Алексей Волков - «Царство свободы» на крови. «Кончилось ваше время!»

Алексей Волков

«ЦАРСТВО СВОБОДЫ» НА КРОВИ

«КОНЧИЛОСЬ ВАШЕ ВРЕМЯ!»

ПРОЛОГ

Сибирская республика

Снаружи властвовала холодная безлюдная бесконечность, словно речь шла об иной планете, ни следа человека, одна вековечная зимняя тайга да порою — заснеженные проплешины, не обработанные поля, а возникшие сами по себе, из-за давнего пожара, еще по какой причине…

— Слушайте, конец этому когда-нибудь будет? Или мы весь остаток жизни обречены ехать и ехать сквозь леса и снега?

Том оторвался от окна и обвел взглядом своих спутников. В глазах солдата светилось легкое безумие вперемежку с отупением. Но действительно, уже который день дорога тянулась и тянулась, и не было ей ни конца ни края.

— Будет, — хмыкнул сидевший напротив Рич. Ему все было нипочем. — Мы же откуда-то выезжали, и раз возвращаемся, то и обязательно вернемся. Рельсы ведь кончаются.

— Мне уже не верится, — вздохнул Том.

— Брось! Подумай о другом — на родине сейчас наступили не лучшие времена. Сам же знаешь. Лучше уж переждать их, мотаясь по здешнему глухоманью. Опять-таки всегда есть возможность провернуть бизнес и заработать доллар-другой.

На правах старослужащего, находящегося здесь едва ли не год, Ричард относился к новичкам с определенным снисхождением. Нет, гонял, и гонял сильно, но под настроение мог иногда и помочь и уж во всяком случае учил жизни и разным способам сделать ее более приятной, а главное — полезной.

— Лучше давайте чуток выпьем. — Рич извлек откуда-то большую бутыль с прозрачной жидкостью. — Настоящий первач!

Последнее слово было произнесено на варварском местном языке. Но что поделать, если некоторые понятия не переводятся? Зато довольно быстро усваиваются вместе с поглощением вполне материального продукта.

— А сержант? — подал голос еще один молодой, Джон.

— Не на стоянке. Это на станции держи ухо востро. Аборигены только и смотрят, как бы чего спереть. А нам еще до ближайшей станции ехать и ехать, — успокоил всех Рич.

Правда, выпили с осторожностью, прислушиваясь, не идет ли кто по вагонному коридору.

— Вот этим и хороша дорога. В лагере гоняют, только держись, а тут — сиди себе да получай удовольствие. — Рич с видимым наслаждением закурил сигарету. — Сержант — тоже человек. Думаете, он сейчас не принимает?

Новички мало что думали по данному поводу. В их глазах сержант являлся подобием дьявола. Человеком, чьи помыслы направлены исключительно на то, чтобы сделать службу солдат невыносимой.

— А если унюхает?

— После того, как выпил сам? — скептически отозвался Рич. — Думаете, он сейчас не принимает? Уж нет! В лагере — загоняет, а здесь, в дороге, имеются негласные поблажки. Так что давайте еще по чуть-чуть.

Но повторить не получилось. Вагон неожиданно повело в сторону, а затем он вообще вздыбился. Люди, вещи — все устремилось вперед, и дальше последовал неизбежный удар.

Один из рельсов почему-то оказался не закрепленным на шпалах. Колеса локомотива наехали на него, и тут же рельс ушел в сторону. Беда была бы не столь велика, если бы состав едва полз, однако, на беду, как раз здесь дорога шла под уклон, и машинист развил весьма приличную скорость. Дальнейшее определялось массой и движением.

В этом месте насыпь возвышалась довольно высоко, вдобавок дорога как раз отклонялась от прямой в очередном повороте, и паровоз на полном ходу полетел вниз.

Вагоны, почти два десятка товарных плюс классный с охраной, напирая друг на друга, заваливаясь, последовали следом. Страшное дело — крушение посреди безлюдной тайги.

Люди появились неожиданно быстро. Еще не стих окончательно грохот, как среди зарослей промелькнул один, затем — другой силуэт, и скоро через глубокий снег к дороге устремилась целая толпа разнообразно и тепло одетых мужчин. Бороды были покрыты инеем, от дыхания вырывался пар, и вообще, передвигаться по сугробам было крайне нелегко, однако таежных жителей подобные мелочи явно не смущали. Подумаешь, невидаль — снег в тайге!

Голова раскалывалась. Как и остальное тело. Боль заглушала все, и даже для испуга не оставалось места. Как, впрочем, и для каких-либо мыслей. Кто-то рядом стонал, протяжно и жалобно, но пока не было сил открыть глаза и посмотреть.

Лежать было неудобно. Под телом явно находилось что-то жесткое и угловатое. Вдобавок, что-то тяжелое навалилось сверху, не давало дышать, и чисто инстинктивно Том попытался выбраться из-под привалившего его груза. Руки не слушались, дополнительный вес оказался явно велик, и отпихнуть его было невозможно. Как оказалось — еще почти и некуда. Куда ни ткнись, повсюду были какие-то препятствия. Потребовались определенные усилия, чтобы вспомнить — дело происходит в вагоне. Сразу вспомнилось и другое. Вставший на дыбы пол, летящая навстречу перегородка, вещи, посыпавшиеся с верхней полки, чей-то крик…

И появился страх. Всеобъемлющий, мгновенно лишающий проблесков сознания. Вокруг — бесконечные просторы с редкими вкраплениями жилья, и никаких шансов добраться до людей, даже если ты здоров. Тем более нет никакой надежды на помощь извне. Страх придал сил. Каким-то образом удалось выбраться из-под улегшегося сверху тела. А потом послышался удар, потянуло холодом, и чьи-то руки выдернули Тома, потащили куда-то наружу.

«Помощь… Спасен…» — промелькнула радостная мысль. Вот только если бы еще прошла боль…

— Виктор Леонидович! Живых нашли! — оповестил один из таежников.

Фраза предназначалась тому, кто явно был главным среди прибывших. Среднего роста, средних лет, обросший светлой бородой, в шубе, с виду практически не отличимый от остальных, разве что несколько крючковатым птичьим носом и пронзительным взглядом темных глаз, мужчина как мужчина, но тем не менее именно его слушались и именно он отдавал приказания. Так, словно мысль об ослушании никому не приходила в голову.

— Много? — осведомился Виктор Леонидович.

— Шестеро. Но трое даже на ногах не стоят. Остальные получше маленько.

Из-за спины главаря немедленно выдвинулся еще один таежник. Черноволосый, с широким лицом и начинающей седеть бородой. Крепкую стать мужчины можно было разглядеть даже под толстой шубой. Он был одним из немногих, кто помимо неизбежной винтовки носил еще и шашку, и теперь правая рука словно сама собой легла на рукоять.

— Действуй, Аким, — кивнул главарь на невысказанный вопрос. После чего сразу отвернулся, считая проблему решенной. — А что в других вагонах?

— Как вы и говорили — пушнина.

— Тогда чего ждем? На все про все у нас часа три-четыре.

Молодецкий посвист разнесся далеко по окрестностям, и, повинуясь зову, из чащи по просеке один за другим стали выныривать запряжки с санями.

Немедленно закипела работа. Таежный люд сноровисто принялся перегружать товар на возы. Кому какое дело, что неподалеку у классного вагона стояли и лежали уцелевшие солдаты? Тем более что там уже находился Аким.

Зачем тратить патроны, когда есть остро отточенный клинок? Только далеко не каждому нравится наблюдать процесс отделения души от тела, а голов — от туловища.

С другой стороны, звал ли кто чужих солдат? Какие тогда претензии? Разве к тем, кто наделен властью. Их бы сюда — да не дотянуться.

Ранние зимние сумерки еще не успели упасть на землю и небо, как возы с поклажей скрылись в тайге. Следом исчезли люди. И лишь валяющиеся пустые вагоны да локомотив напоминали о недавнем крушении.

Плюс мертвые тела. Когда это железнодорожная катастрофа обходилась без жертв?

Каратели появились совершенно неожиданно. Небольшая деревенька стояла прямо посреди тайги, так, что вековые деревья с трех сторон вплотную подступали к самой околице. По зимнему времени жители сидели по домам, нечего делать на трескучем морозе, даже непоседливая детвора предпочитала отсиживаться поближе к теплым печам и там заниматься своими играми, и заметить отряд было элементарно некому. Лишь в последний момент зашлись тревожным лаем собаки. В окнах промелькнули лица сибиряков — надо же посмотреть на причину переполоха, а головные всадники уже вступали в поселок, и над лошадьми вставал пар.

Большая часть карателей передвигалась на санях, старательно укрываясь от холода шубами. Лишь посреди дворов они с видимым трудом повылазили наружу, спрыгнули, потянули следом винтовки. Насколько можно было судить с первого взгляда, тут перемешались солдаты Сибирского правительства с кем-то из иностранного контингента, вроде с американцами. За последние годы даже жители таежного глухоманья худо-бедно научились различать одних иностранцев от других. Тут же вообще не столь далеко железная дорога, и даже до ближайшей станции можно добраться меньше чем за день. А уж поезда в момент домчат хоть на край света. Хочешь — на восток в Хабаровск или Харбин, хочешь — на запад в Омск, а то и вообще на Урал.