Константин Мурзиди - Южный Урал, № 1

Южный Урал, № 1

Константин Мурзиди

СТИХИ

МАГНИТ-ГОРА

Поутру собравшись, помню,В дальние края,С вещевым мешком, с гармоньюПрыгнул в поезд я.Помню, выдали спецовку,Помню, на зареОбъявили остановкуНа Магнит-горе.Поначалу было вьюжно,А потом жара,И работали мы дружно,С самого утра.Синий дым от папироски,Блеск на топоре.Рядом — белые берёзкиНа Магнит-горе.Жили складно и нескладно,Было всё, друзья.Домну выстроим и — ладно,Распрощаюсь я.И уеду — любо-мило! —Может в сентябре.И забуду, что там былоНа Магнит-горе.Домну выстроили, что жеВыстроим мартен, —Уезжать никак негожеОт готовых стен.Ладно, трогаться не буду,Осень на дворе,До весны ещё побудуНа Магнит-горе.Ну, остался, а весноюЗаново разлад:Дай уж, думаю, достроюЭтот их прокат.Строил я и думал, помню,Об иной поре,По ночам сидел с гармоньюНа Магнит-горе.Жил в бараке я, сезонник, —Тёмный уголок,Узковатый подоконник,Низкий потолок.Пожелтел барак сосновыйЛетом на жаре.Надо строить город новыйНа Магнит-горе.Я как следует старался,Строил, а потомСамый первый перебралсяВ самый первый дом.И пошла со мною Валя, —Ленты в серебре, —Та, с которой мы бывалиНа Магнит-горе.Видно, сила по названьюЕсть у той горы,А какая, я не знаюИ до сей поры.На вершине в час закатаТравы в янтаре.Хорошо у нас, ребята,На Магнит-горе!

УРАЛ-РЕКА

— Я по Уралу тосковал,Любому признаюсь.Давно в Магнитке не бывал,Узнаю ли? — боюсь.— Узнаешь. Нынче — что вчера,Всё те же рудники,Всё та же самая гора,Да рядом две реки……Я долго пробыл на войне,Но не забыл пока:В магнитогорской сторонеВсего одна река.В тридцатом, раннею весной,Я даже помню где,Крепя плотину, в ледянойСтояли мы воде.И через многие года,Что будут на веку,Я не посмею никогдаЗабыть Урал-реку.Готов на карту посмотреть…Да, что вы, земляки,Готов на месте умереть —Там нет второй реки!— На карте, верно, нет её,С недавней лишь порыОна течение своёБерёт из-под горы.Горячей плещется волной,Не отойдёшь — сгоришь.— Я догадался: ты со мнойО стали говоришь.— Ну-да о стали. НапрямикРека стремится вдаль:И днём и ночью — каждый мигВ Магнитке льётся сталь.У нас теперь не счесть печей:Товарищ дорогой.Ещё не стих один ручей,Как загремел другой.Волна разливами зариБлеснёт в одном ковше,Потом притухнет, но смотри:Она в другом уже.И третий ковш готов за нимЕдва махнёшь рукой;Потоком сталь идёт одним,Идёт одной рекой.И той реки девятый вал,Когда сраженья шли,Через границы доставалДо вражеской земли.И не вступай ты больше в спор,Не шутят земляки,Открыв тебе, что с этих порВ Магнитке две реки.Вполне серьёзно говорю,И вот моя рука —Река, которую творю,И есть Урал-река!

Людмила Татьяничева

СЛОВО К СВЕРСТНИКУ

Стихотворение

Мы не можем с тобоюБыть в дружбе и мире,Если хочешь, чтоб мирУместился в квартире.

И чтоб я любоваласьНа синие горыНе на свежем ветру,А сквозь пыльные шторы.

Чтоб среди утеплённыхМедлительных буденПозабыла, что трудИ рискован и труден,

Что квартира теснаДля полёта и песен,И что творчества путь.Не покат, а отвесен.

Но об этом забытьЯ навеки не в силах,Я из тех, кто рослиНа скрещенных стропилах,

Кто вставал на рассвете,Разбужен гудкамиИ киркой доставалНеподатливый камень,

Я видала сама —Словно кровь из пореза,Выступает из недрВековое железо.

Я была на вершинах,Закованных льдами,Там, где громы сшибаютсяМедными лбами.

Я изведала радостьКрутого подъёмаМне работа милаИ усталость знакома.

Если хочешь со мноюБыть в дружбе и мире —Поднимайся чуть свет,Выходи из квартиры,

Пей глотками зарю,Принимайся за дело.Чтоб работа кипела,А кровь молодела.

Наше время велитНам забыть о покое.Погляди — разве небоВокруг голубое?

Видишь — пламя стоитНад волною покатой.То поднял Уолл-стритВ злобе вскормленный атом.

Евгений Фёдоров

ДЕТСТВО В МАГНИТНОЙ[1]

Повесть

ОТ АВТОРА

Недавно я посетил Магнитогорск — удивительный город, построенный в годы сталинских пятилеток. Он не испытал на себе старого дореволюционного прошлого: не знал ни кабаков, ни городовых, ни мещанской пошлости, грязи и волчьих законов капитализма. В нём меньше всего ощущаешь пережитки старины. В Магнитогорске особенно отчётливо сказывается новый советский уклад жизни, радостное сегодня и светлое завтра.

Магнитогорск известен всему миру. Здесь, на берегах древнего казачьего Яика, выстроен огромный металлургический завод-комбинат имени И. В. Сталина, который своей совершенной техникой вызывает зависть и тревогу у наших врагов. За годы Отечественной войны этот завод одел в броню тысячи танков. Каждый второй снаряд, выпущенный на фронте, был отлит из магнитогорской стали. Но не только чугун и сталь дали магнитогорцы Родине. Здесь в пафосе созидательного труда вырос и окреп новый человек с чертами и сознанием сталинской эпохи.

Там, где теперь простирается обширное зеркало заводского пруда, похоронена старая казачья станица Магнитная. Сорок лет тому назад я бегал босоногим мальчишкой здесь в старой станице, играл с казачатами в бабки, забирался на гору Атач в дикий вишенник, а зимой с моими сверстниками «заводил» кулачные бои на льду Яика. Смел ли я и мои сверстники, теперь седовласые батьки, тогда мечтать о той светлой, наполненной большим творческим смыслом жизни, которая пришла на берега казацкого Яика?

В большом и светлом дворце Металлурга я встретился с магнитогорцами, удивительно жизнерадостными и любознательными людьми. Они просили меня рассказать им о том, что давным-давно было на берегах старого казачьего Яика. Я долго думал о том, как это сделать и, наконец, решил написать эту маленькую повесть о своём детстве в станице Магнитной, погребённой теперь на дне заводского пруда.

I. В ДАЛЁКИЕ ГОДЫ

В начале нынешнего столетия я жил в маленьком степном городке Троицке, построенном более двухсот лет тому назад при слиянии рек Уя и Увельки. В середине восемнадцатого века здесь в степях проходила Уйская укреплённая линия, которая простиралась от современного Верхнеуральска до впадения Уя в Тобол. Крепость Троицкая, выстроенная начальником Оренбургского края генералом Неплюевым, в те времена служила оплотом, защищавшим границы России от набегов степных воинственных орд.

Прошло полвека со дня её основания, и она прославилась обширной меновой торговлей с азиатскими народами. В этом маленьком городке всё дышит седой стариной. Здесь ещё хорошо помнят пугачёвщину. До сих пор на куполах каменного собора сохранились вмятины от пугачевских ядер. На крутом берегу Уя ещё и сейчас темнеет пасть высеченной в скале пещеры, в которой по преданию Емельян Иванович Пугачёв отдыхал после боя.

В обычное время Троицк вёл сонное существование. Его прямолинейные немощённые улицы весь день были пустынны, редко бывало проскачет казак-всадник или пройдёт прохожий. Днём в жаркую летнюю пору в домах закрывались ставни и всё застывало в неподвижности. Лишь на реке купались и возились смуглые от загара ребята. Далеко над степными сопочками, в синем небе кружили орлы-стервятники, да где-то на горизонте от набежавшего ветерка поднималось облачко пыли. Город по холмам был окружён двойным кольцом ветряных мельниц, высоко поднимавших к небу свои исполинские рогатые крылья. Меня всегда тянули к себе эти старые ветряки, среди которых некоторые насчитывали более сотни лет своего существования. На одном из них жил древний-предревний мельник Спирушка, который когда-то сам срубил мельницу. Теперь мельница принадлежала внукам, а седовласый и ветхий дед сторожил ветрянку. Он любил малых ребят, и мы шумной ватагой бегали к нему послушать удалецкие сказки. Чем-то древним богатырским веяло от серых ветряков. Все они были разные и по-своему привлекательные. Вот мельница, похожая на высокий шестигранный сруб, крытый высокой шатровой крышей. А рядом с ней совсем новенькая, пахнущая смолистым тёсом, ветрянка-щеголиха. Дедка-вековик жил в покосившейся мельнице, представлявшей собою четырёхгранный сруб, который на высоте сажени суживался, а на самом верху переходил в восьмигранную башенку, увенчанную лёгкой навесной крышей. Почтенной старушке было за сто лет, но и сгорбленная большой трудовой жизнью, она продолжала работать, молоть зерно, которое привозили из окрестных станиц. Окружённый ребятами, дед сидел в прохладной тени и рассказывал сказки. А перед нами по земле бегали и сменяли одна другую густые тени быстро вращающихся крыльев. Со степи всегда дули ветры и мельницы без отдыха размахивали широкими лопастями…