Гюнтер Фляйшман - По колено в крови. Откровения эсэсовца Страница 49

Один из унтерштурмфюреров распорядился, чтобы я настроил «Петрике» на другую частоту, потом стал вызывать своего командира. Второй офицер тем временем приказал двоим солдатам 2-го полка СС доставить пленных к ним. Один из русских походил на офицера, форма на них была разной. И тут меня осенило — это же политрук. Унтерштурмфюрер, вернув мне рацию, обратился к своему товарищу.

— Нет, это касается только политруков, — доложил он.

И буквально в ту же секунду выхватил пистолет и выпустил несколько пуль подряд прямо в голову советскому политруку. Мы с Крендлом даже не успели увернуться от брызг крови и мозга. Второй офицер, разразившись бранью, набросился на офицеров полиции СС. Заехав ему рукояткой пистолета в лоб, унтерштурмфюрер приказал ему возвращаться в грузовик. Потом, повернувшись ко мне, сказал:

— Это все. Можете убираться отсюда.

И оба представителя полиции СС зашагали прочь. Крендл был так потрясен увиденным, что даже не мог завести мотоцикл. Вцепившись в регулятор газа, он механически нажимал на стартер. Стиснув зубы, он шумно дышал. Тут я понял, что до сих пор стою, вцепившись ногтями правой руки в запястье левой. На скулах Крендла дрогнули желваки, и в следующее мгновение уже успевший повидать кое-что на своем веку солдат разрыдался как ребенок. Я положил руку ему на плечо, но он раздраженно сбросил ее.

Не знаю почему, то ли реакция моего товарища оказалась столь заразительной, то ли просто у меня сдали нервы, но и у меня полились слезы из глаз. И не было в тот момент силы — ни божественной, ни человеческой, — способной унять их. Крендл, повернувшись ко мне, в отчаянии тряс головой, а потом спросил меня, почему они так поступили. Что я мог сказать? Пожав плечами, я отвернулся.

В нескольких метрах от бездыханного тела политрука я заметил упавшую у него с головы фуражку, причем на удивление опрятно выглядевшую. На тулье красовалась звезда с серпом и молотом. Долго-долго я смотрел на нее, потом Крендл, наконец, все же завел мотоцикл — надо было подумать о раненых, которым требовалась помощь.

Вот так я впервые воочию убедился, как выполнялся пресловутый «приказ о комиссарах».

Прибыв в магазин, где я велел дожидаться остальным нашим бойцам, мы их не обнаружили. По улице двигались колонны солдат вермахта, а мы и понятия не имели, куда делась штурмовая группа В. Связавшись по рации с вышестоящим штабом СС, я узнал, что ее перебросили к плацдарму, располагавшемуся восточнее города.

Мы с Крендлом не знали, как поступить с мотоциклом. Вообще-то машину мы получили от офицера вермахта, но нам необходимо было как можно скорее добраться до плацдарма.

— Прибудем на место, там и отдадим, уж как-нибудь разберемся, — успокоил меня Крендл.

И мы помчались по улицам Ковеля. Выехав из города, мы вскоре были в расположении штурмовой группы В. Оберштурмфюрер Кюндер изругал нас в пух и прах за то, что мы подчинились офицеру вермахта, а не последовали вместе с группой на плацдарм. После этого нам позволили стать в строй. Лёфлад стал оправдываться, что они, мол, понятия не имели, куда мы запропастились вместе с рацией, потом им приказали следовать к плацдарму. Я не имел претензий к нашему взводу, напротив, клял себя во все тяжкие за то, что сдуру решил действовать отдельно от них. Опрометчивое решение, если не сказать дурацкое.

А какое решение на войне не считается опрометчивым? Существовало ли вообще такое понятие? Разве может считаться опрометчивым то, что я связался с санитарной ротой и помог им отыскать раненых бойцов? Неужели я действовал неправильно? А как, в таком случае, правильно? Этого я не знал, да и не надеялся когда-нибудь узнать.

Кюндер объявил, что части вермахта атакуют город Луцк и что нам вместе с танками из «Лейбштандарта СС «Адольф Гитлер» предстоит двигаться в южном направлении в качестве сил поддержки. Бойцов стали усаживать на кузов «Опель Блица», а Кюндер посоветовал им поспать в дороге. Спать, сидя в кузове мчавшегося «Опель Блица», было невозможно, но мы измотались так, что готовы были где угодно. Мы тоже стали залезать в кузов.

— Нет, нет, — остановил нас Кюндер. — Вас двоих это не касается! Вы отправитесь на мотоцикле, — с нескрываемым злорадством объявил он.

Когда мы встроились между несколькими грузовиками, Крендл посоветовал мне прикорнуть. Я отказался. Он бодрствует, а я буду дрыхнуть? Ну, нет! Поздним вечером со стороны головы колонны послышались крики — что-то передавали по команде. Оказалось, у одного из грузовиков лопнула шина, вот и стали искать запаску. Нам, поскольку мы передвигались на мотоцикле, приказали следовать в голову колонны и найти роту снабжения.

Пострадавший «Опель Блиц» свернул на обочину и остановился, солдат стали пересаживать на другие грузовики. Стоявший тут же шофер в звании шарфюрера[17] и ехавший с ним в кабине унтерштурмфюрер остались в кабине. Офицер жестом велел Крендлу остановиться за грузовиком — не мешать проезду колонны. Унтерштурмфюрер, с улыбкой показав на кузов, произнес:

— К чертям вашего Кюндера, давайте залезайте. Хоть отоспитесь немного. Мы потом догоним колонну в Луцке.

Видимо, он по нашим лицам все понял. Не хотелось нам бесить Кюндера.

— Ладно, ладно, — махнул рукой офицер. — Отдыхать. Кюндер не прознает. А если прознает, я все возьму на себя. Мол, я приказал, и конец.

Мы с Крендлом не сдвинулись с места.

— Прошу вас, — чуть ли не умоляющим тоном произнес унтерштурмфюрер. — Поспите.

Перспектива выспаться пересилила возможные последствия, и мы с Крендлом быстренько забрались в кузов и легли на пол — чтобы видно не было. Под лязг танковых гусениц и гул двигателей мы провалились в сон.

Когда из Ковеля прибыли солдаты роты снабжения, уже стемнело. Прохудившуюся покрышку быстро сменили. Тут «Петрике» завизжал голосом оберштурмфюрера Кюндера. Он требовал срочно доложить о нашем местонахождении. Второй унтерштурмфюрер сдержал слово и успокоил Кюндера: мол, в мотоцикле кончился бензин, поэтому он вместе со своим шофером сочли необходимым обеспечить нас горючим. Похоже, Кюндера такое объяснение вполне удовлетворило. В Луцк мы прибыли незадолго до полуночи.

Вермахт подверг город яростному обстрелу, вынуждая его защитников к сдаче. Штурмовая группа А уже наступала. Штурмовая группа В заняла позиции на гребне возвышенности. Мы с Крендлом быстро отыскали наших. Едва мы улеглись, как раздался свисток — было приказано перестроиться в боевые порядки.

Кюндер снова произнес речь. Противогазы, штыки, оружие, гранаты, ножи, боеприпасы и все остальное. Закончив, он помедлил, остановившись перед нами с Крендлом. Бросив на меня взгляд искоса, процедил сквозь зубы: