Лайза Роугек - Человек, написавший «Код да Винчи»

Лайза Роугек

Человек, написавший «Код да Винчи»

Посвящается Нью-Гемпширу и его жителям…

Как бы я ни пыталась, мне не остаться в стороне.

Пролог

Дэн Браун, никому не известный литератор, сидел на скамье в Большой галерее парижского Лувра, наблюдая за тем, как туристы нескончаемым потоком направляются к самой знаменитой картине музея — «Моне Лизе». Те, кто проходили мимо него, вряд ли обращали внимание на симпатичного, но довольно неприметного американца. Одетый в своей привычной, слегка небрежной манере — джинсы или спортивного стиля брюки цвета хаки, рубашка-поло или же, если погода была попрохладнее, водолазка и чуть потрепанный твидовый пиджак, он не бросался в глаза. В галерее гулким эхом отдавались шаги нескончаемых толп туристов, но Дэн продолжал сидеть, глубоко погруженный в свои мысли, не обращая на шум никакого внимания.

За время его частых приездов в Париж Лувр стал для Брауна едва ли не вторым домом. Смотрители музея привыкли к странному американцу, который с непосредственностью школьника бродил по бесконечным луврским галереям, погруженный в свои мысли. В этот свой приезд в столицу Франции Дэн намеревался заняться поиском сведений для написания будущего романа, который, как предполагалось, станет его четвертым по счету опубликованным художественным произведением. Вместе с женой Блайт он проводил долгие часы в парижских музеях и библиотеках, подолгу разговаривал со специалистами в нужных ему областях знаний. На этот раз Дэну хотелось собрать о Лувре как можно больше фактов: его интересовали размеры музея, внешний облик картинных галерей, то, как они смотрятся с различных ракурсов. Его будущие описания знаменитого парижского музея должны строго соответствовать действительности. Это было крайне важно, потому что Лувр будет играть ключевую роль в его новой книге, вместе с Леонардо да Винчи, создателем самой знаменитой картины из тех, что хранятся в его стенах.

В те часы, когда Браун не бродил по Лувру, он с удовольствием слонялся по парижским бульварам и переулкам, выверяя маршрут, каким будут двигаться герои его нового романа, или же пытаясь окончательно решить для себя, в какую главу лучше всего вставить малоизвестные факты, которые ему удалось почерпнуть из старинного фолианта шестнадцатого века.

Но сегодня, наблюдая за нескончаемым потоком туристов, Браун не пытался найти воплощение тому или иному эпизоду романа или осмыслить новые факты из жизни великого Леонардо. Истина заключалась в ином: у автора имелись серьезные опасения на тот счет, что и четвертый роман может постигнуть судьба трех его предыдущих произведений — «Цифровой крепости», «Ангелов и демонов» и «Точки обмана», а мечта стать знаменитым писателем так и останется только мечтой. Фактически все его будущее зависело от новой книги.

Хотя критики в общем благожелательно относились к его творчеству, в первые месяцы после публикации первых трех книг каждая из них разошлась тиражом всего в несколько тысяч экземпляров. Так что если новому детищу не удастся привлечь к себе внимание читателей и критиков, то и оно неизбежно затеряется, бесследно канет в лавине новых триллеров, что появляются на полках книжных магазинов каждый сезон, а их авторы спят и видят свое имя в списке бестселлеров.

Дэн Браун уже не первый месяц занимался поиском материала для четвертого романа, сюжет которого построен на кодах. Эти коды Леонардо да Винчи ловко спрятал в своих всемирно известных шедеврах — одни шутки ради, другие — как ключи к тайной истории христианства. Хотя издатели Брауна и его литературный агент уже привыкли к тому, что писатель предварительно составляет объемные синопсисы будущих романов с подробнейшим изложением сюжетных перипетий и характеристик персонажей, конспект этой книги был куда более обстоятельным и внушительным, нежели у всех его предыдущих работ. На более чем двухстах страницах практически не оставалось места для авторских сомнений, малозначимых или попросту лишних эпизодов. Сам Браун точно знал, что нужно, чтобы придать сюжету живость, чем заинтриговать читателя, как держать его в напряжении на всем текстовом пространстве романа. Он нисколько не сомневался, что сумеет построить каждую главу так, чтобы читатели с нетерпением ожидали дальнейшего развития событий, пусть даже некоторые главы будут при этом совсем короткими, не более страницы. Фактически краткость уже стала торговой маркой Брауна-писателя.

Несмотря на довольно скромный успех первых трех его произведений, издательство «Даблдей», с которым сотрудничал Дэн Браун, было готово заплатить ему авансом 400 тысяч долларов за четвертый и пятый романы. Однако Дэн уже неплохо разбирался в издательских делах и потому понимал: никакие, даже самые рьяные усилия специалистов в области книжного маркетинга, никакие внушительные денежные вливания в будущую книгу отнюдь не гарантируют того, что она станет бестселлером или хотя бы окупит затраты на ее издание. Читателя можно привести или заманить в книжный магазин, однако заставить его купить ту или иную книгу очень и очень непросто. Можно угрохать миллионы долларов на рекламу, однако и в этом случае нельзя исключать возможности того, что книга окажется провальной, особенно если предыдущие произведения автора продавались довольно вяло. А именно так обстояло дело с книгами Брауна.

Это не давало писателю покоя; новый роман был его последним шансом пробиться к вершине писательской славы. Если, несмотря на все усилия — как его самого, так и издательства «Даблдей», — четвертый роман не получит читательского признания, пятый все-таки будет опубликован, но интерес маркетингового отдела к Дэну Брауну как к автору безвозвратно исчезнет. И тогда карьере профессионального литератора — некогда многообещающей — придет конец. Не останется ничего другого, как вернуться к прежней профессии школьного преподавателя английского языка.

Дэн Браун тщательно продумал сюжетную линию нового романа и, постоянно помня о ней, провел кропотливую исследовательскую работу. Он намеренно выбрал щекотливую тему, которая наверняка станет потрясением для миллионов людей во всем мире и — Дэн в этом почти не сомневался — привлечет к его детищу внимание средств массовой информации. В издательствах по опыту знают: спорный характер произведения — верный залог хороших продаж. Ни для кого не секрет, что издатели обычно лелеют надежду, чтобы их книжный проект вызвал в обществе возмущение, чтобы какая-нибудь именитая фигура национального масштаба потребовала бойкота или запрета книги. Как правило, гнев ревнителей вечных ценностей приводит к тому, что продажи стремительно взлетают вверх — к вящей радости издателей и писателей.