Александр Токунов - Забытые учителя

Александр Токунов

Чистилище. Забытые учителя

Мир крепче, если у тебя дубина крепче.

Автор выражает благодарность Г.А.Т., С.С.Т. и А.П.И. за некоторые интересные находки и советы для сюжетной линии и концепции книги. Отдельную благодарность хотелось бы выразить Юлию Буркину и Марине Щибровой за любезное разрешение использовать в данной книге тексты их песен и стихов.

Все факты, персонажи, имена и события данной книги являются вымышленными, любые совпадения с текущей реальностью случайны. Данная книга является абсолютно ненаучной фантастикой, она не соответствует общепринятым теориям, постулатам, а также фундаментальным научным законам.

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

© Тармашев С.С., 2015

© Токунов А.В., 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Издательство благодарит Сергея Тармашева за предоставленное разрешение использовать название серии, а также уникальные мир и сюжет, созданные им в романе «Чистилище».

Другие произведения, написанные российскими фантастами для межавторского цикла, являются их историями, Сергей Тармашев не является соавтором этих романов и не читает их. Создатель «Чистилища» дал литераторам полную свободу, разрешив войти в мир проекта, но сам он несет ответственность только за собственную книгу.

Пролог

Генерал Николаев проснулся. Мирно спавшая на кресле в другом конце комнаты кошка Селебритисса тут же мягко прыгнула ему на грудь и стала топтаться лапками, нежно урча. Селебритисса, в отличие от своей пра-пра-пра-матери кошки Анфиски, обладавшей всеобъемлющей любовью ко всем двуногим, признавала только Максима и ластилась только к нему. При этом она благосклонно принимала пищу и у других членов семьи, но никогда ни к кому не ласкалась и отказывалась даже играть.

— Ну как ты узнаешь, что я уже проснулся? — спросил Максим у Селебритиссы.

Та, громко муркнув, потерлась мордочкой о щеку Максима.

— Ладно, ладно, верю, что родная душа. — Максим выпростал из-под одеяла руку и погладил кошку. Та, сразу же добавив децибелов в голос, улеглась на его груди и стала тереться мордой о его подбородок, прикрыв от удовольствия голубые глаза и время от времени пытаясь лизнуть щеку.

Такое начало дня было ритуалом для них обоих. Когда же дела или военные операции заставляли Максима ночевать вне бункера, кошка была очень недовольна и громко высказывала своё возмущение, как только он появлялся в бункере. Она первая встречала его после операций, когда он выходил из санитарного шлюза, поднималась на задние лапки, упираясь передними ему в ногу. Ворон, также неизменно встречавший бойцов, каждый раз скалил зубы и говорил одно и то же:

— Папочка, возьми на ручки!

Максим вначале подхватывал кошку, а потом уже обнимал жену.

Сейчас он поглаживал пушистую шёрстку, а память унесла его в прошлое.

Максим вспомнил, как он привёз Оленьку и годовалого Володьку в бункер. Они прошли все обязательные процедуры: обезоруживание, тридцатиминутное бездействие, прожаривание, загорание — все эти язвительные термины, сорвавшиеся более тридцати лет назад с языка Ворона, прижились в бункере, их употребляли по сей день. А вот на «разоблачении» появившаяся из костюма Володьки белая пушистая кошка повергла всех присутствовавших в шок. Вначале показалась белая мордочка. Зеленые глаза внимательно оглядели всех вокруг. Удовлетворившись увиденным, кошка не торопясь выбралась из ОЗК, потянулась и села возле Володьки. Кто-то закричал, что кошка может быть заразной. Бойцы охраны бункера сразу ощетинились стволами винтовок и автоматов, направив их на прибывших. Володька, уже освобожденный из костюма, подхватил кошку и прижал её к себе. Он молча смотрел на местных, и из его глаз текли крупные слезы, капая на кошкину голову. Так они и стояли, маленькие и жалкие, под дулами больших и серьёзных дядь. Максим подхватил сына на руки, почувствовал, как тот дрожит от едва сдерживаемых рыданий. Сын и кошка прижались к его груди, требуя защиты.

Освободившаяся от костюма Ольга встала перед Максимом, защищая сына и кошку своим телом.

— Пошел отсюда, гад! Убери оружие! — ринулась в атаку дородная Людмила Ивановна, набросившись на самого агрессивного охранника.

— Отставить! Убрать оружие! — пришёл в себя Максим. И тут же словно эхо услышал:

— Убрать оружие! Пропустить в бункер!

Максим повернулся на голос. В дверях стоял похожий на подростка майор Власов, очевидно, сегодняшний командир охранников бункера.

Бойцы сразу же опустили оружие. Максим, обняв Ольгу, вышел с ней в коридор. Володька одной рукой крепко держал кошку, второй обнимал отца за шею. Кошка, положив голову ему на плечо, громко замурлыкала.

По большому счету судьбу кошки Анфиски решил Клён, появившийся в бункере под вечер. Кому и какие указания и команды он раздал, Максим не знал, но к кошке не только перестали относиться враждебно, но стали её боготворить, стараясь накормить и погладить.

Кота в бункер притащил Ворон в кувезе[1] для грудных детей. Он нашёл его в одной из лабораторий кардиологического центра, куда Клён отправил экспедицию для поисков какого-то необходимого оборудования. Кота посадили в карантин в одной из лабораторий Ультра. Данаифар и Цессарский долго наблюдали за его поведением, вели дневник наблюдений, делали анализы крови, мочи и кала. Исхудавший кот не сопротивлялся, ел и спал. Потом, отъевшись, отмылся, превратившись вдруг в белоснежного красавца с голубыми глазами.

Неизвестно, чем закончился бы эксперимент, но в один из дней кота не обнаружили в лаборатории. Как ему удалось найти лазейку, никто не мог сказать, но обнаружился он непосредственно в квартире Максима в секторе Премиум.

Этот случай явился катализатором: именно после бегства кота из лаборатории и произошли те события, которые возвысили Максима до генерала армии. Ворон зубоскалил, что кот явился крестным папой и Максиму, и Клёну. Действительно, если бы не этот случай, история бункера пошла бы совсем по другому пути.

Через час после того, как в квартире Максима появился кот, начались события, которые впоследствии были названы Вороном «бункерной революцией».

Не успел Максим выслушать историю о том, как Ольга, вернувшись с Володькой в квартиру, обнаружила рядом с кошкой Анфиской огромного пушистого кота, как в квартиру ворвался бледный до синевы подполковник Ивлев.

— Николаев, как это понимать?! Почему вы выкрали кота из лаборатории?! — закричал он, наплевав на то, что Максим теперь был выше званием и вроде как считался его непосредственным начальником. — Кот заражен, поэтому мы вынуждены изолировать вас и вашу семью до выяснения всех обстоятельств! Сдайте ключи!.. — Он схватил карточки от входных дверей и уже на выходе обернулся: — Возле вашей двери будет установлен караул. Никому не входить и не выходить до особого решения!

Максим посмотрел на Ольгу:

— Что это было?

— Этот дурак ввалился к нам как был, без защитного костюма. Значит, если мы с котом заразились, то и он тоже, и никакие караулы уже не помогут. Максим, тебе не кажется, что здесь что-то другое?

— Знаешь, Олюшка, похоже, мы опять попали в какую-то передрягу. Думаю, очередные политические разборки. Как уехал Аликберов с компанией, так в воздухе бункера что-то витает…

— Макс, а тебе не кажется, что нас, точнее тебя, таким образом изолировали? Ну вот скажи, каким образом кот мог из закрытого помещения лаборатории через несколько уровней оказаться у нас в квартире?

Ольга оглянулась на Володьку. Тот уже сидел на диване, и обе кошки сидели рядышком с ним.

— Маа, у ки га… — сообщил он, увидев, что Ольга наблюдает за ним, и поочередно, взяв в ладошки мордочки кисок, заглянул им в глаза.

— Что там такое? — спросила Ольга.

— У ки га… — повторил Володька и показал рукой на морды вначале Анфиски, потом кота.

Ольга подошла, осторожно взяла в руки мордочку Анфиски и заглянула ей в глаза.

— Глазки зеленые.

Потом еще более осторожно и внимательно посмотрела на кота и удивилась:

— Ой, какие голубые! Да, ты, Володька, прав, у них глаза разные!

Володька поочередно посмотрел на родителей, как бы давая понять: «А я о чем вам толкую уже полчаса?»

— Володенька, надо говорить: «У кисок разные глазки».

— У ки ра га, — послушно повторил Володька.

— Как же мы его назовём? — задумалась Ольга.

— Ерофей Павлович Хабаров, — тут же отозвался Максим, взяв кота на руки и рассматривая его со всех сторон. Кот послушно повис на руке, не выказывая недовольства и не сопротивляясь.