Александр Афанасьев - Ответный удар 2 Страница 53

Если играешь — играть надо как раз на проверенных, можно сказать — заезженных штампах. Они видятся надоевшими и убогими — но на самом деле их постоянное повторение приводит к тому, что они откладываются в подсознании. И если их активировать — успех обречен. Обезумевший советский военный, пытающийся восстановить СССР, какой бы кровью это не обошлось — что может быть банальнее…

— Вы фашист… фашист…

Я взял ЦРУшника за подбородок, так чтобы он смотрел на меня, не имея возможности отвернуться.

— Кто. Ты. Такой!?

ЦРУшник трясся, но молчал

— С каким. Заданием. Ты. Сюда. Приехал?!

….

— Какой. Вред. Ты. Хотел. Нам. Причинить?!

ЦРУшник не ответил.

— Думаешь, ты сильный? Ошибаешься. Ты слабый. И сейчас ты узнаешь, какой именно ты слабый…

Я пошел к двери, постучал. Дверь открылась, я прокричал распоряжение — и через пару минут вошли двое. У одного — в руках было два двенадцатилитровых оцинкованных ведра воды и черпак — ковшик. У другого — автомат.

— Начинайте. Только не переусердствуйте. Я пока отдохну. Если он захочет говорить — зовите меня, если даже я засну.

Тот, что с автоматом — у него был короткая бородка и белые от ненависти глаза — вежливо поклонился

— Слушаюсь, эфенди…

Двое подошли к столу, за которым был прикован американец. Тот, что был с ведрами — поставил их на стол, и они издали глухой стук, от которого американец дрогнул. Второй — схватил американца за волосы и потянул назад, словно желая открыть горло и перерезать его ножом. Американец тяжело задышал — но боевик только смачно плюнул ему в лицо…

— Это тебе за наших в Гуантанамо…

Второй — достал моток ткани, отмотал от него сколько то — и обхватил тканью рот американца. ЦРУшник, поняв, что ему предстоит, попытался завопить — но ткань помешала ему это сделать…

Пытка водой — обычная пытка для армии Соединенных штатов Америки, она признается приемлемой при необходимости получения информации. Каждый, кто проходит отборочный курс в спецназе — тоже должен подвергнуться пыткам, чтобы понять что это такое и узнать предел своей устойчивости — основная пытка здесь это тоже пытка водой. Иракские спецслужбы и мы — широко применяем ее здесь. Арабы — за редким исключением не умеют плавать, и вода в легких — вызывает у них неконтролируемую панику. Еще одним достоинством пытки является ее простота: все что нужно это ведро воды и тряпка.

Суть пытки заключается в следующем — на рот и нос повязывается тряпка, после чего голова пытуемого фиксируется и в рот — тонкой струйкой льется вода. Нормальной реакцией человека является выплюнуть воду — но тряпка не дает этого сделать и вся вода попадает в желудок или в легкие. А вода в легких — вызывает сильную боль и панику. Для неподготовленного человека — двух-трех литров достаточно, чтобы заговорить. Самые стойкие — обычно выдерживают ведро — полтора. Но говорить — начинают все.

Американец лопнул почти сразу. Хватило одного ковша и еще немного.

Да, он Реймонд Энтони Обан. Да, он работает в Лэнгли помощником директора национальной разведки.

Да, он приехал причинять вред народу Ирака… Да, он американский шпион, и приехал, чтобы шпионить против Ирака.

Да, у него была цель организовать бандитские нападения в центре Багдада, в том числе и на конференцию глав государств. Да, для этого он должен был использовать контакты ЦРУ в бандитской и террористической среде — в том числе с отрядами Аль Каиды в Ираке и Фронтом аль-Нусры (Фронтом Призыва). Да, конечной целью всего этого является убийство глав государств, в том числе президентов России и Ирака во время встречи…

Да, у них уже есть люди в Ираке чтобы организовать это нападение. И он приехал для того, чтобы координировать работу с ними.

Рей Обан, помощник директора национальной разведки США — сидел прикованным к стулу где-то в Ираке, в грязной и мрачной темнице и думал, что будет дальше…

Он понимал, что потерял контроль над собой — ощущение воды в легких было самым страшным из всех, которое он переживал в жизни. В восемь лет — он едва не утонул в бассейне и с тех пор страшно боялся воды… вода изменчива, она не дает опоры и поглощает тебя целиком. Его учили, как выдерживать длительные допросы, в том числе с применением насилия. Эта техника была отработана американскими летчиками во вьетнамском плену — знаменитый Ханой Хилтон, спецтюрьма особого режима. Если тебе невмоготу терпеть — дай кусочек информации, но самый маленький, какой только возможно. Тем самым — ты выиграешь немного отдыха и придешь в себя. Потом, как только тебе снова станет невмоготу — еще. Потом еще.

Времена Ханой Хилтона возвращались. И от того — он испытывал горечь и ужас. Снова — злобные дикари пытают посланцев свободы. Все вернулось на круги своя, и десять лет иллюзий, когда они думали. Что окончательно, навсегда победили — рассеялись как дым. Теперь они не узкоглазые, теперь они носят бороды и их глаза блестят оловянным блеском от ненависти — но суть все та же. И точно так же — за спиной этих дикарей стоят русские. Такие же безжалостные дикари как эти — но сумевшие овладеть всеми достижениями прогресса и от того — еще опаснее дикарей. Русские. Русские — всегда у них на пути. Всегда на пути свободы…

Он купил себе время, но купил его дорогой ценой. Выболтал много — но почти ничего ценного. Главное — он не назвал ни одного имени… он не все их знал, но и те, что знал — не сдал. Пока. Русский немного поспит, послушает запись — и поймет это. Он вернется и набросится на него, вырывая остатки его знаний…

И все-таки кое-что опасное — он сказал. Настолько опасное, что может и сам русский не поймет, насколько это опасно. Но может быть — что и поймет.

Он поднял голову. За стальной дверью — шел разговор, причем громко

— Как этот неверный?

— Он все рассказал, Хаким — паша. Русский пошел отдохнуть.

В голосе охранника слышалось торжество

— Эта свинья раскололась тут же. Русский правильно сказал — внутри они слабые. Наши в Гуантанамо намного крепче…

— Я хочу его видеть.

Хрипловатый, начальственный голос. Голос второго грубый — но в то же время извиняющийся

— Русский сказал никого к нему не пускать, Хаким — паша.

— А я тебе не командир?!

— Но Хаким — паша…

— Клянусь Аллахом, ты будешь сидеть в карцере и будешь сидеть там очень долго, если не будешь мне повиноваться. Открывай!

— Слушаюсь, Хаким — паша…

Хруст замка. Лязг засова…

— Он привязан Хаким паша…

— Клянусь Аллахом, ты слишком много болтаешь. Если бы он и не был привязан — смог бы мне навредить этот слизняк?

— Конечно нет, Хаким-паша…

В глазах после пытки — плавали какие-то круги. Он с трудом различил двоих — одного, в черной куртке с короткой, окладистой бородой, и другого, в некоем подобии военной формы с автоматом и разгрузкой.

— Грязный слизняк… Просто поверить не могу, что они ступали по нашей земле как хозяева.

— Иншалла, этого больше не будет.

— Русский сказал, скоро мы — пойдем по их земле войной…

— Ключи у тебя?

— Да, но…

Обан различил резкое движение и два хлопка. Второй, в военной форме — повалился на пол, гулко стукнул автомат…

Первый — побежал к двери и закрыл ее. Затем — подбежал к трупу, обыскал его, накинул на шею ремень автомата. Звякнули ключи.

— Потерпи….

Шелкнули наручники. Опустившись на колено, неизвестный расстегнул кандалы.

— Идти можешь? Говори со мной, амрикай.

Обан оперся о край стола — и в следующий момент его вырвало, вода, которой он нахлебался — рванулась зловонным потоком…

— Надо уходить, амрикай… Посты проверяют каждые полчаса. Поднимут тревогу и нам уже не уйти…

— Кто… ты

— Это неважно. В Ираке помнят добро, амрикай…

Обан попытался идти. Чуть не упал — но неизвестный — ловко подхватил его.

— Осторожно. Нам надо попасть на время намаза. Тогда мы сможем выйти из здания и сесть в машину. У меня есть намазы в мобильнике…[62]

— Где… мы?

— Аль-Азизия, амрикай. База спецназа. Они привезли вас сюда.

— Господи…

— Вы не первый. Они убили здесь стольких, что не сосчитать. Они хуже федаинов.[63] Вам повезло — вас они вряд ли бы оставили в живых…

Иракец — поднял американца, закинул руку на плечо и потащил к двери.

— Пошли, амрикай, надо спешить…

— Американец. Здесь… еще один американец. Еще… американец.

— Ему ничем не помочь. Он в другом блоке. Я не смогу вытащить… вас двоих.

— Я должен… его видеть. Иначе я… никуда не пойду.

— Ты… дурак, амрикай…

— Я… должен… его видеть. Иначе я… никуда не пойду.

Иракец — согласился с американцем и потащил его по коридору. В правой руке — он держал пистолет с глушителем.