Газета Завтра Газета - Газета Завтра 970 (27 2012) Страница 58

Очень печально, что чиновники, которые курируют работу поисковых отрядов, заявляют, что полевые поисковые работы финансировать не надо, что надо помогать людям искать пропавших родственников в Интернете. Мы тоже активно пользуемся электронными базами, в частности, данными "Мемориала", но сводить поиск без вести пропавших только к виртуальности, через Интернет? В моей голове это не укладывается. Кости-то в земле лежат, а не в Интернете! 

Хотелось бы, чтобы государство финансировало поиски. Война — государственное мероприятие, солдаты погибли за страну, за ныне живущее поколение. Но чиновники считают, что солдатам достаточно виртуальной памяти. 

Местные чиновники, когда выезжаем на работы к ним в район, иногда недовольны: мы им прибавляем лишнюю, по их мнению, работу, хотя по закону они обязаны проводить поиски и перезахоронения. А местное население относится хорошо, помогает. Конфликтов не возникает. Люди же понимают, что мы делаем не просто полезное дело, а, пусть и пафосно прозвучит, дело святое. И каждый из поисковиков это осознаёт. У нас ведь нет контроля за каждым нашим шагом, но самоконтроль такой, что никакой начальник не добился бы подобной дисциплины и добросовестности в работе. Разные-то мы разные, но отношение к останкам, к памяти героев у нас всех — святое.

Евгений Левшин, адвокат.

Я присоединяюсь ко всем, уже сказанным словам благодарности тем людям, которые обеспечили наше участие в захоронении павших солдат. Отдельный поклон поисковикам, которые фактически продолжают воевать на Великой Отечественной войне. Это, без всяких кавычек, — похоронные команды той самой войны, которые делают тяжелое, но необходимое и благородное дело. Такие мероприятия очищают душу. Да простится мне мой разнузданный материализм, но хотелось бы и здесь подкрепить самые светлые чувства конкретными фактами, хотя бы для того, чтобы к этим светлым чувствам не приклеилось что-то лишнее. В течение всего того дня 22 июня 2012 года приходилось мне неоднократно слышать от людей, в той или иной степени причастных к событию, что в окрестностях села Заречье Калужской области удалось обнаружить останки бойцов 110-й стрелковой бригады, которая там погибла в августе 1942 года и числилась пропавшей без вести. Как человеку, не чуждому военному делу и время от времени самостоятельно "копающему" военную историю, мне эти слова резанули слух. Стрелковая бригада — это, примерно, как стрелковый полк. То есть, три стрелковых батальона, противотанковая артиллерия, минометный дивизион, рота связи, еще, возможно, разведрота и проч. Это солидная военная структура. Конечно, на войне, где гибли целые армии, могла полечь и вся бригада до последнего солдата. Но пропасть без вести? В 42-м году? Тогда же отметил для себя, что надо будет поискать материал. Исследования на тему 110-й стрелковой бригады пока не получилось, но по некоторым фактам, лежащим на поверхности, можно пробежаться. 

Существует свод документов, созданных на основе данных финансового управления РККА. Это управление занималось начислением денежного довольствия офицерам действующих частей и, естественно, не занималось начислением денежного довольствия офицерам погибших частей. Тем более что социализм — это, если кто помнит, учет и контроль. Свод этих документов полностью называется "Перечни соединений, частей и учреждений Советской Армии со сроками вхождения их в действующую армию". Так вот, согласно данным перечням, денежное довольствие офицерам 110-й стрелковой бригады начислялось с момента сформирования таковой, то есть, с 20 мая 1942 года, а прекращено было 24 апреля 1943 года в связи с "обращением 110-й стрелковой бригады на формирование 97-й стрелковой дивизии". Конечно, не надо понимать, что с этого момента офицеры перестали получать зарплату, просто офицерам отдельных стрелковых бригад деньги начислял один отдел финуправления РККА, а офицерам дивизий — другой. А понимать это надо так, что данный факт как-то не сильно соответствует зарождающемуся на наших глазах мифу о пропаже без вести целой стрелковой бригады. Имеется в открытом пользовании также приказ Ставки о выводе в резерв Западного фронта для восстановления и доукомплектования 110-й стрелковой бригады — в район Козельска к 12 августа 1942 года. В августе 1942 года фашисты прорвались к Сталинграду и тогда, на многих фронтах, проводились локальные операции с целью дезориентировать противника и не дать ему возможность перебрасывать под Сталинград подкрепления с других участков фронта. Представляется, что 110-я стрелковая бригада участвовала в такой операции, и ей сильно досталось. Слова приказа "вывести в резерв для восстановления и доукомплектования" достаточно зловещи. Но вот чего в них нет, так это и намека на то, что Родина потеряла и забыла свою 110-ю стрелковую бригаду. Другое дело, что при отступлении многие погибшие солдаты остаются лежать на территории, занятой противником, и таким образом, действительно становятся без вести пропавшими.

Нашей Родине мифы не нужны. Нашей Родине нужны факты.

Владимир БОНДАРЕНКО, литературный критик, заместитель главного редактора газеты "ЗАВТРА".

Еду 22 июня с группой сотрудников и авторов нашей газеты в глубинку калужской земли, недалеко от славного города Козельска, на очередное захоронение останков воинов Красной Армии, погибших в боях 1941-42 годов в этих местах и лишь сейчас обнаруженных поисковиками. Я сам служил в Козельске в стройбате, здесь же, на калужской земле, строили новые ракетные точки "земля—воздух", укрепляли третью линию обороны Москвы. Помню, тогда копали котлованы для ракетных точек и всегда натыкались на останки погибших воинов. Вся калужская земля щедро усеяна русскими воинами всех времен. Кто бы и в какие времена ни шел войной на Москву, обязательно шли через калужские и смоленские земли. Татарское нашествие, смута и поляки, поход Наполеона, немцы в 1941 году. Если убирать здесь слой за слоем земли, в каждом слое своя кровь, свои погребенные кости. А ведь вся история России — это история непрерывных войн. Никак не хотели примириться наши соседи с существованием могучей России. За столетия войн и сама земля уже превратилась в бурую, насквозь пропитанную русской кровью и кровью наших недругов. И в калужской земле, по словам самих же руководителей края, лежат незахороненными еще десятки и десятки тысяч советских воинов. Пока не похоронен последний воин, не закончилась и война. Так сколько же десятилетий она будет еще продолжаться? Может, стоит в Кремле задуматься и потратить часть нефтяных и газовых денег, добытых всё из той же русской земли, на всеобщее обустройство захоронений всех советских воинов? Хотя бы к 9 мая 2015 года?! Сама калужская земля зажила какой-то жизнью русского воина, воина-спасителя, защитника России, в каждой пяди земли находится какая-то доля праха погибших воинов. Кровь самой земли русской определяет и ныне стойкость и бессмертие нашего народа. Земля реально становится защитником нашей державы. 

Я-то уж точно знаю, сколько и сейчас в этой калужской земле таится самых современных тяжелых ракет, и если найдется новый супостат, безумец, решивший вновь завоевать Россию, распахнутся земляные ворота, отодвинутся сосны и ели — и тысячи ракет вырвутся из недр калужской земли и обрушатся на захватчиков. Сами братские могилы как бы сторожат русскую землю. И погибшие воины 1941 года, 1812 года, 1238 года, упокоившиеся в калужской земле, уже давно образовали мистическое боевое товарищество, братство русских воинов, заряжая своей мистической энергией находящихся на службе под той же калужской землей, несущих боевое дежурство сегодня глубоко под землей, на точках у тяжелых ракет, солдат и офицеров третьего тысячелетия. И живые, и мертвые русские воины все заодно на защите Матери-Родины. 

Вот и в том лесу, где мы опускали в братскую могилу в красных пламенеющих гробах останки шестисот обнаруженных неутомимыми поисковиками советских солдат, стояли в почетном карауле нынешние солдаты из ближайшей воинской части, гремели прощальные залпы. Солдаты 2012 года провожали в вечность солдат 1941 года. Солдаты 1941 года своим подвигом, своими святыми деяниями придавали высокий смысл самому служению, всем деяниям наших современников, нам самим. И уже становились вторичными бессмыслица и хаос нынешней власти, коррупция и разор, царящие в чиновных структурах и чиновных головах. Может, даже у иного из чиновников, по необходимости присутствующего на нашем печально-светлом захоронении, и шевельнулась вдруг мысль о святости самой России, о высшем смысле служения. По крайней мере, видно было. Уезжали после захоронения многие с просветленными лицами.

Да и сама земля, без всякой метафористики, соответствовала этому святому событию. Все вырытые братские могилы были темно-бурыми, почти под цвет гробов, под цвет пролитой крови русских воинов. Звучали торжественные и печальные прощальные слова. Меня порадовало то, что кроме приехавших журналистов и военного командования, кроме краевого и районного начальства, кроме замечательных ребят-поисковиков, год за годом отдающих все свое свободное время поискам погибших воинов на полях сражений, на захоронение погибших воинов в еще одной братской могиле пришли жители ближайших поселков, старики, труженики, семьи с детьми. Без всякого приказа, по зову души и сердца. Всё-таки, душа России сегодня не в Москве, не в Питере, погрузившихся в равнодушие и суету, а на этих бескрайних просторах России, в таких сокровенных святых её местах. И мест таких сокровенных у нас тысячи и тысячи.