Виктор Дубчек - Красный падаван

Виктор Дубчек

КРАСНЫЙ ПАДАВАН

ЧАСТЬ I

Скучная планета

ГЛАВА 1

«Золотое» попадание

Таусу было страшно, очень страшно.

Каждый шаг давался с трудом, как будто генераторы искусственной гравитации снова сошли с ума и пытались размазать молодого офицера по палубному металлу.

Но дело было, конечно, не в гравитации: в своём нынешнем состоянии линкор едва мог поддерживать четверть от штатной. На некоторых палубах аварийные команды всё ещё работали в скафандрах с магнитными держателями. Кое-где продолжались пожары, хотя гореть, казалось, было уже нечему, а противопожарные системы давно выработали все патроны с инертным газом. Часть отсеков вовсе потеряла герметичность, и закрыть их было невозможно даже щитами, потому что щиты тоже были выбиты практически полностью, но, к счастью, крупных метеоритов или мусора пока не попадалось.

Алустиловые элементы набора в основном выдержали и подрывы на гравитационных минах, и последующие столкновения, но многие плиты внешнего корпуса деформировались и разошлись на стыках. Почти две трети силовых установок корабля были либо разрушены, либо автоматически выведены в холостой режим — от греха подальше. Система электроснабжения пострадала, кажется, ещё сильнее, и в провонявших кислой пластиковой гарью коридорах то и дело гасло штатное освещение.

Линкор почти утратил управляемость и после выхода из гипера мог лишь судорожно подрабатывать планетарными двигателями, стабилизируя положение в пространстве. Основной ангар, некогда способный без особого напряжения вместить даже Имперский дредноут, теперь представлял собой перепаханное металлическое поле, засыпанное обломками техники и радиоактивной графитовой пылью; три сотни истребителей, бомбардировщиков, транспортников — всё в кашу. О нижних вспомогательных ангарах и думать не хотелось.

Потери в живой силе, оборудовании и материальных ресурсах были настолько велики, что остатки технической и кадровой служб до сих пор не могли оценить масштаб катастрофы. Но это было лишь одной из причин, по которым лейтенанту Таусу было так страшно идти на доклад к Лорду Вейдеру.

Куда страшнее оказалось то, что никто не знал нынешнего местоположения корабля.

Звёзды вокруг были чужими.

— Что значит «не можем определить», лейтенант? — раздражённо вопросил адмирал Криф. Холёные пальцы пробежались по краю стола, выбивая какой-то замысловатый ритм. — Вы пьяны?

— Никак нет, адмирал, трезв. — Таус выпрямился ещё деревяннее, с ненавистью глядя мимо краснеющего лица адмирала. За противоположным концом стола, в углу Резервного оперативного центра мрачно молчал Лорд Вейдер. Впрочем, Владыка ситх казался мрачным всегда, его массивная фигура в чёрном плаще, свистящее дыхание, неподвижная матовая маска нагоняли ужас и на куда более крутых парней, чем Таус. Но сейчас Вейдер молчал как-то особенно неприятно, не мешая адмиралу, всё более входившему в раж, изгаляться над молодым офицером.

«Ищут виноватого, — с глухой тоской в очередной раз подумал Таус, — повесят всё на меня — и поминай как звали. Силовые кандалы, электростимул, Имперский трибунал на Корусанте. Если сильно повезёт — позволят совершить самоубийство, тогда опала не коснётся хотя бы семьи».

— Мы потерялись, идиот, понятно вам это? Новейший линкор Империи! Это позор, это катастрофа!

Таус был, конечно же, не виноват в позоре и катастрофе. Просто из флотских старше его по званию в строю оставались только сам адмирал да флаг-капитан протокола Банну, кроткий улыбчивый старик со слезящимися глазами, давно выслуживший три полных круга. Назначать на роль виноватого Банну было бы слишком даже для Крифа. Остальные старшие офицеры флота остались под тоннами алустила и титана в искорёженной надстройке «Палача», выплеснулись в вакуум кровью и кишками, испарились под вспышками протонных торпед в погребах внешнего корпуса. Сейчас Таус завидовал погибшим и раненым. На них, по крайней мере, не орёт этот красномордый лицемер.

— Лейтенант, вы понимаете, что ваше поведение находится на грани саботажа? — продолжал накручивать себя Криф. — Что? А? Нет! Это и есть саботаж! Что значит «нет координат»? Как ты смеешь, щ-щенок, приходить на заседание Экстренного Совета с таким наглым видом, будто это не твоя вина в!..

— Адмирал, — неожиданно прервал этот поток брани спокойный тяжёлый голос. Таус, погружённый в мысленное созерцание безрадостных картин предстоящих пыток, трибунала и казни, не сразу понял, что наконец заговорил Лорд Вейдер.

«Адмирал, отдайте этого предателя и саботажника мне. Я разрублю его на тысячу маленьких эвоков и вышвырну в космос», — беззвучно закончил фразу лейтенант.

Чёрный шлем чуть наклонился в его сторону. Свист дыхания вырвался из-под маски, как скупая усмешка.

— Адмирал, а где вы находились в момент атаки мятежников?

Таус очень хорошо знал ответ на этот вопрос. Криф выжил, потому что в момент столкновения находился в собственной роскошной каюте на двадцать девятой палубе и пил розовое альдераанское в компании молоденькой красноносенькой твилекки. Таус слышал её пьяный смех по интеркому, когда в очередной раз пришёл к адмиралу с запросом от командора Пьета — офицеры, согласно штатному расписанию занявшие места на ходовом мостике в начале первого пробного рейса «Палача», ждали распоряжений, но адмирал сразу после отшвартовки мобильных стапелей расстегнул ворот парадного кителя, ушёл с мостика и не откликался на вызовы. Криф тогда даже не открыл дверь каюты, послав лейтенанта к крату и приказав не беспокоить его по пустякам.

Через двадцать стандартных минут в Основной ангар корабля аккуратно вошёл неповоротливый грузовой челнок с пилотом-дроидом — и взорвался точнёхонько напротив силовой сферы генератора щитов, срывая с фундамента агрегат, деформируя внутренний набор, лишая «Палач» возможности выпустить палубные истребители.

Ещё через полторы минуты надстройка корабля была изуродована столкновением с вывалившимся из гипера каламарским фрегатом, пилот которого то ли решил поиграть в героя, то ли просто потерял управление. Почти все находившиеся в боевой рубке погибли. Новенький сверхмощный и сверхзащищённый корабль перестал быть боевой единицей, отдавшись на волю гравитации. Девятнадцать километров металла, кремния, пластика, воздуха, бронестекла и дрожащей плоти отправились в безбашенное — буквально, ведь надстройка уже перестала быть — путешествие.

«Палач» раздавил несколько не успевших увернуться мобильных стапелей и снёс с орбиты платформу типа Голан-2, по иронии судьбы предназначенную для защиты самого линкора во время строительства. Споткнулся о другую, потеряв половину барбетов левого борта, несколько вспомогательных ангаров и наблюдательных постов. К этому времени в боевом объёме в сознании не было никого, кроме дроидов, поэтому выход «Палача» на гравиминное поле оказался не столь эффектен, хотя, бесспорно, эффективен. Шесть разрывов добили химическое и протонное хозяйства, генераторы щитов и курсовые службы верхней полусферы. В погребах детонировало ещё несколько протонных зарядов. Казармы обоих штурмовых легионов были засыпаны обломками переборок и агриниевой крошкой, горели; но и «пятьсот первым», и «вьюжникам» повезло — большая часть штатного состава подразделений ещё оставалась на планете.

Наконец «Палач» проломился через гравимины и нос к носу вышел на дожидавшийся его караван судов снабжения. Расчётная автономность корабля класса Звёздный Суперразрушитель составляет шесть стандартных лет… караван оказался большим. Линкор уже было некому — и нечем — остановить, поэтому он последовательно протаранил сперва два челнока, затем десяток тяжёлых транспортников, с каждым последующим ударом теряя ещё несколько отсеков, плит внешнего корпуса, радарных установок и турболазерных турелей.

Набор держался, но и в обитаемом объёме уже не осталось практически никого, кто не был бы ранен или контужен из-за сотрясений. К счастью, в строю оставались дроиды, и в строю оставались гипердвигатели, поэтому, когда изуродованный красавчик линкор стал окончательно сваливаться в гравитационный колодец Фондора, кто-то из дроидов сумел экстренно запустить гипердвигатель — планетарные приводы уже не справлялись.

«Палач» ушёл в нерасчётный гипер — и даже вышел из нерасчётного гипера, что было уже совсем неправдоподобным везением. Таус должен был погибнуть на мостике с остальными офицерами, но уцелел, потому что не успел дойти до турболифтов: он прошагал пешком всю тридцатую палубу, пытаясь хоть немного успокоиться. Адмирал Криф слишком хорошо умел подбирать слова, когда хотел уязвить подчинённого.