Коллектив авторов - Пермские чекисты (сборник)

Пермские чекисты

Вместо предисловия

Советский народ и все прогрессивное человечество отпраздновали 70-летие Великого Октября. Пройденный страной путь, ее экономические, социальные и культурные достижения — убедительное подтверждение жизненности социализма, марксистско-ленинского учения. Но агрессивные силы империализма не оставляют надежду на социальный реванш, они продолжают делать ставку на силовое превосходство. В осуществлении этой политики особое место отводится спецслужбам США и их союзников, в деятельности которых все большее место занимают политические и вооруженные провокации, беспрецедентные по масштабам идеологические диверсии, попытки прорваться к нашим политическим, военным, экономическим и научно-техническим секретам, ослабить экономический и оборонный потенциал Советского государства.

На всех этапах социалистического строительства, в годы суровых испытаний Великой Отечественной войны, в послевоенный период на, переднем крае борьбы с классовым противником были советские чекисты, вот уже 70 лет защищающие революцию, социализм, его завоевания.

Предлагаемая читателю книга представляет собой сборник очерков о деятельности пермских чекистов в различные периоды, начиная с момента образования Пермской чрезвычайной комиссии и до наших дней. В книге раскрываются высокие нравственные качества сотрудников органов госбезопасности: их верность Коммунистической партии, преданность Родине, воинскому долгу, непримиримость в борьбе с врагами, высокая революционная бдительность, готовность к самопожертвованию при выполнении боевых заданий, мужество, смелость, коллективизм, скромность, чуткость к окружающим, вера в, советского человека. Напряженнейший труд, кропотливая черновая работа без расчета на легкий успех, высокая сознательная дисциплина, постоянная мобилизационная готовность, поиск нового — непременные слагаемые чекистской профессии.

Вся деятельность органов государственной безопасности органически вписывается в общенародное дело ускорения социально-экономического развития страны. Под руководством партии, строго соблюдая советские законы, сотрудники органов КГБ активизируют работу по разоблачению и пресечению всякого рода подрывных действий.

Новое поколение пермских чекистов, реализуя в жизнь политическую стратегию партии, широко опирается на доверие и поддержку трудящихся, стремится быть достойными продолжателями славных чекистских традиций, надежно держит в своих руках щит и меч революции.

А. НИКИТИН

Назвал себя Маратовым

Глухая осенняя ночь, казалось, стонала от напора бешеного ветра с Камы. Стучали ставни, жалобно скрежетали в своих уключинах водосточные трубы, отливающие корочками матового льда. А город спал. Лишь одинокий огонек трепетал в окне второго этажа здания бывшего губернского жандармского управления. Весной 17-го года стражи старого порядка, предав огню свои архивы, бежали. Здание, напичканное телефонами, заняли общественные организации, комитет РСДРП.

Закутанный в черный, морского покроя, плащ человек неторопливо пересек улицу. Отрывистый стук в дверь, шаги дежурного на внутренней лестнице.

— Никто? — странно спросили снизу.

— Никто! — столь же странно ответили сверху.

Было слышно, как изнутри звякнул тяжелый железный засов.

— Марат? — снова раздалось сверху, когда дверь приоткрылась.

— Да, Маратов! — ответил человек в черном плаще и протянул навстречу руку.

В сумраке коридора руки не сразу нашли друг друга. Но когда коснулись, слились в крепком пожатии так, что хрустнули пальцы.

Переступили порог некогда роскошного кабинета. Назвавшийся Маратовым, сбросив плащ на высокую спинку стула, подошел к старинному камину с тлевшими углями, протянул озябшие руки.

— Значит, в этом камине жандармский полковник сжег заведенное на меня дело?

— Да, наверное, в этом. Вечером разгребал золу и нашел обгоревшие уголки бумаг с печатями охранки.

— Громкого процесса против большевиков у них не получилось. А документы, подумать только! Ведь оказались страшными не для меня, а для тех, кто их фабриковал!

Пришелец повернулся к собеседнику, и лицо его осветилось.

Это был большевик Федор Лукоянов, недавний студент-юрист Московского университета, а теперь журналист и начальник штаба Красной гвардии.

Напротив него стоял Николай Толмачев, тоже недавний студент, но только Петроградского политехнического института, а в те дни — разъездной агитатор.

Свела их вместе бессонная ночь не случайно: Федор дежурил в штабе Красной гвардии, а Николай — в большевистском комитете.

— Разве можно спать в такую ночь! — сказал Федор, обращаясь к Николаю. — Слова твои о том, что, может быть, уже началось, не дают покоя...

Толмачев встал из-за стола, шагнул к камину:

— Тоже не могу уснуть, Федор. Или как ты себя теперь называешь? Маратом?

— Марат в истории был один. А вот Маратовых должно быть много...

— А я об имени своем в истории еще не думал, — дружески усмехнулся Николай, присаживаясь к камину.

— Но ведь и Никто — это не просто никто, а сокращенное: Ник-олай То-лмачев... Правильно понял?

— Правильно... — протянул Толмачев и задумчиво произнес: — Но что все-таки делается в Питере? Товарищи из Центрального Комитета передавали через Свердлова. Первыми восстание должны начать Петроград или Москва. Если сорвется, надежда на Урал.

— Значит, от того, какие вести придут завтра из Питера или Москвы, зависит наша судьба?

— Судьба революции!

Оба замолчали, словно прислушиваясь: не донесет ли ветер каких вестей? Но кругом было тихо: ни гудков, ни выстрелов, ни криков. Лишь слегка потрескивали раскаленные угли в камине.

На столе лежало недописанное письмо. Николай протянул его Федору:

— Может, когда-нибудь внуки будут удивляться нашему нетерпению. Но ведь то, что мы торопили, и было нашей жизнью!..

Лукоянов взял в руки начатое Толмачевым еще вечером письмо и прочел первые строки:

«Пермь, 25 октября 1917 года. Здесь изменений мало... Много митингов... Но не этим полна голова, хотя возня с ними и отнимает целый день. Революция идет к девятому валу. Столкновение в форме «захвата» или «восстания» неизбежно и, по-моему, нужно. Может быть, уже началось...»

И Федор невольно подумал: «Как тонко надо чувствовать время, чтобы так писать! Неужели и впрямь началось?..»