Граф Верховцев. Задача - выжить - Лев Котляров

Граф Верховцев. Задача - выжить

Глава 1

— Верховцев! — рявкнули из соседнего зала. — Сюда! Быстро!

Я узнал голос. Не мог не узнать — Михаил Арапов, советник императора. Главный в заговоре против Николая.

Крепкие руки резко дернули меня вверх, заставляя подняться на ноги. Магические кандалы коротко звякнули. Запутался в цепи, машинально сделал шаг вперед и тут же получил быстрый удар по почкам. И не ответишь ведь! Оставалось лишь смотреть исподлобья и запоминать мучителей. Каждую черточку, каждый прыщ и каждую прядь. Запомнить и затаить.

Двое из охранки грубо втолкнули меня в зал заседаний. Я увидел судей и едва не раскрошил зубы от ненависти. Болотов, Арапов и Чернявский. Заговорщики, предатели, подлые убийцы с руками, заляпанными по локоть в крови августейших особ.

“Зря, ох зря, я тогда послушал, тебя Николай! И ты бы жив... И я не стоял здесь сейчас, в грязной одежде и гладко выбритой башкой...” — сокрушенно подумал я, ощутив, как щеки запылали от гнева. И помутившимся взором обвел зал.

Там яблоку некуда было упасть. Люди стояли даже в проходах. Были все, до кого могли дотянуться руки предателей.

Многих я знал, с некоторыми даже дружил. Их легко вычислить по осунувшимся лицам и покрасневшим глазам.

“Потрепало вас, братцы...Ничего-ничего, всегда выкручивался и в этот раз тоже смогу.” — я подмигнул князю Дружинину, он испуганно моргнул и потупился.

— Слушается дело графа Александра Васильевича Верховцева, — объявил начало заседания Болотов.

Я презрительно фыркнул, улыбнулся и с вызовом посмотрел в ответ. Тот вздрогнул и побледнел. Его круглое лицо мгновенно покрылось бисеринками пота. Он дрожащими руками промокнул лоб и зашелестел бумагами. Щеки Болотова покрылись красными пятнами и он отвел взгляд.

“Жалкая, жирная свинья.”

Я представил в подробностях, что когда-то обещал Болотову: стреляю в него, остервенело душу, ломаю кости...

Да я их всех троих ненавидел.

Услышал, как хмыкнул Арапов. Этот, напротив, откровенно наслаждался нашим безмолвным диалогом.

“Что, спишь и видишь, как бросишь меня в темницу и будешь навещать меня там время от времени ради личного удовольствия?

Я знал, что он всерьез нацелился влезть своим орлиным носом в мои земли, не знал только, с какой стороны меня прищучить. А тут такой шанс! Он его не упустит. На этот случай, я как раз приготовил ему неприятный сюрприз в поместье.

Перевел взгляд на Чернявского. Сейчас он выглядел добрым и справедливым дядюшкой, обещавшим спасение.

И за это я его ненавидел вдвойне. Именно он был мозгом заговорщиком покушения на императора, главным инициатором и идейным вдохновителем.

“До сих пор не могу понять, что им двигало. Он не получил ни земель, ни титула, ни денег. Может быть, французы ему что-нибудь обещали?”

Тем временем Болотов пришел в себя, стукнул молотком по столу и громко прокашлялся:

— Слушается дело графа Александра Васильевича Верховцева, — повторил он. — Слово предоставляется главному прокурору.

Я дернулся, как от удара, сделал шаг к трибуне.

Конвоиры вцепились мне в плечи и грубо усадили на скамью подсудимых. Поломанные ребра тут же отозвалась вспышкой боли — лечить меня не посчитали нужным — значит, на ссылку можно не рассчитывать… Хотя я был к этому готов. Уже слишком давно готов. Чертов долгий месяц.

— Ваше сиятельство, — начал Чернявский своим обычным вкрадчивым тоном. — Вы обвиняетесь в пособничестве террористам и нападении на императора, предательстве, превышению должностных полномочий, взяточничеству, непристойном поведении...

Я слушал и не переставал улыбаться. Бред какой! Собрали дело на коленке, да сшили белыми нитками. Меня же не посвятили в детали дела. Моего адвоката не допустили, а от предложенного я отказался, чтобы не веселить их лишний раз. Меня даже арестовали по подлому. Последнее, что помню — раут у баронессы Измайловой, непринужденную беседу и поданный ею бокал с брютом.

Проснулся уже в кандалах, отрезанный от силы, и практически нулевым резервом. И что они в него подмешали? Свалить с одного фужера темного мага!

Чернявский медленно и нудно зачитывал длинный перечень преступлений. Наверное, он просто взял и открыл справочник, прошелся по списку особо тяжких. Даже единственное подобное обвинение тянуло на расстрел.

Люди хмурились. Кто-то играл желваками, кто-то явственно скрипел зубами, кто-то утирал платочком слезы.

— Что вы можете сказать в свое оправдание? — спросил Чернявский.

Я молчал.

“Но моя смерть им ничего не даст. Тогда что? Каторга? Заточение? То же не вариант. Плохая идея держать сильного мага взаперти. Он может найти лазейки не только для побега, но и для мести.”

— Подсудимый, вы меня слышали? Что вы можете сказать в свое оправдание? — повторил Чернявский.

Моя улыбка стала шире и посмотрел на графа.

— Ничего.

Чернявский на мгновение смешался, но тут же взял себя в руки и равнодушно хмыкнул:

— Как знаете. Тогда я закончил. Передаю слово председателю суда.

Болотов встал, став белее своего парика, взял со стола бумаги и в очередной раз промокнул лоб.

— Г-граф Верховцев, — заикаясь начал Болотов, — На основании вышеизложенного и руководствуясь действующим имперским законодательством, суд приговаривает графа Александра Васильевича Верховцева виновным в совершении многочисленных преступлений против власти, народа и лично императора. И приговаривает к пожизненному лишению магии. Также суд постановил заклеймить виновного печатью отступника.

— Отступника?! Вы ополоумели, граф?! — вырвалось у меня и внутри все заледенело.

Это не просто высшая мера наказания для мага — это позор.

Я захлебнулся от ярости, сжал кулаки до боли в сломанных пальцах и хотел было выдохнуть заклинание... Тщетно. Магический резерв, но тот был безнадежно пуст. Слишком долго меня продержали в кандалах. Магия покинула тело.

Вскочил, желая хоть руками передавить подлецов. Вырвать лживые языки, выдавить наглые очи, сломать пару хребтов.

Арапов кивнул и меня быстро схомутали. Навалились с двух сторон, лишая возможности двигаться, пригнули голову к полу и заломили руки за спину. Мне оставалось лишь сгорать от собственной злости и ненависти.

— Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, — взвизгнул Болотов, криво стукнул молоточком и плюхнулся на свое место, обливаясь потом.

Люди в зале одновременно выдохнули. Наступила вязкая тишина.

Чернявский встал и вежливо попросил охранку проводить меня в камеру.

Я же тешил себя надеждой, что перед ритуалом они обязаны снять с меня кандалы.