Чужак из ниоткуда-3 - Алексей Анатольевич Евтушенко Страница 9

— Да уж надеюсь, — улыбнулся я, невольно заражаясь его оптимизмом. — Думаю, о передаче электроэнергии на большие расстояния почти без потерь говорить рано — у нас просто не хватит редкоземельных элементов, но вот что касается выработки оной, здесь можно поднять значения в разы и за относительно короткое время.

— Обмотка, — сказал Пётр Степанович.

— Да, — подтвердил я. — Причём не только электрогенераторов и электромоторов.

— Магнитные катушки, — сказал Пётр Степанович. — А значит, надёжные магнитные ловушки. Следовательно — термояд. Море дешёвой энергии.

Воистину, этот человек был на своём месте и ловил всё на лету. Что ж, ничего удивительного, в конце концов, насколько я успел узнать, он был не только умелым чиновником, но и доктором технических наук.

— Да, — снова подтвердил я. — Термоядерный реактор. А в недалёкой перспективе, надеюсь, и кварковый.

— Ну, это уже какая-то чистой воды научная фантастика, — вежливо улыбнулся Непорожний. — Кварковый… Тут ещё не знаешь точно, существуют ли они в реальности, кварки эти, а ты — реактор!

— Эксперименты шестьдесят восьмого года в Стэнфорде, на тамошнем линейном ускорителе, доказали, что кварки существуют, — сказал я. — Шесть кварков для мистера Марка! [1] Нижний, верхний, странный, очарованный, прелестный, истинный.

— Ужас до чего у нас эрудированная молодёжь пошла, — пробурчал Пёрт Степанович. — В оригинале всё-таки три. Ладно, уговорил. Кварковый так кварковый.

— Тринадцатилетний, — сказал я.

— Что?

— Тринадцатилетний мальчишка собрал сверхпроводящий контур в алмалыкском сарае. Но не один, я с помощью товарища — почти ровесника и двух взрослых людей. Один из которых имел доступ к редким землям, а второй — мой дед — просто мастер золотые руки и лучший обмотчик электромоторов, которого я знаю.

— Так твой дед энергетик?

— Всю жизнь с электричеством дело имеет. Даже одно время был директором электростанции в Сибири. Думаю, вы с ним ровесники.

— Как его зовут?

— Ермолов Алексей Степанович. Он десятого года рождения.

— Действительно ровесник… Нет, — он покачал головой. — Не припомню такого. Но при случае передай ему мою благодарность.

— Обязательно. Может ещё и на работу его возьмёте, — ухватил я быка за рога.

— Хм. Может, и возьму. Где он сейчас?

— В Краснодарском крае, на пенсии. Пришлось уехать из Алмалыка из-за всех этих дел, связанных с гравигенератором.

— Что-то слышал краем уха…

— Расскажу при случае. Что касается деда…. Почему-то мне кажется, что ему скучно. Он деятельный у меня, рано ему на пенсию.

— Так он сам ещё не знает, что ты его сватаешь?

— Не знает. Но — узнает, — я широко улыбнулся.

— Что ж, будем на связи, — сказал Непорожний. — И по поводу наших электрических дел, и по поводу твоего деда. Мы же с ним мало что ровесники и почти земляки так ещё и оба Степановичи.

— Как это — почти земляки? — не понял я.

— Я в Средней Азии почти два десятка лет проработал, — пояснил Пётр Степанович. — Из них четырнадцать — В Ташкенте. Всю войну и после… Трудное было время, — его взгляд слегка затуманился. — Трудное, но хорошее.

Незаметно подкрался сентябрь.

В Москве похолодало, зачастили дожди. Пора было собираться в школу. Однако я так глубоко успел нырнуть во все взрослые дела, что попусту тратить время на её регулярные посещения мне не хотелось. Совсем.

— Ты же хотел в следующем году школу закончить? — озабоченно напомнила мама, когда я как-то за ужином рассказал о своих изменившихся планах. — Правильное было решение. Тебе же всего четырнадцать, сынок, не забывай.

— По паспорту шестнадцать, — напомнил я и тут же поднял руки в ответ на её хмурый взгляд. — Шучу-шучу. Мам, ну что делать, планы иногда человеку приходится менять. В Кушке мне казалось одно, здесь — уже совсем другое. Тратить целый год ещё на школу? Не-не, сдаю всё экстерном и занимаюсь своими делами. Родина ждёт. Мне же ещё в институте учиться, не забывай. Я отлично себя чувствую, если ты боишься, что перенапрягусь. Хочешь медобследование пройду в Кремлёвской больнице?

— Да ну тебя, — махнула рукой мама. — А то я не знаю твоих отношений с Чазовым.

— Причём здесь это? Я правда здоров, на мне пахать можно.

— Ты чего молчишь? — посмотрела на отца мама. — Сын в четырнадцать собирается стать пятнадцатилетним капитаном, а он молчит.

— Жду, когда выговоришься, — сказал папа, отложил вилку и вытер губы салфеткой. — Я думаю, что Серёжка прав. Мужчина может и должен менять свои планы, если они на пользу семье, стране и ему самому. Понимаю, что для тебя сын ещё маленький мальчик и ты за него сильно переживаешь. Однако правда заключается в том, что он уже мужчина и самостоятельно принимает мужские решения. Хорошо ещё, что с нами советуется. За что ему отдельное большое спасибо. Я без иронии, сын, — отец посмотрел на меня. — Делай, как считаешь нужным. А с нашей стороны — любая поддержка.

— Спасибо, папа, — сказал я. — Спасибо, мама. Куда я без вас? Правда.

На следующее утро, двадцать восьмого августа, в понедельник, сразу после завтрака, я надел костюм, свежую рубашку и галстук, положил в сумку все необходимые документы и отправился в ближайшую к дому школу.

[1] Парафраз «Three quarks for Muster Mark!» из романа «Поминки по Финнегану» Джеймса Джойса, откуда физик Мюррей Гелл-Манн взял название «кварк».

Глава четвертая

Телефонное право. Центр подготовки космонавтов им. Ю. А. Гагарина

— Ничего не понимаю, — завуч школы — крашеная рыхлая блондинка лет сорока