Тимофей Шевяков - Хроники информационной войны

Максим Жаров, Тимофей Шевяков

ХРОНИКИ ИНФОРМАЦИОННОЙ ВОЙНЫ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Любой человек, попадающий в Интернет, рано или поздно оказывается вовлеченным в орбиту сетевых войн, когда сторонники и противники кого— или чего-либо ополчаются друг на друга. Это может быть и жесткая дискуссия, не выходящая за рамки приличий, а может быть и полнейший беспредел — с взаимными оскорблениями, атаками на ресурсы противника, взломами почты и так далее. Тем не менее сетевые войны всегда оставались внутрисредовой особенностью Интернета и в реальной жизни не были никому интересны.

Пятидневная война показала, что Сеть является таким же фронтом, как и традиционные СМИ, — причем фронтом, куда более масштабным и оперативным. Как человек, в течение пяти дней работавший в режиме информагентства, могу сказать, что ведение информационных баталий и захват информационного поля ощущается масштабной шахматной партией. Темп работы настолько высок, что приходится одновременно отслеживать ситуацию на десятках «участков фронта», и нет никакой паники, есть только холодный расчет и решения, доходящие до автоматизма.

Фактически блоги и форумы в ходе Пятидневной войны полностью заменили газеты, журналы и телевидение: пользователи и журналисты писали непосредственно с мест событий, и традиционным СМИ ничего иного не оставалось, как пользоваться материалами из Сети. Август 2008 года стал точкой формирования виртуальной реальности конфликтов — и моментом осознания необходимости вести войну в том числе и на информационном поле.

Конфликт, выигранный танками и самолетами, будет безнадежно проигран в массовом сознании, если не будет освещаться в правильном (в понимании одной либо другой стороны) ключе. «Пишите быстрее, пока война не закончилась» — эти слова, регулярно произносившиеся в редакции «Русского журнала» в течение тех пяти августовских дней, как нельзя лучше отображают внутренний механизм информационной войны — успеть не только раньше противника, но и до того, как все закончится. Так что добро пожаловать в реальность. В новую информационную реальность.

Тимофей tarlith Шевяков

ВВЕДЕНИЕ..ИНФОРМАЦИОННЫЕ ВОЙСКА НА МАРШЕ

«Мы помним слоганы, а не войны. Это — шоу-бизнес».

Прошел уже практически месяц с момента официального завершения «пятидневной войны», в Южную Осетию начали возвращаться беженцы, остатки Грузии потихоньку приходят в себя и налаживают мирную жизнь — казалось бы, стихла стрельба и о войне напоминают лишь разрушенные дома, свежие могилы да отходящие российские войска. Но это — в столь привычной для нас реальной жизни. На медийном и интернет-фронте война продолжается.

То, что выглядело гиперболой и фарсом в прекрасном фильме «Wag the dog» (в российском прокате «Плутовство»), стало реальностью первой информационно-блоговой войны. Постановка кадров, фальсификация несуществующего и героизация нереального — это то, что заполняет медийную сферу. Можно, конечно, сказать, что все это — игры разума зажравшихся политтехнологов, которым хочется обкатать новые методы задуривания народа. Можно сказать, что это развлечения малолетних блогеров. Все что угодно можно придумать, лишь бы не признавать реальность жесткой войны на виртуальном фронте.

Та информация, которая появлялась и появляется в медийном поле, автоматически становится элементом большой, реальной, политики. Это касается и растиражированных именно через Интернет кадров бегущего Саакашвили, и многократно обыгранного и высмеянного стильного оранжевого галстука, и ролика FoxNews с осетинской девочкой. Есть вещи и куда более важные — фальсифицированные фотографии из Гори или спутниковая карта «пожаров» грузинских сел от UNOSAT. Все это в той или иной степени используется в дипломатических играх и может, несмотря на кажущуюся несерьезность, радикально изменить расклады в большой международной игре.

Пятидневная война еще раз подтвердила — важна не правдивость информации, а оперативность ее подачи. Задави противника массой информации — и ты выиграл. Обвини его в подделках, в неточностях, лови его на оговорках и мелких ошибках. Все для информационного фронта, все для инновационной победы! — под таким лозунгом работали все стороны конфликта. Виртуальная война повлекла за собой и определенные жертвы — была выведена из строя часть сайтов грузинских правительственных учреждений, регулярным атакам подвергались осетинские онлайновые СМИ, не обошло это стороной и крупнейшие российские информагентства….

«Российское телевидение демонстрирует интервью с психиатром из Института Сербского о том, что Саакашвили страдает от стресса и вообще не совсем адекватен, подтверждая это кадрами, на которых грузинский президент жует свой галстук».

После признания Россией независимости Южной Осетии и Абхазии бои на медийных фронтах продолжатся. Пока же есть передышка, нам стоит сделать определенные выводы из происшедшего. Традиционные СМИ войну проиграли — война шла существенно быстрее, чем они могли на нее реагировать. Из этой ситуации можно было бы выйти, переведя свои действия в русло военной аналитики, но вот беда, адекватных специалистов у нас можно пересчитать по пальцам. СМИ оказались не готовы к блестящим речам наших политиков и военных, тогда как западные союзники Грузии гвоздили по нам хлесткими текстами и яркими карикатурами, выполненными в стилистике начала 80-х. Интернет-сообщество оказалось оперативнее — и нет сомнений, что в информационных сражениях будущего именно Сеть выйдет на передний план.

ФРОНТЫ

ФРОНТ СМИ. ВОЙНА В ТЕЛЕВИЗОРЕ И НА РАДИО

«Он закончил войну. Я видел это по телевизору».

Война в традиционных СМИ развернулась задолго до начала обстрелов Цхинвала. Западные телеканалы достаточно длительное время акцентировали внимание на демократичности Саакашвили, превознося его ориентированность на Запад, и в негативном ключе освещали деятельность «сепаратистов» из Южной Осетии и Абхазии. Фактически шла подготовка общественного мнения и пристрелка по информационному полю. С нашей же стороны такой подготовки не было, и начавшаяся уже днем 8 августа информационная атака фактически стала для российских СМИ неожиданностью.

Выступления наших дипломатов и военных на Западе не продвигались совершенно. В западных СМИ все дни до приезда Саркози в Москву господствовала тема «ужасных русских, вторгшихся в Грузию под прикрытием Олимпиады». Даже после прекращения боевых действий в глазах западного обывателя миротворцем стал отнюдь не Медведев, а Саркози.

Саакашвили выбрал для начала войны самое удобное время: Медведев был в отпуске, Путин уехал на открытие Олимпиады в Пекин. К тому же расчет, судя по всему, строился и на мифах о конфликте в высшем руководстве России. Дескать, Медведев не захочет ссориться с международным сообществом и Россия «сдаст» Южную Осетию. Российские телеканалы с началом войны в Грузии были заблокированы — и таким образом мы потеряли потенциальную возможность влиять на умеренно настроенную аудиторию внутри Грузии.

Для военной пропаганды, в первую очередь визуальной, к каковой относится телевидение, характерен набор штампов, особенно относящихся к действиям противника, который, как и положено врагу, воюет нечестно. В прошедшей войне все эти штампы были обыграны не один раз — и весьма успешно, впечатлив тихих европейских обывателей.

Напомним, что штампы — это стандартные обвинения противника:

а) в ведении войны против гражданского населения — от намеренного убийства заведомых некомбатантов до намеренного разрушения заведомо гражданских объектов инфраструктуры (то есть не столько мосты, сколько формально невоенные заводы и тем более жилые дома);

б) в оскорблении святынь или уничтожении культурных ценностей, будь то разрушение церквей или сжигание заповедных лесов;

в) в аморальном облике солдат, включая изнасилования, мародерство и прочие эксцессы;

г) в геноциде, несмотря на то, что доказать факт именно геноцида как сознательного курса властей на истребление всех представителей нации независимо от пола, возраста и принадлежности к комбатантам практически невозможно. Это «вкусное слово», которым грех не воспользоваться.

При этом для пропаганды не важно, имеем ли мы дело с отдельными фактами или с планомерной политикой, санкционированной начальством. Поэтому один удачный кадр может заменить анализ всей тенденции, а три примера в одной статье — убедительнейшее из доказательств, даже если они описали единственные три случая.