Александр Куницын - Служат уральцы Отчизне

Служат уральцы Отчизне

Александр Куницын

МЫ ПОМНИМ И ВЕХИ И ДАТЫ

Мы помним и вехи и даты,Челябинск наш не забыл,как Блюхер отсюда когда-то —из Красных казарм —уходил…

На улице Кирова видимсейчас командарма лицо…Мир прошлого,нас ненавидя,сжимал огневое кольцо.

Шло нового мира рожденье!И вел Тухачевский войска,в жестоких,кровавых сраженьяхпобедно громя Колчака!

И нынче живя по уставу,ребята, едва из юнцов, —наследники воинской славыи дедов своих и отцов!

Дрожала фашистская сила,коль «блицкригу» их вопреки —вдруг «песню» свою заводила«катюша» с Миасса-реки!

Челябинской выделки доброй —хлестала, сжигая дотла!Фашистскому зверю под ребра,чтоб нечисть дохнуть не могла!

Обрушив гнев праведной местина полчища смерти и зла,«катюша» уральскую песнюуже под Берлином вела!

И парень челябинский, глядя,как огненный мчится металл,в предместье Берлина шептал:— Вот так-то фашистские… дяди!

На фронтовых путях врага сметаланадежная уральская броня!Но был покрепче всякого металласолдатсреди военного огня…

За ним стояли и Миасс,и Сатка,негромкое уральское село,и ждали писем в Троицке солдатки,и гарь войны до Еткуля несло…

Бойцу такую силу дал Урал,хватило столько волии отваги —он защитил Москву,рейхстаг он брали спас твоих детишек,Злата Прага!

…Не защищать нам подступы Москвы,не выполнять приказ:«Назад ни шагу!..»Но повторим сегодня гордо мы:традиции армейские живы,и все верны мывоинской присяге!

Осеннее время, ненастье,и скоро пурге запуржить.…А надо быбабке Настасьедо нового лета дожить.Когда растревоженно птицыпокинут тропический юг —домой из-за южной границылюбимый воротится внук.И бабка волнуется снова,и тихо бредет на почтамт:письма нет долгонько от Вовы —ну, как он, кровиночка, там?А ноги у бабки не очень…Хоть почта не так далеко.Но, может быть, где-то на почтеписьмо затерялось его?Закружатся белые мухи.А где-то России сыны.Глядитнерастрелянный Блюхерс кирпичной беленой стены.…Но есть у стиха продолженье, —такие теперь времена, —вернулся солдат из сражений,и мирная в доме весна…

СУРОВОЕ ВРЕМЯ АФГАНА

«ПРЕДЛАГАЮ НАЗВАТЬ ИМЕНЕМ ГЕРОЯ»

Золотым Фондом наших Вооруженных Сил называют советских офицеров, опаленных огнем афганских боев, с бесценным боевым опытом. Один из них — наш земляк, Герой Советского Союза Валерий Востротин.

Полк, которым командовал полковник В. Востротин, покидал афганскую землю последним; вплоть до 15 февраля 1989 года, окончательной даты вывода ограниченного контингента советских войск, установленной Женевским соглашением, десантники Востротина прикрывали отход наших частей — именно его полку было доверено обеспечить безопасность трассы Кабул — Термез.

Пожалуй, ни одна сколь-нибудь значительная корреспонденция из публиковавшихся в те дни в центральной печати с мест последней боевой операции наших войск не обходилась без упоминания фамилии Востротина. «Голос Героя Советского Союза подполковника Валерия Востротина, доносящийся из района Саланга, в штабном кабульском телефоне едва различим сквозь помехи. Востротин рассказывает о том, как в районе кишлака Калатак разведчики его полка окружили банду местного главаря Карима…» (Правда, 1989, 25.01.). Вот еще одна весточка о нем, Востротин уже полковник: «Очень надежные люди работают сейчас на магистрали: и дорожники, и защитники. На усиление мотострелков, держащих, как обычно, вдоль трассы заставы, посты и блоки, пришли десантники полка, которым командует Герой Советского Союза полковник Валерий Александрович Востротин. Сила немалая. Хотелось повидать Востротина на прощанье. Штаб свой, нам сказали, держит он где-то возле перевала…» (Правда, 1989, 7.02.).

С восхищением и, не будет преувеличением, с исключительным уважением говорят о воинских доблестях В. Востротина в армии, знают о его ратной славе и земляки. О любовной гордости за своего земляка трогательно свидетельствует и маленькая заметка, опубликованная на «малой родине» Героя, в местной газете города Касли. Житель этого маленького уральского городка, пенсионер Г. Бузуев, пишет: «Вношу предложение и надеюсь на единодушную поддержку горожан — назвать именем героя-интернационалиста Валерия Александровича Востротина одну из улиц города Касли…»

По заслугам и честь, а такое чувство любви, идущее от простых людей, от всей души, наверное, и дает полное основание называть Валерия Востротина подлинно народным героем.

Впрочем, все сказанное — это только краткое вступление. Более обстоятельный рассказ о герое — в очерках, которые публикуются в этом разделе сборника. Они написаны по горячим следам событий и были напечатаны в различных периодических изданиях. Как документы своего времени они интересны для нас и сегодня.

Николай Белан

ГРАНИТ НЕ ПЛАВИТСЯ

С любовью и подлинным уважением говорят о своем командире гвардии подполковнике В. Востротине солдаты и офицеры. Он человек дела, поступка. А поступок — это характер.

Командирский характер испытывает бой. Сотни их за плечами Востротина. Но горячая память уводит его в те прошлогодние дни, ставшие славной страницей части.

Столько мин и фугасов гвардии подполковник Востротин еще не видел. Саперы снимали их сотнями за день, прокладывая путь гвардейцам-десантникам, совершавшим марш в район Алихейля. Знакомый район, суровый. Востротин не раз, раскрыв карту, вглядывался в очертания выступа на пакистанской границе — тут, на его острие, вонзенном в территорию Афганистана, будут выставлены афганские погранбатальоны. Обеспечить их высадку — задача десантников.

И вот многодневный марш позади. Вечером Востротин стоял на высотке, у поваленной бурей кряжистой сосны, и в бинокль рассматривал открывающуюся панораму. Глухой, дикий мир простирался перед ним, полошил душу угрюмой своей затаенностью и онемелым простором. Кругом были горы, такие древние, что, казалось, не густым древостоем покрыты они, а почернелым мхом. Там логово душманов, оттуда идут они и их караваны с оружием в сторону Кабула. Поэтому так хорошо заминирована и охранялась дорога — иные участки ее десантники брали с боем.

Они добрались без потерь. Это главное, ибо как бы ни была трудной дорога — основные трудности впереди. Востротин знал: противостоит ему банда, сформированная из бывших уголовников, хорошо обученных и вооруженных. Так что завтрашний день, а может быть, и рассвет, предстоит жарким.

Востротин обернулся к ожидавшим его решения офицерам.

— Оседлаем эти высотки, — он показал на сопки справа от дороги, у ущелья. — Вам, — обратился Востротин к командиру роты гвардии капитану А. Махотлову. — и вам, — он перевел взгляд на командира разведроты гвардии старшего лейтенанта Р. Хасанова, — главная задача заблокировать высоту с отметкой 2629, она ключевая.

— К самому логову лезем, — сказал кто-то.

— Верно, — согласился Востротин. — В глотку вцепимся и лишим душманов маневра.

Он помолчал и добавил:

— Располагаюсь здесь, рядом с высотками. Так что будем держаться вместе.

Темнело. Десантники занимали боевые позиции, вгрызаясь в каменистый грунт. Востротин, проходя мимо солдат, видел, как устали они: один только марш сюда — суровейшее испытание. Но сейчас его командирская любовь и забота о них была в том, чтобы они выдолбили в земле и камне укрытия. Сантиметром глубже зароются — значит сантиметром выше пройдет над их головами душманская пуля. И, напротив, нет ничего безответственнее командирской «жалости», сердобольности в подобных условиях. Это Востротин знал и по рассказам отца, участника Великой Отечественной войны, и по опыту Афганистана. А здесь он второй раз.