Григорий Трестман - Израильский узел. История страны – история противостояния

Григорий Трестман

Израильский узел. История страны – история противостояния

В этой книге нет ничего, кроме правды.

Ничего оголенней ее, больней ее, горше ее.

Ибо история еврейского народа

пишется каждый день.

К нашей радости, ибо до сих пор пишется.

К нашему горю, ибо до сих пор пишется кровью.

Редактор Борис Камяно

Оформление: Людмила Трестман

Издание третье, переработанное и дополненное

© Г. Трестман, текст

© Л. Трестман, оформление

Сегодня как никогда важно знать правду об арабо-израильском конфликте и его корнях. Международная общественность, не вникая в суть этого конфликта, абсолютно неверно трактует его первоосновы, ставит ложный диагноз, а потом удивляется, что никакие планы и решения не работают. Прежде всего, это касается Западной Европы, где считают, что поводом для конфронтации является «оккупация», поселения и поселенцы. Поэтому все попытки разрешить в этом ключе проблему ни к чему не приводят.

Уже достаточно давно подписаны «соглашения Осло». За эти годы террор со стороны арабов-палестинцев многократно усилился. Отгремела Вторая ливанская война на севере еврейского государства. Израиль отражал атаки боевиков террористической организации Хизбалла, за которой стоят Иран и Сирия. Почему арабские страны снова и снова нападают на нашу страну? В чем подлинная, а не мнимая причина затяжного противостояния между евреями и арабами, между Израилем и палестинцами? На эти и многие другие вопросы отвечает книга Григория (Гершона) Трестмана.

Г. Трестман известен в Израиле и далеко за его пределами как поэт и эссеист. Впервые выступая в качестве историка-документалиста, он взялся за эту нелегкую работу, понимая, насколько она важна и нужна. Автор назвал свою книгу документальной и в предисловии пишет, что в ней нет ничего, кроме свидетельств, которые он скрупулезно отобрал, логически выстроил и представил читателю. Позволю себе не согласиться с ним. Книга увлекает, читается на одном дыхании. И это потому, что каждое слово в этой книге – правда. Ничего, кроме правды.

Если бы лет сорок назад ныне легендарный российский юродивый Ким Хадеев (благословенна его память) не напророчил нашествие басурман на иудео-христианскую цивилизацию;

если бы Авигдор Либерман и директор благотворительного фонда «Дор ле-дор», редактор газеты «Еврейское местечко» Володя Ягубец (благословенна его память) не «заразили» меня составлением нижеприведенного текста;

если бы моя жена Милаша не проявила бесконечного терпения по отношению ко мне и требовательности к моим занятиям;

если бы израильский историк Ян Гальперин не наполнил данный текст историческим дыханием;

если бы раввин Шая Гиссер не взял на себя заботу о снабжении меня необходимой литературой и не помог мне работать над ошибками, допущенными и мной, и авторами использовавшихся мною источников;

если бы Валик Житков и его жена Анюта Годнева не помогали мне подбором фактов и своим неослабевающим интересом к этой работе;

если бы московский профессор Сергей Политыко и иерусалимский писатель Борис Камянов не взяли на себя труд внимательно вычитать ее и указать мне на найденные ими недочеты;

если бы факты, приведенные в этой книге, уже не были изложены десятками и десятками других авторов;

если бы я не собрал у них уже выстраданные ими истины;

если бы Соня Васильева не помогла мне поставить точку в этой бесконечной работе;

если бы при всех «если» Всевышний не усадил меня за письменный стол –

эта книга никогда бы не сложилась.

Великое спасибо каждому из них!

«КАРТА ДОВЛАТОВА»

Раздобыл карту Ближнего Востока…

Я взглянул и ужаснулся.

Микроскопическая синяя точка.

Слово «Израиль» не умещается.

Конец – на территории Иордании, начало – в Египте.

А кругом внушительные красные пятна…

Есть такая расплывчатая юридическая формулировка: предел необходимой самообороны.

Где лежит этот злополучный предел?

Нужно ли дожидаться, пока тебя изувечит шайка бандитов?

Или стоит заранее лягнуть одного ногой в мошонку?

Казалось бы, так просто.

Тем не менее, прогрессивное человечество

с дурацким единодушием осуждает Израиль.

Прогрессивное человечество требует от Израиля

благородного самоубийства.

Вместо предисловия

В наше время миллионы людей в святой простоте уверены, что видят, как покончить с проблемой Ближнего Востока, и, не задумываясь, вслед за популярной политической демагогией, выдадут рецепт разрешения арабо-израильского конфликта: отдать оккупированные территории в обмен на мир. И при этом почти никто не знает ни историю этого конфликта, ни откуда взялись эти «оккупированные территории», ни то, куда могут завести подобного рода рецепты.

Попробуйте спросить у случайных прохожих: с чего все там у них началось? И что, собственно, происходит?

Уверяю вас: из ста опрошенных вряд ли найдутся двое, которые сказали бы нечто вразумительное.

Я хочу познакомить людей с частью истории, которая касается этой тяжбы.

Я не автор этих страниц. Я их собиратель. Я их собирал и продолжаю собирать. Честная история зависит от автора меньше, чем автор от нее, – он в качестве летописца может заниматься только осторожным плагиатом, чтобы не повредить и без того искаженное прошлое, не модифицировать историю, не подгонять ее под заранее выстроенные схемы. Я собирал эти страницы – иногда по фразам, иногда по главам, иногда (случается и такое везение) по целым книгам. Как говорил Шекспир: «У кого нахожу свое – у того и беру».

Я старался не править тексты, чтобы не нарушать принципы историографического плагиата, не искажать ангажированные голоса очевидцев. Я позволял себе лишь определить порядок вызова свидетелей и отбор их показаний. Но занятия историческими компиляциями подобны постройке корабля: обшивку следует накладывать тщательно, не то корабль потонет. Постоянно приходится влезать в чужие тексты и редактировать их на авторских правах. После этого нелегко определить: где цитата, где авторский текст… Да и читателю, наверное, груз ссылок, сносок и примечаний не добавит ровным счетом ничего. Тем не менее, я бы определил жанр этой книги как хрестоматию свидетельств.

В конце книги приведен краткий список публикаций, к которым я прибегал в процессе работы. Мне казалось, что чем большее количество материала я смогу переработать и представить в виде фактов, мнений, оценок и выводов, тем объективнее будет картина, тем убедительнее станет то, чем мне хочется поделиться с читателем. Кроме того, я посчитал нужным сопроводить текст небольшим разделом «Персоналии», в котором приведены краткие, но, на мой взгляд, важные сведения о некоторых «действующих лицах» еврейской истории. Завершают же хрестоматию фрагменты документов, которые имеют отношение к нашей истории, – от декларации Бальфура до политического плана ООП – Организации освобождения Палестины.

Эта книга адресована русскоязычному читателю не только в Израиле, но и в России, и в Америке, и в Европе – везде, где волею судеб обосновались выходцы из СССР\СНГ.

Не будучи профессиональным историком, я не знал, что когда «чужих» в рукописи собирается больше одного, то все остальные, включая и автора, становятся «лишними гостями».

Я чувствовал себя героем Борхеса – Пьером Менаром, сидящим над рукописью собственного «Дон Кихота». И только к концу работы я понял, почему эта книга, сплошь построенная на заимствованиях чужих текстов, оказалась для меня такой личной, почему хору чужих голосов случилось исполнить мою песню. Дело в том, что они рассказывали мне именно мою судьбу, историю моей жизни, где я мог выбрать свое будущее.

История – та река, в которую следует войти дважды: один раз – в историческое событие, и второй – в исторический текст.

Два ощущения правды должны совпасть в тебе.

Правды события. И правды текста. И когда ты увидишь, что между двумя правдами не хватает мостика, и когда убедишься в том, что этого мостика никто до тебя не построил, и когда поймешь, что без него нельзя обойтись, – только тогда ты получишь право взять в руки перо.

1. Марк Твен в Палестине

В 1869 г. путешествовал по Святой Земле американец Сэмюэл Ленгхорн Клеменс. Ему еще лишь предстояло прославиться под псевдонимом Марк Твен, но, может быть, именно поэтому молодому литератору удалось фиксировать свои наблюдения без гнева и пристрастия. Вот некоторые из его впечатлений.