Виссарион Белинский - Фритиоф, скандинавский богатырь. Поэма Тегнера в русском переводе Я. Грота

Виссарион Григорьевич Белинский

Фритиоф, скандинавский богатырь. Поэма Тегнера в русском переводе Я. Грота

ФРИТИОФ, СКАНДИНАВСКИЙ БОГАТЫРЬ. Поэма Тегнера в русском (?) переводе Я. Грота. Гельсингфорс. В типографии вдовы Симелиус. 1841. В 12-ю д. л. 60 и 207 стр.

Мы виноваты перед скандинавским рыцарем, которому с чего-то вздумалось назваться «богатырем»: еще в прошлой книжке следовало бы нам отдать о нем отчет публике; но срочность журнальной работы часто отвлекает от хорошей книги, именно потому что она хороша и требует отзыва более обдуманного и обращает перо рецензента к куче вздоров, от которых можно скоро отделаться, только слегка заглянув в них. Тем с большим удовольствием обращаемся теперь к «Фритиофу».

«Фритиоф» – поэма шведского поэта Тегнера, созданная им из народных сказок и преданий, следовательно, по преимуществу, произведение народное, которое должно быть мало доступно и мало интересно для всякой другой публики, кроме шведской. Но «Фритиоф», несмотря на свою народность, общедоступен, понятен и в высшей степени интересен для всякой публики и на всяком языке, если передан хоть так хорошо, как передал его на русский язык г. Грот. Причина этому – общечеловеческое содержание и самый характер скандинавской народности. Чтоб эта мысль была для всех ясна, мы должны в кратком очерке изложить содержание «Фритиофа».

Фритиоф, сын Торстена Викингсона, бонда (владельца земли, вассала) и брата по оружию конунга (вождя, государя) Бела, воспитывается у Гильдинга, старого бонда, вместе с Ингеборгою, дочерью конунга Бела. Оба они любят друг друга с самой нежной юности.

Как счастлив Фритьоф! он в восторге,Что руны первые узнал;Он их толкует Ингеборге,Богаче конунга он стал.Как любит он, подняв ветрило,Носиться с ней над бездной волн!Как бьет она в ладони мило,Когда он правит легкий чёлн!Как высоко гнездо ни свито,Он ей достать его готов,И у орлицы, в тучах скрытой,Легко отнять ему птенцов.И как ни быстр поток сердитый,Он рад нести подругу вброд!Прелестной ручкою обвитый,Смеется Фритьоф шуму вод.Ей с поля первый цвет душистый,Ей земляники первый пук,Ей первый колос золотистыйПриносит резвый, верный друг.Но детство мчится мимо: вскореУж пылкий юноша цвететС мольбой, с надеждою во взоре,И дева, полная красот.Уж Фритьоф ходит на ловитву;Иному б страшен был тот лов:Он без меча, без дрота в битвуЗовет медведя в тьме лесов.Грудь с грудью бьются; но со славойСмельчак, хоть ранен, прочь идет;У ног подруги дар кровавый;Она ли им пренебрежет?Нет, женам мужество любезно,И сила стоит красоты:{1}Чело бойца и шлем железныйКраса и сила – вот четы![1]Когда же в поздний час зимоюПред очагом читал он стихИль о Валгалле – мзде герою —Иль о богах и женах их;Он мыслил: «Светлы кудри Фреи,Как жатва зыбкая полей;Что ж? сеть златая вкруг лилеи —Вот кудри девицы моей.Идуны перси ярко блещут,Дрожа под тканью шелковой;Я знаю ткань: под ней трепещутДва альфа с пышной полнотой.У Фригги очи так же ясны,Как небо синее весной;Я знаю очи: день прекрасныйПред ними будто мрак ночной.Ланиты Герды – снег, горящийСияньем северных огней;Ланиты есть: то день, всходящийС двойною утренней зарей.Есть сердце: как у Нанны, страстно —Хоть и не славится – оно:Тебе, о Бальдер, не напрасноПохвал так много воздано!О если б я, как ты сраженный,Подругой мог оплакан быть,Как Панна нежной, неизменной, —Я был бы рад у Гелы жить».А дева, с песнью про героя,Беспечно ткала, – в свой узорПеренося картину бояИ волны синие и бор.Средь белой шерсти вырастаютЩиты златые, день за днем,И копья красные летают,И латы блещут серебром.Герой же битвы неприметноВсе с ним становится сходней;Вот он с ковра глядит приветно:Ей любо, но и стыдно ей.Меж тем в лесу мечтатель юныйВрезает всюду И да Ф;Слились их души: вот и руныРастут, сплетясь, в коре дерев.Стоит ли день на небосводе —Сей златовласый царь земли —И жизнь кипит в обычном ходе,Друг другом заняты они.Стоит ли ночь на небосводе —Мать темновласая земли —И все молчит при звездном ходе,Друг другом заняты они.«Земля! цветами молодымиСвое чело ты убрала;Отдай мне лучшие, чтоб имиЯ увенчать его могла».«Ты, море, перлами обилоСвой влажный, сумрачный чертог:Отдай мне лучшие, чтоб милойЯ ожерелье сделать мог».«Златое солнце, мира око,Звезда с Одинова чела!Будь ты моим, – твой круг широкойЕму б на щит я отдала!»«О месяц, месяц серебристый,Свеча Одиновых палат!Будь ты моим, – твой облик чистыйЯ б милой отдал на наряд».

Мы нарочно выписали такой большой отрывок, чтоб не рассуждениями, а фактом показать, что такое скандинавская любовь и каковы были взаимные чувства и отношения Фритиофа и Ингеборги. Какая чистота, глубокость, возвышенность, благородство! Какой общечеловеческий характер! Здесь видны все элементы рыцарства, впоследствии, при влиянии христианства, так роскошно развившегося.

Гильдинг говорит сыну, что Ингеборга ему неровня и что потому он должен забыть свою любовь; Фритиоф отвечает:

Нет, вольный муж не уступает;Ему весь мир в наследье дан;Судьба неровное равняет;Венцом надежды я венчан.Знатна могущества порода:Жив Тор среди своих палат;Он хочет доблести – не рода;Товарищ-меч – вернейший сват.Я б за невесту, не бледнея,И против бога грома стал.Цвети, цвети, моя лилея,А кто разрознит нас – пропал!

Конунг Бел созывает детей.

К закату, – начал конунг, – мой день пришел;Мне мед уже не вкусен, мне шлем тяжел.Во взорах мрак скрывает юдоль земную,Валгалла ярче блещет; то смерть я чую.

Бел, по обычаю скандинавскому, запрещающему героям умирать естественною смертию на постели, вместе с другом и сподвижником своим, Торстеном Викингсоном, решается умереть от меча. Его завещание детям дышит исполинским величием скандинавской поэзии и мифологии.

По смерти конунга Бела, владение его наследуют сыновья его, Гелг и Гальфдан; Фритиоф один наследует владения своего отца —

На три мили в три стороны земли его простирались,Долы, холмы и горы; четвертой касалося море.Холмы увенчаны были березовым лесом; на скатахСтлались ячмень золотой и рожь в вышину человека.Там зеркалами лежали озера меж гор и меж рощей,Где круторогие лоси гуляли царственным шагомИ из несчетных токов студеную черпали воду.В долах обширных паслись на злаке стада, и лосниласьШерсть у них, и ждали сосцы вожделенных сосудов.

Фритиоф сватается за Ингеборгу. Его объяснение с Ингеборгою – верх поэзии. Гелг, брат Ингеборги, с презрением отказывает Фритиофу в руке сестры своей. Ринг, престарелый владетель Нордландии (Норвегии), хочет жениться на Ингеборге;

Она молода еще; знаю, что ейУгоднее были бы розы;А я уж отцвел: над главою моейМеж редких кудрейУж снег рассыпают морозы.Но ежели может она полюбитьМеня, старика с сединою,И матерью сирым готова служить:То трон разделитьУгрюмая осень желает с весною.

Гелг отказывает Рингу – и Ринг идет на него войною. Братья просят помощи Фритиофа – он отказывает. Ингеборга заключена в храме Бальдера; Фритиоф тайно видится с нею там. Невозможно дать понятия о полноте лиризма, о возвышенной прелести поэзии, с которыми изображены эти свидания. Песнь VIII поэмы, содержащая в себе прощание Фритиофа с Ингеборгою, – торжество поэзии. Гелг, узнав о тайных свиданиях, народным судом изгоняет Фритиофа из отечества. Фритиоф, объявляя это Ингеборге, преклоняет ее бежать с ним. Она отвергает его предложение и говорит ему:

Мой друг, будь мудр! уступим грозным норнам:

Все отдадим, но честь свою спасем;

Мы счастия уже спасти не можем,

Должны расстаться.

Фритиоф

Почему ж должны?

Не потому ль, что ты бессонной ночью

Расстроена?

Ингеборга

Нет, потому что должно

Нам сохранить достоинство свое.

Фритиоф

Вам, женщинам, достоинство дается

Лишь нашею любовью.

Ингеборга

Не прочна

И самая любовь без уваженья.

Фритиоф

Упрямством трудно заслужить его.

Ингеборга

Любить свой долг – похвальное упрямство.

Фритиоф

Вчера был долг в ладу с любовью нашей.

Ингеборга