менее двух часов. Для начала доктор-инженер выложил перед конкурсантом несколько свежих патентных заявок и предложил ему высказать свое мнение о них. Пока молодой человек изучал бумаги, директор извлек из папки его заявление, перечитал.

«Я, нижеподписавшийся, настоящим позволяю себе ходатайствовать о поступлении в Федеральное ведомство духовной собственности на должность инженера П класса, вакансия на которую была объявлена в газете «Bundesblatt» 11 декабря 1901 г.

Я получил образование в области физики и электротехники на факультете для преподавателей физико-механической специальности в Федеральном политехникуме в Цюрихе, который посещал с осени 1896 г. и до лета 1900 г. С осени 1900 г. и до весны 1901 г. я жил в Цюрихе и был домашним учителем. В это же время я пополнял свое физическое образование и написал первую научную работу. С 15 мая по 15 июля 1901 г. я был занят на временной работе в техникуме в Винтертуре в качестве учителя математики. С 15 сентября я являюсь домашним учителем в Шафгаузене. В течение первых двух месяцев я написал докторскую диссертацию, посвященную кинетической теории газов, которую месяц тому назад представил во 2-е отделение философского факультета Цюрихского университета…

Я – сын родителей, имеющих немецкое подданство, но с 16 лет живу в Швейцарии, являясь в настоящее время гражданином города Цюриха.

В прилагаемой стандартной анкете соискатель так же сообщал о знании немецкого, французского, частично итальянского языков.

Директор положил документы обратно в папку и обратился к Эйнштейну:

– Итак, вы готовы оценить эти заявки?

– Да, господин Галлер.

– Слушаю вас.

Эйнштейн принялся живо излагать замеченные им «про» и «контра» по каждому из предложений изобретателей-самоучек. Доктор сразу обратил внимание на некоторые пробелы в технической эрудиции молодого человека. Все-таки инженер-практик и преподаватель – разные величины. Но едва речь зашла о тонкостях электродинамики Максвелла, Галлер оценил способности потенциального будущего эксперта. Ведь теоретические выкладки Максвелла в ту пору далеко не каждому физику были по зубам.

Когда новый сотрудник вышел, Фридрих Галлер решил проверить свою память и еще раз вернулся к анкете Эйнштейна. Так, этот Альберт родился в Ульме в 1879 году. А Максвелл? Гениальный Клерк Максвелл именно в 1879 году скончался. Господин директор не верил в нумерологию. Но что-то в этом совпадении цифр его заинтересовало. Получается, Максвелл передал этому парню эстафету?.. Мистика. В мистику герр Галлер тоже не верил. И все же…

В тощей папочке с документами Эйнштейна хранилось также письмо от доброго приятеля директора, господина Гроссмана. Владелец крупнейшего завода сельскохозяйственных машин просил старину Фридриха обратить внимание на очень способного однокурсника его сына Марселя, который клялся-божился, что «этот Эйнштейн когда-нибудь будет великим человеком». Прогнозы относительно «величия» господин Галлер решил оставить на завтра, а пока для работы в бюро этот физик вполне годится. И поручим-ка мы ему всю электротехническую ересь изобретательской братии. При этом директор напутствовал Эйнштейна, как и всякого новичка, своей непреложной заповедью: «Вначале считайте, что в заявке все ошибочно, что изобретатель, по меньшей мере, жертва самообмана. Если же это окажется не так, внимательно следуйте за каждым поворотом его мысли. Но не теряйте бдительности!»

В июне 1902 года Альберт Эйнштейн приступил к исполнению обязанностей технического эксперта Ш класса патентного бюро. И своему товарищу Марселю Гроссману поспешил тут же написать: «Пожалуйста, передай сердечный привет твоим глубокоуважаемым родным и искреннюю благодарность твоему папе за все его старания, а также за доверие, которое он мне оказал своей рекомендацией».

Разумеется, Альберт почувствовал себя вполне удовлетворенным. После долгих месяцев мытарств в поисках работы, бесконечных переездов из Милана в Вену, Болонью, Пизу, Геттинген, Лейпциг, где он, как выяснилось, совершенно напрасно предлагал свои услуги местным университетам, после унизительного безденежья, вынужденной (по 20 франков в месяц) экономии во имя накопления нужной суммы (1000 франков) для получения швейцарского гражданства, душу выматывающих домашних уроков (по 3 франка за урок) он наконец-то получил стабильную, интересную, весьма перспективную и престижную, судя по обещанному жалованью (на уровне университетской профессуры (3500 франков в год), работу.