Максим Калашников - Кредо горящего ангела

Кредо горящего ангела

Я рожден в Советском Союзе!

Волна мрачного отчаяния накатила на меня. Да, страна, рожденная в Беловежской пуще, уходит. Нельзя обманываться. Нельзя больше прятаться от реальности. Шансы на лучшую участь, открывшиеся в начале 2000-х, спущены в унитаз. Эксперимент 1991 года (речь с танка! трехцветные полотнища над ликующей толпой!) завершается. Он с самого начала был обречен на полную неудачу. И спасать страну некому, кроме нас самих, простых смертных. Ибо "наверху" одна пустота, одни "ходячие калькуляторы" и картонные куклы.

Чтобы признать это, мне приходится делать над собой немалое усилие. Эх, читатель, Калашников относится к "отравленному СССР" поколению. Подсознательно я все еще живу в Советском Союзе - второй сверхдержаве планеты, одной из самых динамичных сил современного мира. Мне, выросшему в "варварском тоталитаризме", трудно принять иную реальность. Против восстает все: от самых ранних детских воспоминаний до сотен прочитанных книг.

Сегодня мне под сорок и большая часть жизни осталась позади. С какого времени я помню себя? Первые проблески - это 1969-й. В памяти вспыхивают куски киноленты, личные "видеоклипы". Вращающиеся винты бело-голубого "Ил-18". Летное поле, уставленное огромными воздушными кораблями с красными флагами "Аэрофлота" на гордых килях. Кадры черно-белого фантастического фильма, где молодой Юрский играет робота, сделавшего себе идеального хозяина. Футуристические декорации причудливых домов города будущего. Черно-белый телеспектакль по "Солярису" Лема. Утренний радиорепортаж о запуске русской космической экспедиции. Кажется, это 1971-й. Точно! Я помню кадры нашего "Лунохода", идущего по серебристо-серой пустыне ночного светила. Господи, неужели моя страна когда-то забрасывала восьмиколесных роботов на Луну?

Это мои детские воспоминания о совсем другой стране. Сильной и уверенной в себе. Еще пронизанной неукротимой энергией шестидесятых. Все, что окружало маленького Вову Кучеренко, говорило об этом. По улицам ездили "двадцать первые" "Волги", похожие на помесь элегантных акул и фантастических звездолетов дизайна шестидесятых. Даже автобусы "ЛАЗ" имели какой-то космический гребень на закругленной корме.

Я рос среди вещей и игрушек, сделанных в моей стране. Я не знал, что такое китайские вещи. Единственным напоминанием о Китае в доме был старый, расписанный цветами термос. Мой маленький, забавно жужжащий и пускающий искры звездолет из настоящего металла был советским, русским. С красной звездой на борту. Я катал его по полу в полной уверенности, что сяду за пульт управления настоящим межпланетным кораблем, когда вырасту. Катушечный магнитофон, казненный мною с помощью кухонного ножа, напоминал небольшой чемоданчик, но он тоже был отечественным. Отец привозил из командировок все новые и новые игрушки и все наши. Я помню их до сих пор. Огромный подъемный кран с поворотной стрелой и действующими блоками. Гусеничный трактор на батарейках. Электрический танк, носившийся по квартире и поворачивающий на другой курс, наткнувшись на преграду. Робот, шагавший по столу, мигая лампочками.

Будущий Калашников рос технократическим ребенком и был уверен: моя страна может все. Уперевшись в голубой экран "Вечера", я жадно смотрел фильм о посадке на Луну автоматической станции, забравшей с Селены образцы грунта. Все замирало от восторга, когда мелькали кадры технической мультипликации. Вот советский корабль-робот взлетает с Луны, неся на борту шар с драгоценным грузом. Вот этот шар несется сквозь космический холод, врываясь в воздушный океан и повисает на большом красивом парашюте. О, как мне хотелось, чтобы такая штука приземлилась рядом с моим домом и я бы унес это сокровище себе...

В программе "Время" шли репортажи из пылающего Вьетнама и я видел обломки американских самолетов с хвастливыми надписями на бортах, сбитые огнем наших ракет!

Прадед Шукри брал меня на завод, где тогда работал, и советский малыш начала семидесятых трепетал при виде царства могучих машин, от запаха металлической окалины, от вида зелено-красного маневрового тепловоза...

Будущее казалось светлым, лучезарным, победоносным. Каждая минута жизни говорила об этом. Мне вспоминаются обрывки детских телепередач тех лет. Какая-то викторина, которую вел умный робот с квадратной головой и антеннами на ней, и участниками интереснейших дискуссий были Паганель, человек-невидимка и Тартарен из Тараскона. Каждую неделю прилетал пионер на ракете и вытаскивал из кармана молоток.

Орешек знанья тверд! Но все же мы не привыкли отступать! Нам расколоть его поможет киножурнал "Хочу все знать"!

Пионер наносил три удара по мультяшному ореху и тот разбивался. Начиналось очередное погружение в волшебный мир русской имперской мощи. О, сколько я узнавал о своей стране! Она могла делать все: от своих электронно-вычислительных машин и видеоэкранов величиной со стену дома до орбитальных станций. Я узнавал о множестве увлекательных вещей: о том, как возникают миражи и о том, как советские реакторы опресняют каспийскую воду. О том, как русские ученые делают волшебные мембраны, извлекающие кислород из морской воды и знал, что скоро в океаны уйдут советские акванавты с мембранными "жабрами" на специальных ранцах.

В середине семидесятых наш дом был полон всяческих журналов. Я читал их взахлеб. "Технику-молодежи", "Науку и жизнь", "Знание-сила", "Искатель"... Они уводили в мир огромных красивых плотин в морозной таинственной Сибири, и в голубых небесах над ними мчались оранжевые авиалайнеры СССР с крылом обратной стреловидности, плыли белые рыбины мощных дирижаблей с серпом и молотом на боках. "Знание-сила" огромного формата, с чарующими цветными фотографиями читался перед сном. Статьи о термоядерной энергии и посадках советских аппаратов на Венеру перемежались с повестями Кира Булычева о планете драконов...

Сейчас, когда автору этих строк уже под сорок, открываются все новые и новые грани ушедшего Союза. Оказывается, в нем скрывались тысячи уникальных разработок, великое множество новых идей и оригинальных решений. И в государственных структурах, и в небольших инициативных группах. В зародыше Советы имели совершенно фантастическую цивилизацию. И я, братья-читатели, не устану открывать перед вами страницу за страницей из этой тайной истории Красной империи...

О, сколько раз я смотрел "Поэму огня" - сагу о начале русской космической эры! Думал, что это и есть наше Завтра. Что такой сложится моя жизнь. В семидесятые я зачитывался романами Аскольда Якубовского, играя с сестренкой в русского звездного судью-Аргуса, преследующего злодея-технократа на далекой планете. Мы носились среди прохладных струй фонтанов на площади перед "Каракумстроем", и красавец-Ашхабад готовился принимать экологический форум ЮНЕСКО 1978 года...

Семьдесят девятый... Последний мирный год перед Афганской войной. Пик могущества Советского Союза. Мы с Олежкой Бондаренко бродим по летней Одессе. Спорим о том, когда наши запустят к комете Галлея космический парусник "Гелиогиро" и грезим о том, как через десять лет к Марсу полетят три советских корабля. В тот год будущий писатель Калашников стал ходить в планетарий на улице Чижикова. Советская власть устроила этот храм науки в бывшем соборе. Бедная нынешняя молодежь! Она больше не знает, что такое планетарий. Что это такое чувствовать себя среди звездного океана огромной Вселенной. Сколько лекций я слушал в этом планетарии, сколько узнал! Как в восторге смотрел на колебания огромного маятника Фуко, следя за вращением Земли, как, зачарованный, рассматривал большую, наполовину прозрачную модель космического корабля Циолковского и ходил вокруг макетов ракетных двигателей...

Планетария больше нет. Собор отдали церкви. Только лучше от этого люди не стали... Зато невежество и мракобесие поползли по земле...

Семьдесят девятый! Магнитофон с записями "АББА", первые танцы... Сборная канадских профессионалов из НХЛ, в клочья разодранная советской хоккейной сборной на "Кубке вызова". Потом на Кубке Канады...

Да, я и поныне остаюсь в той стране. Она живет в моем сердце. И будет жить, покуда я дышу.

Не приемлю Мерзкой Реальности...

Недавно мне, наконец, довелось посмотреть знаменитый "Заводной апельсин" Стэнли Кубрика. Нашумевшую ленту 1967 года. Фантастический фильм о жизни Запада в предполагаемом 2001-м. Бог ты мой! Когда мне был всего год от роду, люди в Америке всерьез думали, будто к началу этого века русские превратятся в такую могущественную и динамическую силу, что даже язык молодежных банд в Англии окажется щедро пересыпанным нашими словечками. Герой в исполнении юного Макдауэлла то и дело произносит: droug, maltchik и devochka. А его шайка посиживает в баре "Korova", попивая здоровый коктейль "Moloko Plus"!