Леонид Кузнецов - Стопроцентный американец (Исторический портрет генерала Макартура)

Кузнецов Леонид Михайлович

Стопроцентный американец (Исторический портрет генерала Макартура)

Кузнецов Леонид Михайлович

Стопроцентный американец:

Исторический портрет генерала Макартура

{1}Так обозначены ссылки на примечания. Примечания в конце текста книги.

Аннотация издательства: Генерал Дуглас Макартур - один из самых видных деятелей американской истории новейшего времени. По выражению одного из ученых, его жизнь - это "одно из наиболее объемных зеркал", в котором отразилась целая эпоха. Следует добавить, что "зеркало" это было американцем, и "отражение", возникшее в нем,- специфическим, именно американским. Этим и интересна для нас личность генерала Макартура, до сих пор чтимого у себя на родине в качестве национального героя.

С о д е р ж а н и е

Введение

В присутствии родителей

Больше чинов, меньше друзей?

Расправа

"Наполеон Лусона"

Рождественский подарок

Генеральша на коленях перед генералом

Император при дворе "Американского кесаря"

"Я публично опозорен"

Мистик превращается в реалиста?

Тени становятся короче

Литература

Примечания

Только те дерева, о которых ты знаешь, что они ничего не приносят в пищу, можешь портить и рубить...

Библия

Иной считает себя повелителем других, что не мешает ему быть рабом в большей еще степени.

Руссо

Введение

17 декабря 1952 года. Нью-Йорк. Личные апартаменты Джона Даллеса, без пяти минут государственного секретаря США. Кроме хозяина, здесь Дуайт Эйзенхауэр, только что избранный президентом, но еще не вступивший в эту должность, и Дуглас Макартур - пятизвездный генерал в отставке... Каждый думает о своем.

За окнами море огней. Грядет рождество. Праздник для всех восьми миллионов жителей Нью-Йорка. Но был день, когда весь восьмимиллионный город дарил праздник одному человеку - Дугласу Макартуру. Это был день любви. И ненависти. Любви к нему. Ненависти к тем, по чьему приказу Дуглас Макартур навсегда оставил полки в Корее, посты главнокомандующего, полноправного представителя американской администрации в Японии.

В день приезда вторая столица Штатов высыпала на генерала 2895 тонн бумаги в виде приветственных листовок и конфетти. В нью-йоркской гостинице "Уолдорф Астория" ждали 20 тысяч телеграмм и 150 тысяч писем от тех, кто "любил его, кто верил в него".

Осыпая Дугласа Макартура лаврами, многие почитатели одновременно изрыгали проклятия. Они сжигали портреты президента Трумэна, подписавшего приказ об увольнении Д. Макартура. В Атланте ветеран войны запаковал свою бронзовую медаль и отправил ее в Вашингтон (отказ от награды в знак осуждения тех, кто "незаслуженно" обидел генерала Макартура). Голливудский продюсер предложил Макартуру три тысячи долларов в неделю, если он будет играть в фильме роль "истинного патриота", "солдата свободы", которого преследуют политики. На страницы "Конгрэшнл рекорд" навечно занесены такие телеграммы: "Предать суду иуд в Белом доме, которые предали нас левым и ООН", "Наказать красную селедку в президентском кресле" и т. д. А когда президент Трумэн вышел на бейсбольное поле, чтобы открыть спортивный сезон, и сделал первый удар по мячу, на него обрушился дикий многотысячный вой так болельщики судили президента за "безответственные и своевольные действия".

"Страна сегодня находится в лапах секретной банды, которой руководят агенты Советского Союза",- стращал, в свою очередь, политикан Уильям Дженнер. А будущий президент США Р. Никсон, в то время сенатор от Калифорнии, заявил: "Трумэн преподнес коммунистам скальп Макартура". Церковник из Хьюстона набрал телефон и продиктовал телеграмму в Белый дом: "Ваше решение убрать Макартура - это великая победа Сталина". Сказал и тут же, у телефона, скончался от острого приступа антикоммунизма.

- Этак все наши лучшие кадры перемрут,- будто бы сказал на панихиде другой церковник.- Не слишком ли сильное средство - антисоветизм? Не следует ли уменьшить и его дозу, и его консистенцию?

Но долго еще держалась эта доза. Даже росла. По крайней мере, к 17 декабря 1952 года была на подъеме.

Воспоминания о "своем рождестве", о другом праздничном Нью-Йорке придали уверенность. Дуглас Макартур сделал это так же спокойно, как поправляют галстук или снимают пылинку. Он подошел к Эйзенхауэру, посмотрел ему в глаза и сказал: "У вас есть возможность стать самым великим после Иисуса Христа человеком, так как только вы можете диктовать условия мира в мире. Я прошу вас взять инициативу смелых действий". С этими словами свернул листок и сунул его в нагрудный карман Эйзенхауэра, прошептав: "Да благословит вас бог".

Это был известный меморандум Макартура.

Неужели все? Неужели 17 декабря 1952 года станет началом трагедии, конца света? Если бы люди обладали всепроникающей телепатией, могли читать мысли на расстоянии! Но никто не догадывался, что происходит на встрече трех деятелей в нью-йоркской квартире будущего государственного секретаря.

Позднее, узнав о меморандуме, люди удивились Дугласу Макартуру: насколько нужно быть дерзким, уверенным, сильным духом, чтобы решиться на такой шаг, замахнуться на жизнь планеты! Одно дело больной человек с нарушенной психикой. Но ведь Дуглас Макартур, несмотря на возраст, сохранял ясность ума, за его плечами огромный опыт военачальника, политического деятеля, стратега, он прошел путь длиной более полувека, был свидетелем тому, как проваливались авантюры американской буржуазии, мечтавшей задавить страну Октябрьской революции. Он сам понял опасность фашизма и боролся против него. Уже этого достаточно, чтобы взвесить все "за" и "против", прежде чем садиться за меморандум. Но ведь он написал его. Более того, передал по назначению, настаивая на претворении приговора миру в жизнь, точнее - в смерть.

Документ Макартура вызывает такое же ощущение, какое люди испытывают в Лондонском музее восковых фигур, глядя на Гитлера. Фюрер в воске. Но ведь и сегодня есть его здравствующие и быстро двигающиеся по служебным лестницам единомышленники, есть деятели, которые преследуют те же цели. Меморандум называется "Как закончить корейскую войну". На самом деле стоило бы озаглавить по-другому: "Как начать новую всемирную войну", неизбежно и мгновенно переходящую в атомную, а эпиграфом следовало бы сделать следующие слова Шекспира:

Счастлив, кто великана мощь имеет,

Но тот жесток, кто пользуется ей,

Как грозный великан.

"Грозный великан" писал в меморандуме{1}:

"... Теперь после двадцати месяцев ситуация по сравнению с тем, что было, заметно изменилась. Противник, как сообщают, имеет значительные военно-воздушные силы с размахом действий по арке от Порт-Артура до Владивостока, способные бросить вызов нашим собственным ВВС в пределах главной зоны реки Ялу. Сейчас он, возможно, имеет преимущество в артиллерии и, благодаря значительно увеличенному числу транспортных средств, в большой степени решил проблемы перевозок... Но перемена гораздо большего значения заключается в том факте, что за 20 месяцев корейская война переросла в глазах мира в борьбу между Советским Союзом и Соединенными Штатами..."