Кровавый снег декабря - Евгений Васильевич Шалашов Страница 89

— К вашим услугам, господин штабс-капитан, — вытянулся юноша.

— Ты бы, штабс-капитан, предложил мальчонке сесть, — предложил настоятель. — В ногах-то правды нет. Да и разговор легче пойдёт.

— Садитесь, юнкер. А вы, владыка, чего ж сами-то не предложили? — поинтересовался Клеопин. — Тут ведь не я хозяин.

— Субординация, сын мой, субординация, — шутливо ответил настоятель. — А вы хоть и в чужом монастыре, да вот устав-то собственный.

— Итак, господин Сумароков, — посерьёзнел штабс-капитан. — Нам необходимо связаться с военным начальством.

— Стало быть, нужно кому-то отправиться в Москву, — догадался юнкер. — И, верно, роль гонца выпала мне?

— Верно, — подтвердил командир. — А больше, вроде бы, и некому. Мне оставлять расположение войск ну никак нельзя. Белозерцы — Сергей Валентинович да Александр Анатольевич, — пока ещё обстановкой не владеют, чтобы на словах обо всём рассказать. А фельдфебеля или унтер-офицера не пошлёшь. Ну, а господа местные чиновники, сами понимаете… Впрочем, вы вправе отказаться.

— Так а чего тут отказываться? — пожал плечами юнкер. — Чай, не в тыл к неприятелю идти…

— Ну, в тыл не в тыл, а кто его знает, на что наткнуться можно.

— А на кого натыкаться-то? — удивился Сумароков. — Сел в барку да до Белозерска доплыл, а там уже и до Череповца рукой подать. А потом по Шексне да до Углича. А там уже сушей — до Москвы. Только вот долго. Если бы, как раньше, напрямую, то дня бы за три на почтовых… А так в обход…

Юнкер вздохнул, представляя себе этот путь, «тянувший» на месяц пути.

— А вот насчёт пути вам владыка и расскажет, — улыбнулся штабс-капитан, предоставляя слово настоятелю.

— Ты, сын мой, пойдёшь не по тому пути, по которому купцы идут, а по другому. Напрямую, — хитренько прищурился отец игумен. — По нему, сыне, не в пример короче получится!

— Это как так? — наморщил лоб Сумароков, представляя себе географическую карту. — Да тут лесами да болотами плутать да петлять…

Наверное, лучше сапёров географию Российской империи знали только географы да картографы…

— Да ещё и медведей остерегаться да человека дурного опасаться, — в тон ему поддакнул игумен.

— Хитрый путь, батюшка, — подивился подполковник Белозерского полка, доселе молчавший. — Даже и не слышал о таком.

— Да ничего хитрого, — пояснил настоятель. — А скажи-ка, господин подполковник, ты о преподобном Кирилле Белозерском слыхал?

— Да как же, батюшка, — обиделся подполковник. — О нём ведь всей России известно. А уж мне-то, чуть ли не двадцать лет в Белозерском полку прослужившему, так и совсем бы грешно не знать. Мы, почитай, вместе с историей полка жития всех местночтимых святых учили — и Кирилла Белозерского, и Новоезерского Кирилла, да и Афанасия с Феодосием Череповскими…

— Так вот, Кирилл преподобный, как легенды гласят, — в житие, правда, не записанные, — мог за ночь пройти от монастыря своего Кирилловского до Череповского монастыря. Да и Сергий Радонежский за ночь из лавры до Москвы ходил…

— Однако, — покачал головой Клеопин, знавший как местный уроженец, что от города Кириллова до Череповца сто вёрст будет с гаком: — Это даже для Суворова многовато. Рекруты вон наши вёрст по тридцать в день осилить могут. Да и солдаты — за день не больше сорока вёрст пройдут.

— Ну, так то солдаты, — ухмыльнулся настоятель. — Есть и от Тихвина до Москвы особый путь. Я, сыне, один-то раз прошёл по этому пути… Инок провёл. Инок тот, по имени Пахомий, часто так туда-сюда ходит. «Ндравится!», говорит. Вот он тебя и поведёт. Недельки через полторы в Москву придёте. Дам я тебе письмо к митрополиту Филарету. У него и отдохнёшь, мундир в порядок приведёшь. Думаю я, что после лесов да болот, коими идти придётся, новый мундир понадобится.

— Когда выступать? — только и спросил Сумароков.

— Думаю, чем раньше, тем лучше, — решил Клеопин. — Не стоит привлекать к себе лишнего внимания. Да и ежели узнают господа городские чиновники о вашем вояже, так столько депеш да бумаг надают — точно придётся в барке плыть.

— Лучше всего завтра, на зорьке, — предложил настоятель. — Юнкер пусть идёт, ему в путь-дорогу готовиться нужно да отдохнуть про запас. А вы да я, грешный, депеши сочинять будем.

Пока военное и духовное начальство корпели над писанием обстоятельных докладов, Сумароков готовился в дорогу.

Инок Пахомий, который оказался суховатым крепким стариком, скептически смотрел на снаряжение юнкера. Ну, шинель — куда ни шло, а вот сапоги! Сапоги, доставшиеся Сумарокову после одного из боёв, были просто замечательными — красивые, тонкие и удобные. Расставаться с ними юноша не хотел.

— Взял бы ты, барыч, лапти, — предложил проводник.

— Да ты что, святой отец! — возмутился юнкер. — Я ж как-никак почти офицер! Куда же годится офицеру в лаптях ходить?!

— Дык ты сапожки-то сыми да в мешок и сунь, — резонно предложил монах. — Или свяжи да через плечо перекинь. На ножки-то лапоточки и обуешь. И ноге легше будет, и обутка сохраннее. А лапти-то что — ежели сносятся, то я тебе лыка в лесу сколь хошь надеру да новые спроворю…

Юнкер, представив себя идущим с сапогами через плечо, презрительно зафыркал:

— И буду я с сапогами через плечо идти, как мужичок, что на заработки подался… Нет уж, благодарю!

— Да кто же тебя в лесу-то увидит? — попытался убедить бывалый старик юнца. — Разве белки с зайцами… Но им ведь всё едино — монах ты или «почти офицер»! Им что в сапогах, что в лаптях. Сами-то они и вовсе